Развернул Славута коня и, крикнув свите, вихрем помчался назад, к князю Святославу.

Выслушав боярина, князь нахмурился.

- В этом и зло - князья мне не помогают, худо времена обернулись! Но что поделаешь, не затевать же войну с Давидом, если с Кончаком не закончили. Не знаю, как там мой брат Ярослав, выступил ли на Переяславль или за Десной отсиживается, как это он уже не раз делал. Давид хоть до Триполья прибыл было, а Ярослав, может, и с места не тронулся. - Святослав вздохнул и после недолгого раздумья сказал решительно: - Больше нам помощи ждать неоткуда, сегодня же переходим Днепр и ударим на Кончака! Начинайте переправу!

В тот же день все русские полки, а также черные клобуки, перейдя Днепр, двинулись к Переяславлю, готовые дать решительный бой половцам.

Но Кончак не стал испытывать судьбу. Он быстро снял осаду и, перегруженный добычей и полоном, пошёл в низовье Сулы, а оттуда, ещё раз пограбив Посулье и вырезав почти всех жителей города Римова, отправился домой, в землю Половецкую…

Страшными оказались последствия необдуманного и наспех подготовленного обособленного похода князя Игоря.

Лишь решительные действия Святослава Киевского, Рюрика Русского, сынов Святослава - Олега и Владимира и особенно героическая оборона переяславцев во главе с Владимиром Глебовичем остановили половцев и обратили их вспять.

Но угроза нового нашествия, вероятно, более страшного, оставалась, и это начали понимать все, кому была дорога судьба отечества. Пожалуй, пребывая в далёкой половецкой неволе, начал это понимать и князь Игорь.

В левадах за Тором заливались соловьи, но Янь ни на минуту, ни на миг не задержался послушать их или пошутить с джигитами-сторожами, как он делал каждый вечер, а сразу влетел в юрту. Ещё от входа выпалил:

- Княже, беда!

Свеча от его быстрого появления замигала и едва не погасла.

Все кинулись к нему.

- Что? Что случилось?

Янь оглянулся и перешёл на шёпот:

- Виделся с Настей лишь минутку - вернулся из похода хан Туглий… Переяславля половцы не взяли, и Кончак, отступив, осадил Римов и принялся разорять Посулье, а его, Туглия, отправил впереди объявить родичам о победе. И он говорит, что полону Кончак тянет видимо-невидимо!… Но не в этом дело. По дороге Туглию встретился хан Кза, который возвращался из-под Путивля…

- Ну и что там? - так и подскочили Игорь и Рагуил. - Говори, не томи!

Ждан помертвел. Перед глазами всплыла Вербовка - вся в огне, в криках при половецком погроме. Что там? Как там? Неужели все погибли?

Янь перевёл дыхание.

- Кза Путивля тоже не взял, княже… Князь Святослав спас - прислал с дружинами сынов и те погнали поганых… Но и не в этом дело!

- Так в чём же, наконец? - вздохнул облегчённо князь.

- Там погибли сын и зять хана Кзы, и их везут домой, чтобы похоронить по своему обычаю в родной земле. И разозлённый Кза грозится насыпать над ними курганы из голов урусов, и прежде всего обезглавить наших князей… Прости, княже, за такие слова, но я пересказываю то, что слыхал…

Известие ошеломило всех.

- Не может того быть! - воскликнул Рагуил.

Но Игорь, вспомнив, как погиб в гриднице Святослава Кобяк, подумал, что такое вполне может свершиться.

- От бешеного Кзы можно всего ожидать, - тихо произнёс он.

- Что же делать? - спросил Ждан. - Что говорит Настя?

- Настя советует немедленно бежать… Пока не прибыли Кза и Кончак… А их со дня на день ждут…

- Да, нужно бежать! - воскликнул Ждан. - Княже, нужно бежать!

Игорь молчал. В глазах застыла боль. Все понимали, о чём думает он - брате, о сыне, о племяннике. Да и о своих дружинниках и воинах, которые из-за его безрассудства оказались в половецкой неволе.

- Княже, иного выхода нет, - тихо произнёс Рагуил. - Бежать немедля! Благоприятней времени не будет!

- Я хотел бы переговорить с Кончаком…

- Да ты что?! С кем говорить? - удивился Рагуил. - Если Кза и другие ханы настоят, он ни тебя не спасёт, ни твоих родных. Он не противопоставит себя всему ханскому курултаю! Для него важнее сохранить власть над Половецкой степью, чем сомнительную дружбу с северскими князьями… Надо сообщить Овлуру, чтобы с конями, оружием и запасом харчей ждал за Тором в условленном месте! Соглашайся, княже! Одно твоё слово - и простелется дорога к дому! Я отдам за Овлура свою дочь, если он поможет спастись тебе, княже!

Игорь вновь задумался, охватив голову руками. Нелёгкие чувства бурлили в его сердце, лицо исказила болезненная гримаса, а из груди рвался глухой стон.

- Ладно, передайте Овлуру, пусть готовит коней.

- Нет, княже, - перебил его Янь, - коня… Только для тебя! Бежать вдвоём с Овлуром безопаснее, чем целой гурьбой… Но и мы не останемся здесь дожидаться верной погибели, Кза и Кончак не хватятся нас, пока не узнают, что ты бежал… При первой же возможности тронемся и мы!

Игорь удивился.

- Пешком?

- Пешим лучше. Половцы будут искать всадников, а мы тем временем по зарослям да бурьянам как звери доберёмся до леса… По ночам станем пробираться… Даст Бог - спасёмся…

И Рагуил, и Ждан поддержали Яня.

- Только один, княже! О нас не думай! Только бы тебе спастись!

Игорь долго молчал, склонив голову. Наконец тихо вздохнул.

- Хорошо, пусть будет так.

На следующий день прибыл Кончак. Что произошло в стойбище! На радостях все вырядились в лучшие одежды. Резали баранов, бычков, коней - варили в котлах мясо. Несли на высокий холм над рекой, где женщины расстелили цветастые ковры и шерстяные одеяла для торжественного празднования победы над урусами, несли тяжёлые бурдюки с кумысом, вином, бузой.

Ни войско, ни полон, ни караваны с награбленным добром ещё не прибыли - Кончак с ханами и баями поспешил домой налегке. Радости кочевников по случаю его прибытия не было границ. Шум, гам, крики, смех не затихали ни на миг. Воины-стражи радовались со всеми и тоже готовили себе богатую вечерю с бузой и вином. Перед вечером стойбище забурлило: слышались песни, гремели бубны, заливались рожки и домры, радостно кричала черноголовая детвора.

Сторожа перепились тоже. Они заправились сверх меры и теперь развлекались, кто как хотел. Одни пошли бродить по стойбищу, другие, кто повзрослее, махнули к девушкам, а самых младших, которых старшие оставили вместо себя стеречь пленников, Ян совсем споил - всё угощал и угощал, вина было предостаточно. Потом на пригорке, поблизости от юрты, затеял с ними игры: в пятнашки, чехарду, в половецкое перетягивание поясами. Молодые воины боролись, скакали как жеребята, гоготали, пока совсем не выбились из сил. А когда стемнело, повалились наземь и быстро заснули. Лишь двое остались на часах, но и они уселись возле своих товарищей и клевали носами, пока и их не сморил сон.

И тогда за Тором прозвучал свист. Раз и второй.

Овлур даёт знать - пора!

Янь вскочил в юрту.

- Княже, пора!

Все перекрестились.

- Ну, с Богом! - промолвил Игорь и, приподняв тыльное полотнище юрты, нырнул в густую тьму безлунной ночи.

Передвигаясь ползком, достиг камышей, перебрался на ту сторону Тора. Овлур ждал его с конями в кустах возле старой вербы.

В стойбище угасали огни, стихал лай собак, умолкали людские голоса.

- За мной! - шепнул Овлур. - В степь выйдем пешком!

Миновав кусты вербы и ивняка, беглецы вскочили в седла и помчались на север, к Донцу. Только конский топот встревожил ночную тишину.

Игорь оглянулся назад. На фоне тёмного неба качнулись в глазах вежи половецкие, мигнули сторожевые огни, скатилась падающая звезда.

Впереди мчался Овлур. Он прекрасно знал эти места - холмистые безводные пустоши. Здесь ни одного стойбища. Справа - солончаки и солёные озера, где-то слева - Каяла, впереди - Донец. До него пятнадцать-двадцать вёрст по необжитой степи, заросшей колючей таволгой, тёрном, полынью, ковылём… Главное, до Донца добраться!