Необходимость обратиться за помощью к Создателю, буквально пару минут назад, вот только что, сидя за командирским

пеньком, представлялась абсолютно понятной, не вызывающей

ни малейших сомнений. Только Он мог безошибочно установить подлинность Петькиного трофея и дать единственно верный совет, как следует распорядиться золотым перстеньком, без

печальных для пулемётчицы Анки последствий. Теперь же, после занятия позиции на ольховой коряге, комдива начали одолевать нехорошие подозрения. Чего доброго, у Всевышнего запросто может сложиться ложное впечатление, будто дивизия не за

пролетарское дело героически борется, а втихаря промышляет

бандитским разбоем, золотишко по собственным карманам рас-пихивает.

«Впрочем, наверняка Он всё уже знает», – по здравом раз-48

мышлении заключил Чапай и твёрдо набрал известный лишь

ему одному ключевой девятизначный номер.

Фактически ещё не были нажаты последние четвёрки, как в

трубке с готовностью ответили. Можно относиться к этому как

угодно, но привыкнуть к подобным канканам, увы, невозможно.

Создатель без всяких предварительных расспросов, со старта

обрадовал:

– Я, Василий, в чужих сокровищах не разбираюсь и, по счастью, сколько помню, никогда не стремился к ним. Должен тебя

разочаровать, на небесах несколько иные, более скромные представления о подлинных ценностях, они вовсе не связаны с же-лезяками и цветными каменьями. Не раз уже говорил тебе, что

всё самое дорогое находится в самом человеке, но вы не желаете

соглашаться с этим, обманываете себя, постоянно выдумываете богатства какие-то смехотворные. Это оттого, что к вашим

богатствам дорожка под горку накатана и путь на удивление

скор. Мучительно прекрасна, крута и безлюдна манящая дорога

к несметным сокровищам, сокрытым в каждом из вас. И те со-искатели доблести, которые с дерзновением преодолевают сей

славный маршрут, воистину делаются как боги, они по праву занимают почётное место в наших первых рядах.

– Вы даже слова не дали сказать, а уже целую лекцию про-читали и всё за всех порешали, – выразил справедливую досаду

Василий Иванович. – С Вами же невозможно нормально беседовать. Вот не припомню, честью полного Георгиевского кавалера клянусь, чтобы я когда-нибудь тосковал по царским сокровищам, поэтому для чего же упрекать меня в несуществующих

слабостях? Готов согласиться, что иногда нарушал Божьи заповеди, но гоняться по фронтам за бабскими украшениями мне и

в голову никогда не пришло бы. Вы же знаете не хуже меня, что

ординарец сменял золотой перстенёк на четыре гранаты и получил заверение о его принадлежности дочери Николая Второго. Петькин двоюродный брат клятвенно заверяет, что колечко

потянул казнённый белогвардейцами комиссар, участвующий

в расстреле царской семьи. Вот я и звоню с открытой душой, 49

чтобы предъявить лично Вам эту злополучную штуку. Хотелось

услышать авторитетное мнение – действительно ли трофей принадлежал царской особе и, главное, как поступить с ним сегодня

по совести?

– Ты, Василий, оставайся минутку-другую на связи, не вы-ключай телефон, мне необходимо в срочном порядке сделать

кое-какие распоряжения, – довольно неожиданно, без должной

реакции на более чем сенсационную просьбу комдива, объявил

Создатель.

А в трубке между тем запел по нарастающей грудным заду-шевным басом Фёдор Шаляпин, затянул покорившую весь белый свет «Дубинушку». Грустный, былинный её лад чудесным

образом погружал слушателя в залежи прошлого, в таинственные истоки великой мистерии «Матушка-Русь», задумчиво вос-певал её небесное покровительство и заступничество.

Оставшись наедине, Чапай принялся сокрушаться, что по

собственной дурости вляпался в это, как теперь представлялось, отнюдь не развлекательное приключение. Не следовало, конечно, затевать бестолковое разбирательство Петькиных подвигов

и тем более не следовало беспокоить Всевышнего. В конце концов, эта бодяга с царским колечком касается одного только ординарца, ему самому и расхлёбывать. Своих забот, не терпящих

безотлагательных действий, готов хоть кому одолжить, а вынужден чужие прелести на виражах заворачивать. Вот уж воистину

чёрт-те чем приходится заниматься.

Между тем Всевышний не замедлил – не прошло и полми-нуты, как в трубке послышался Его мягкий, баритоновый речитатив:

– Когда бы ты, Василий, только и делал, что гонялся по фронтам революции за чужими сокровищами, мы бы с тобой, уж поверь, не созванивались. Для таких лиходеев другие, специальные

службы имеются. Поразмышляй на досуге и постарайся понять

Меня правильно. Ты знаешь, вот эти две жабы, потревоженные

недавно тобой, бывают счастливее многих богатых людей, и

только потому, что им ничего не известно про ваши смехотвор-50

ные ценности. И пожалуйста, перестань трепаться. Ухлопали ни

в чём не повинную девушку и теперь начинаете из её личных вещей раздувать богатства несметные. Такое колечко порядочно-му человеку и в руки брать стыдно должно быть. Ничего, кроме

сожаления, в Моём разумении, эта история не вызывает. Я, тем

не менее, только что сделал кое-какие запросы, обожди самую

малость и узнаешь Моё окончательное ко всему отношение.

Создатель опять растворился в эфире, а Василий Иванович

нутром почуял, что ничем хорошим этот балаган не закончится.

Принятое решение окажется каким-нибудь особенно каверзным, несущим неизбежную расплату за содеянную красными сокола-ми оплошность. Ждать пришлось довольно долго, но вот в трубке опять послышался знакомый, почти уже родной баритоновый речитатив:

– Наверное, тебя это несколько удивит, драгоценный дружище, но коль скоро горишь благородным желанием досконально

разобраться с уникальным золотым перстеньком, а заодно, полагаю, и с вашей любимой мировой революцией, с радостью

спешу на подмогу. В связи с этим обязуюсь организовать тебе

тёплую встречу с самим императором Николаем Романовым.

Очень рассчитываю, что по русским обычаям встретитесь с рас-простёртыми объятиями, посидите мирно за чаркой, душу друг

дружке откроете. Заодно настоящую цену дамскому украшению

сложишь, надеюсь, что и распорядишься колечком по совести.

После этого, более чем неожиданного, предложения Василий Иванович не на шутку разволновался – не только спина, но

и пятки взопрели. Перспектива подобного рандеву, даже при

сквозном черепном ранении, едва ли могла прийти Чапаеву в голову: «Неужели Всевышний настолько озверел, что принял под-лое решение отправить геройского командира в расход, устроить ему свидание с Николаем Вторым на том свете. Не напрасно

чуяло сердце, что дело одним только приставленным к стенке

комиссаром не ограничится. Откровенно признаться, не ожидал

подобной засады от небесного, как вроде бы казалось, заступ-ника».

51

Из последних усилий, сохраняя подобающее Георгиевскому

кавалеру спокойствие, комдив помаленьку начал включать задний ход:

– Хочу заявить, Отче наш, что мне и в родной дивизии вовсе

не надоело. Я за чужими спинами от смерти никогда не таился, готов нести перед Вами любую ответственность, но осталось

много всяких дел неоконченных. С беляками следует до конца

поквитаться, достаток надёжный для личного состава обеспечить, о чём не раз обещал бойцам перед строем. Задумано много

чего, разве все перечтёшь. Детишек неплохо бы ещё в дом навести, вырастить, на ноги поставить и больно внуков дождаться

мне хочется. Может, пусть пока обождёт, пускай не торопится

убиенный Ваш царь Николай. Время придёт, обязательно свидимся, а с перстеньком и без него разберусь, оно мне не больно

и надо-то, всё одно что лошади зеркало.

В телефонной трубке отчётливо слышалось, что у Создателя

работает параллельная мобильная связь. Складывалось впечатление, будто Он разговаривает ещё с другим абонентом, по какому-то специальному каналу. Разборчиво прозвучало, как небесный Отец сделал строгие распоряжения, перевёл дыхание и не

допускающим возражения тоном объявил красному командиру

Свой верховный вердикт:

– Имей в виду, что царь Николай никакой не наш, но только и

исключительно ваш венценосный государь, не следует беспечно

швыряться своими кумирами. И в расход, хорошенько запомни, мы никогда никого не пускаем. Вы с подобными нежностями и

без нас успешно справляетесь, кого угодно этой страсти обучи-те. И вот тебе Моё твердое решение – встречу организую сегодня

же, без всяких ненужных отсрочек. Вечером, как только начнёт

смеркаться, к вам в Разлив обыкновенным манером прибудет на

ужин великий князь Николай Второй, из дома Романовых. Вы

уж примите его со всей подобающей щедростью, проявите любовь и радушие. Как знать, быть может, и он когда-нибудь от-благодарит тебя своим тёплым участием. А чтобы дружеская

встреча удалась с полным блеском, пришлю за компанию с ним

52

отчаянного народовольца, студента Ульянова Сашу. Того самого, что пакетик взрывной мастерил для метания в царя Александра

Освободителя, то есть в драгоценного батюшку последнего императора. Им давненько пора бы уж повстречаться, объясниться

друг с дружкой, обменяться взаимным прощением. Нескучным, полагаю, сложится нынешний вечер в Разливе. Рассчитываю, что, по вашим правилам, ещё и магарыч выставишь Мне за такое редчайшее удовольствие.

Ещё больше разволновался Василий Иванович, ещё жар-че взопрела спина, как сабля в ножнах забряцали зубы. Проще

было вообразить себя порубанным шашкой в бою, нежели представить эту дикую встречу с чёрт-те как воскресшими персонажами. Каким фасоном, с какими почестями следует принимать

да ещё и беседовать с убиенным царем плюс с удавленным бра-том вождя мирового пролетариата, комдив не понимал, просто