- Нам надо остерегаться случайного нападения по дороге к следователю.

  - А почему не обратно? - поняв, что Жилов что-то нащупал, Джаев подошёл к нему поближе.

  - Понимаешь, какая вырисовывается картинка? Нас каждый день возят к следователю, и всякий раз по разным маршрутам. Ты заметил?

  - Да. Ну и что из того? Так предписывают правила Службы Правопорядка. Всё вроде бы логично.

  - Вот именно. Они поступают только по правилам. В этом их конёк. А знаешь, что скоро по правилам будет?

  - В праздники они не работают. Это, что ли?

  - Вот и я об этом. Именно через два дня нам стоит ждать первого нападения. Вернее это будет не нападение, а просто имитация - для проверки боеспособности нашего охранного обеспечения. Да и пресса устала писать одно и тоже - и им надо материальчик подбросить.

  - Ах ну да, я же забыл, что наш противник владеет контрольным пакетом теле и инфо. Ему тоже оказывается полезны всякие жареные новости... В золотом эквиваленте.

  - А если новости поутихли, и нет никаких интересных ситуаций? - задал простой вопрос Жилов

  - Продажи падают и поэтому стоит новости выдумать, - сообразил Джаев.- Ты действительно думаешь, что на нас попробуют напасть на выезде?

  - А то как же.

  - Но почему? Не легче ли ему убрать нас здесь? Просто и спокойно.

  - А зачем? - удивился наивности друга Зин. - Ведь Зимин сейчас думает, что мы уже и так трупы, так почему бы с нас не сорвать ещё дополнительный куш? Ты не бизнесмен. Ты не понимаешь, что сейчас на нас можно будет делать деньги. И я уверен в том, что Зимин ни за что не упустит этой возможности.

  - Да, ты прав, какой я в этом случае бизнесмен. Не нужны мне такие вот деньги, на таком нажитые.

  Жилов поняв, что он опять съехал на запрещенную тему, произнёс:

  - Извини. Я погорячился. Да, такие способом нажитые деньги нормальным людям просто противны. Но разве мы виноваты, что большинство капиталов в мире, сделаны именно таким способом? И ты представляешь, каких деньжищ будут стоить очевидцам их интервью про нападение на нас? Всё, всё, умолкаю. Действительно, что это меня сегодня понесло. А ты не знаешь, как там наш профессор? - резко переменил тему Жилов.

  - Жив, здоров. Оперирует. Госпиталь, как ты помнишь, находится на автономном обеспечении. И к нашей корпорации, кроме одноименного названия, он оказывается тоже не имеет никакого отношения. А я не знал об этом. Почему?

  Жилов медленно ходил по центру камеры, о чём-то задумался о своём. И вопроса Джаева он не слышал. Так что пришлось повторить, да погромче. И только с третьего раза он ответил:

  - Это Элонна, молодечик, подсказала. Мимоходом кинула мыслишку, ну а я подхватил и реализовал. Хорошо ведь получилось? А? Такой куш и мимо! Молодцы мы?.. Но зря мы не ...- затихающий голос заставил Джаева обернуться, и он еле-еле успел подхватить упавшего навзничь Жилова. Перенеся его на сено в углу, он расстегнул рубашку и, смочив платок из той же трубы, которой в своё время воспользовался Бранге, будучи здесь в заточении, стал обтирать грудь другу.

  Через некоторое время губам Жилова вернулся естественный цвет, дыхание стало ровным и глубоким. Обморок плавно перешел в глубокий сон. Джаев вздохнул с облегчением. Теперь можно было не волноваться.

  После избиения в темнице, Жилов получил не только несколько переломов,Гугулай нанёс ему подлый удар сзади. Удивительно, как ещё череп не лопнул. Джаев не видел этого, ему потом шепнул охранник, который когда-то бесплатно вылечил свою дочь в их клинике. Потом его, заподозрив в чём-то, убрали совсем. А через несколько дней, после инцидента, их охрану сменили правительственные структуры - Служба Правопорядка. Им была оказана квалифицированная медицинская помощь, но профессора к ним так и не пропустили.

  Это был уже второй обморок Жилова за несколько дней. Он настоял на обследовании, но оно ничего не выявило, да и не было веры этим врачам. И останавливаться на этом Джаев не собирался. Смерть к другу могла прийти внезапно. А что он потом скажет Элонне, как сможет поглядеть в её прекрасные глаза? И что скажет в ответ?Что не смог уберечь? Что не знал, как им спастись?

  Спастись-то они могли хоть сейчас - на его стекле которое утро Лежнев рисует свою знаменитую птичку. Его "птенцы" уже здесь и давно готовы, ждут только команду, чтобы вытащить их из заточения. Видел он и бойцов Гугулая - они даже и не думали прятаться, сопровождая в открытую кортеж, до и после следователя. Но Джаев размышлял и не решался. Их освобождение может дорого стоить. Да и куда им бежать, где прятаться? И пока всё было относительно нормально - он не хотел рисковать. И только сейчас понял, что может просто не успеть и его друг однажды упадёт и больше не поднимется.

  "Нет, б ждать нельзя", - наконец решился Джаев и подошёл к окну. Вымазав правую руку в пыли, он приложил её к стеклу внизу слева.

  Этот отчетливый оттиск был сразу же замечен дозорным, и через час Лежнев уже собрал мобильную группу: Джаев дал добро на освободительную операцию. На оттиске три пальца вместе указывали на время - три часа после полуночи; полная ладонь без мизинца, говорила о способе - наземном. Ну, а остальное, по ситуации.

  Но этот сигнал был обнаружен и бойцами Гугулая. Когда ему переслали снимок, он крутил его, вертел, но так ничего и не поняв, решил, что стоит с этим слетать к самому Зимину. Может тот ещё и кредитов подкинет?

  Виктор Карлович Зимин был в своей комнате, которую вот уже наверное раз пятнадцатый пытались очистить и отскрести - но безуспешно. Едкий дым шутихи братьев Котиков не только пропитал портьеры, гобелены и картины, но, кажется, въелся и в само пространство.

  Пробыв в комнате чуть меньше минуты, Карлович сразу почувствовал этот притворно тошнотный запах и, выбежав в коридор, стал кричать в бешенстве: " Всех на галеры, в темницы, а эту красную комнату просто сжечь!!!"! Он резко остановился, развернулся на сто восемьдесят градусов и, дико вращая глазищами, постучал пальцем по лбу очередного помощника, видимо, чтобы он понял всё сказанное побыстрее, а затем громко процедил: "Уничтожить комнату вместе с этим коридором! Сжечь здесь всё дотла и замуровать!" И заложив руки за спину, пошёл уже спокойно и чинно. Как ни в чём не бывало.

  А помощник побежал выполнять задание шефа, чтобы не оказаться невзначай среди наказанных.

  - Ну что там ещё? - спросил Карлович, когда немного успокоившись и придя в себя, он наконец-то обратил внимание на стоящего перед ним навытяжку посыльного.

  - Два сообщения. Одно из Экспедиционного корпуса, ждут вас на связь, через час, вернее уже через сорок минут. А другое - от Гугулая. Он здесь, просит аудиенции.

  "Раз он у меня появился, значит случилось что-то из ряда вон выходящее. Ладно, посмотрим, что нам принёс в клювике этот птенчик. Всё равно ещё до связи с Кречетом время есть",- и он кивнул посыльному...

  Гугулай был второй раз в цитадели представителя Московии в международном коалиционном правительстве Евразии. Раньше он связывался через одного военного полковника в министерстве обороны. А на последней встрече чиновник намекнул ему, что грядут перемены, и возможно Гугулаю самому придётся теперь держать связь заказчиком. Гугулай только расхохотался тому в лицо - у него дела и так шли неплохо, зачем ещё лишние хлопоты с властьдержащими? Создав себе за время работы поисковиком безупречный имидж - особенно удачно у него получилось с поимкой всемирно известного душителя - Гугулай обеспечил себя работой на долгие годы вперед. Он почти не нуждался в средствах, и мог требовать немыслимые гонорары. И клиенты всегда находились.

  До поры до времени. Пока он не совершил ошибку. И он её совершил.

  Кое-кому там наверху совсем не понравилось, как он обошёлся с пленниками правительства... Эта раздутая история с захватом Жилова и Джаева, и их избиение, так сильно ударила по имиджу Гугулая, что буквально за неделю он растерял всех клиентов. Не спасло его и заступничество некоторых высокопоставленных чиновников, которым он периодически подмазывал лёгкую жизнь. Единственно, что он смог узнать от них, так это имя человека, который спустил на него всех собак. И звали его ... Виктор Карлович Зимин. Им оказался тот самый главный и высокопоставленный его заказчик, которого он в свое время проигнорировал. А зря.