Карл XII принял Мальборо здесь же, в палатке, приказав всем, даже приехавшему с Черчиллем канцлеру Швеции графу Пиперу, удалиться. Карл был несколько смущен этой встречей и не желал, чтобы придворные и генералы заметили его смущение. Смущен же он был потому, что предстояла встреча с соперником по воинской славе, прославленным победителем французов при Бленхейме и Рамильи. Меньше всего его интересовал Джон Черчилль Мальборо как дипломат и государственный деятель, но Мальборо как один из первых полководцев Европы давно занимал его воображение.

Потому Карл, признаться, был даже разочарован, когда в палатку вплыл разряженный, холеный вельможа, своим щегольством не уступавший этому дураку Цедергельму. Черчилль явно старался быть моложе своих лет, румянился, подводил брови, складывал губы колечком,— словом, все еще держался за те дни своей юности, когда имел прозвище Красавчик Джек. Карл менее всего ожидал увидеть не сурового генерала, а говоруна, так и сыплющего французской скороговоркой. Но как раз по-французски Карл говорил плохо и оттого краснел, раздражался и отвечал грубо и невпопад.

К удивлению шведского короля, Черчилль и не подумал сразу заговорить с ним о его планах — он только бросил как бы невзначай быстрый взгляд на разложенную на столе карту и снова принялся болтать о самом себе.

— Я хочу, чтобы все всегда считали меня счастливым, и я полагаю, что гораздо приятнее возбуждать в людях зависть, чем жалость.

«К чему это он?» — досадливо поморщился Карл, но Черчилль тут же пояснил свою мысль:

— Сегодня, например, вся Европа завидует мне, ваше величество: ведь я беседую с первым полководцем Европы!

Карл от столь открытого комплимента покраснел, подозревая скрытую насмешку, и пробормотал что-то о Бленхейме.

— О, Бленхейм! Вы и не поверите, ваше величество, это было так утомительно! Ведь я пятнадцать часов во время этой баталии не снимал сапог, пока не убедился, что виктория окончательная. Да, да, пятнадцать часов!-— Изнеженный щеголь в притворном ужасе всплеснул руками. Однако Карл явно оживился и вставил:

— Какое совпадение! Я тоже не снимал ботфорты целыми днями, когда преследовал своего противника по Польше.

— Ах, вы гоняли, ваше величество, этого несчастного Августа, как у нас в Англии гоняют лиса на охоте! — польстил старый царедворец.

— Признаться, в этом и впрямь было что-то от охоты. Война ведь вообще забавная королевская охота, не правда ли?— Разговор становился для Карла все занимательнее.

— А знаете, что самое главное на веселой королевской охоте, ваше величество? Это терпение. Терпение побеждает все, и поскольку я полагаю, что нами управляет судьба, то мы должны ждать своего часа и терпеливо подчиняться фортуне. Потому я хорошо понимаю, отчего ваше величество задержались в Саксонии. Вы ждете вызов судьбы!

— Я никогда не жду свою судьбу, я ее опережаю,— горделиво ответил Карл и тут же опять покраснел, уловив беглую усмешку на тонких губах Мальборо. Впрочем, может, это ему лишь показалось? Карл предложил английскому полковнику взглянуть на воинские упражнения одного из его полков.

Они Вышли из королевской палатки и, провожаемые взглядами всего лагеря, прошли к солдатскому строю. По пути Черчилль, смеясь, рассказал Карлу выдуманную историю о том, как царь Петр предлагал ему командовать русской армией, обещая за то княжество или царство, какое он захочет: Владимирское, Казанское или Сибирское.

— Но я предпочел, разумеется, отказаться, чем ехать в страну, где даже женщины носят бороды!

— И поверьте, милорд, вы правильно поступили, не приняв предложения царя Петра!— с полной серьезностью заметил Карл и в знак доверия положил руку на плечо англичанина.

— Да как я мог, ваше величество, дать подобное согласие?! Ведь и между государями есть чернь, и я не могу служить какому-то московскому царьку!

Черчилль забыл в этой истории только одно: Петр I предлагал ему доходы с одной из областей, но не за команду над его армиями, а за мирное посредничество между Россией и Швецией.

Под звуки церемониального марша рослые белобрысые ниландцы во главе с графом Торстенстоном промаршировали перед Карлом и Мальборо, распевая лютеранский хорал:

И если б свет был полон чертей И они вздумали пожрать нас,

Мы все-таки не боимся —

Наше дело в конце концов удастся!

— С такими солдатами можно победить любого Дария, ваше величество...— Черчилль с извинениями (ведь Карл не курил) вытащил бриллиантовую табакерку, достал щепотку виргинского табака. Деликатно чихнул и батистовый платочек с монограммой и закончил свою мысль:— Ваша армия напоминает мне превосходный лук, из тех, коими пользовались мои предки, одерживая победы над французами при Креси и Пуатье. Но, — он помедлил немного,— можно сломать всякий лук, если слишком долго натягивать тетиву и вовремя не спустить стрелу.

Карл усмехнулся этому прозрачному намеку.

«Не беспокойтесь, лучник знает свое дело,— хотел было он ответить герцогу, но дипломатично промолчал.— Черт знает этого англичанина, он, кажется, всех и все видит насквозь!..»

— Я разгадал замыслы этого сосунка, только единожды взглянув на его штабную карту, Джефрис! — Мальборо привольно развалился на мягких подушках кареты, мчавшейся к Дрездену,— Все стрелы на королевской карте летят на восток! Поход на Москву предрешен, так и отпишите в Лондон. И сознайтесь, что там, где вы со своей тайной дипломатической разведкой были бессильны, все разрешил один мой взгляд на шведскую схему атаки Московии...— Герцог хмыкнул с явным удовольствием. Еще бы, казначейство его величества ассигновало ему тысячи фунтов стерлингов на подкуп шведских министров и генералов, дабы выпроводить поскорее шведскую армию с венского направления на Большую Московскую дорогу. Теперь этот куш перепадет в его карман.

Его светлость герцог Джон Черчилль Мальборо превыше всего ценил золотые кругляши еще с тех давних пор, когда он не был герцогом Мальборо, а был одним из девяти детей разорившегося на королевской службе капитана Черчилля, а затем полунищим офицером, по полковой кличке Красавчик Джек, который подрабатывал тем, что ублажал при дворе богатых старух.

— Должен огорчить вас, милорд...— Голос Джефриса был сух и бесцветен, как и сам этот человек, которого приставила к герцогу тайная британская служба.— Мне передали, что в Дрезден и впрямь прорвалось мирное посольство царя Петра. А в шведской армии меж тем объявились свои миротворцы во главе с генерал-квартирмейстером Акселем Гилленкроком. Так что, боюсь, вашей светлости еще не раз придется сыграть в карты со шведским канцлером, графом Пипером. Большая игра в Саксонии только началась, милорд!— И Джефрис изобразил любезную улыбку на своем, казалось, никогда не улыбавшемся лице.

Возвращение полка

На привольном майском лугу на окраине Владимира-Волынского, маленького украинского городка, бывшего некогда столицей Волынского княжества, царило необычное оживление. Из солдатских палаток, ровными рядами спускавшихся к веселой, затейливо петлявшей из стороны в сторону речке, выскакивали солдаты и офицеры, из города мчались блестящие кавалькады, сержанты, на сей раз без обычной в таких случаях матерщины, выравнивали взводные и ротные шеренги.

На холме, у собора, артиллеристы быстро и дружно выкатывали бронзовые и чугунные пушки, фейерверкеры забивали изрядные заряды для приветственных залпов. И вот все замерло в едином и каком-то радостном ожидании. Наконец караульщики с колокольни собора шумно и весело закричали: «Идут! Там, за речкой,— пыль!..»

Из царской палатки, установленной на вершине холма, в видимом радостном изумлении быстро вышел Петр, а за ним дородный генерал — командующий армией Борис Петрович Шереметев.

— Да где же они?!— нетерпеливо спросил Петр, несколько близоруко вглядываясь в заречную даль, и резко вытянул руку, в кою Борис Петрович поспешил вложить подзорную трубу.

— Эвон, батюшка государь,— Шереметев, как старый боярин, упорно именовал царя не на уставной, а на старинный манер,— пылит там, за рощей! Они и идут! Да глянь — и нарочный от них скачет!


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: