— И какова же причина того, что мы встретили женщину?

— Причин много. Она отправилась в путешествие по лесу. Она устала. Развела костер. Мы его увидели, потому что в результате эволюции у нас появились глаза, нда… и мы можем видеть… костры. Все это причины, по которым мы ее встретили. Точнее это часть причин. Да то, что она родилась на свет — это тоже причина.

— Я понял…

Я ничего не понял. Он верит в судьбу или нет? Проще сменить тему. Ничего удивительного, он же астроном, ученый. Нет бы по нормальному ответить — да, мол, случайно встретили, могли не встретить — ладно, бог с ним.

Начинало темнеть. Пришлось сойти с просеки и уйти вглубь леса на несколько сотен метров. Мало ли, кто по этой просеке еще может пойти. Старик начал готовить ночлег. Корней одной рукой помогал, чем мог. С каждым разом берлогу для сна делали все быстрее. Полезный опыт, учитывая ситуацию. Через час горел костер. Над костром в котелке топился снег. Старик рассчитал запасы еды так, чтобы хватило примерно на две недели. Ели утром по ложке тушенки и половинке сухаря, в обед целый сухарь, перед сном ложка консервированных овощей. Спали по очереди, боялись медведя.

Корней сидел у костра, ночь подходила концу, но на улице еще было темно. Снял с руки импровизированный гипс из веревок и палок — все равно он разболтался за несколько дней. Шевелить рукой все еще было больно.

Старик проснулся раньше, чем обычно.

— Ты чего встал? Еще не рассвело.

— Выспался.

Старик вылез из берлоги, потянулся и сел к огню.

— Позавтракать надо.

— Доставай.

Съели по ложке тушенки, заели сухарями и запили растаявшим снегом. Завтрак занял одну минуту.

— Пока темно, я посплю немного, раз уж ты не хочешь, — сказал Корней.

— Давай, как посветлеет, я тебя толкну.

Корней открыл глаза. Чувствовал себя выспавшимся впервые за много дней. Ноги грело пламя костра, вылезать из укрытия не было желания.

Старик не разбудил, значит, мы не торопимся. Поваляюсь еще немного.

Повернул голову и увидел Старика, сидящего у огня. Лицо его выглядело сурово.

Что-то не так. Вид у него какой-то не такой.

— Старик.

— Старик!

Старик медленно повернул голову в сторону Корнея, посмотрел на него несколько секунд и снова уставился на огонь.

Нет, не суровый, он… напуган что ли?

Корней выполз на улицу.

— Ты чего?

— Много часов.

— Что «много часов»?

— Ты спал много часов, нда… много…

— О чем ты?

Старик говорил, не отводя взгляда от костра.

— Что-то случилось с миром этой ночью.

— Ты ведешь себя странно.

— Вчера, когда стемнело, мы поели, немного посидели, и ты лег спать. Я дежурил по ощущениям часа три, может больше.

— Да. Потом ты разбудил меня, все как обычно. Почему ты говоришь об этом?

— Сколько ты дежурил по времени, примерно?

— Не знаю, несколько часов, а что?

— Ты не разыгрываешь меня?

— Что?! Зачем? Говорю, дежурил несколько часов, разбудил тебя и лег спать. Потом ты меня поднял, и я уже должен был сидеть до рассвета, потому что лег первым. Все как всегда!

Старик вытащил веточку из костра и начал рассматривать ее.

— Я дежурил два раза по несколько часов, и ты так же. Потом ты снова лег спать после завтрака.

— Да. Должно уже начать светать… я не понимаю…

— После завтрака ты спал часов пять, Корней. Сейчас должен быть день.

— Как день? Темно же!

— Темно.

— Не может быть. Мы что-то не так посчитали.

— Что мы не так посчитали?

— Не знаю, но так не бывает. Солнце не может просто не встать. Ты астроном, ты же должен понимать!

— Должен.

— Почему ты сразу меня не разбудил, как понял, что что-то не так?!

— А зачем?

— Как зачем? Чтоб… не знаю… Просто!

— Я думал. Ты бы мешал мне думать своими вопросами.

— И чего надумал?

— Ничего.

— Может, рассветет? Давай еще подождем?!

— Конечно, мы подождем, куда мы денемся. Время двигается независимо от того, хотим мы подождать или нет.

Корней отошел немного в сторону, метров на десять. Вокруг ничего не видно.

Солнце это звезда, звезды так просто не исчезают. Если звезда умирает, она взрывается — я это проходил, я это помню. Если бы она взорвалась, мы бы все погибли. Значит, она на своем месте. Наше солнце никуда не делось, но мы его по какой-то причине не видим. Логично. Надо продолжить мысль. Почему мы его не видим? Потому что оно не встало утром. То есть, оно как бы на той стороне земли что ли… или как это правильно выразиться… Главное — не нервничать, вести себя спокойно.

— Старик.

— Да.

— Получается, сейчас примерно полдень?

— Да.

— Может солнце на другой стороне земли?

— Это может быть только в двух случаях. Первое — это земля престала вращаться и второе — мы за полярным кругом.

— Разумное объяснение, кстати! Мы шли все это время на север — это объясняет похолодание и эту полярную ночь!

— Мы не шли на север.

— Ты потерял нас на карте. Значит, мы можем быть где угодно. А компас неисправен.

— Я сверял его с солнцем. Солнце утром было на востоке. И за полярный круг мы не ушли бы, это очень далеко. А если и ушли, то сейчас лето, а значит, был бы полярный день.

— Может у нас галлюцинации?

— Нет, у обоих не может быть.

— Затмение какое-нибудь?

— При затмении не наступает полная темнота, и затмение не длится так долго.

— А если земля перестала вращаться?

— Вот так вот взяла и перестала, резко?

— Я просто перебираю варианты, я не знаю.

— Корней, если земля резко остановится, ты мгновенно погибнешь. Поверь, она вертится, как и раньше.

— Почему погибну?

— Потому что при резкой остановке земли все, что находится на ее поверхности, по инерции продолжит двигаться. Я, ты, дома, деревья, этот чертов снег, океан и воздух — все полетит со скоростью более тысячи километров в час. Ты погибнешь тут же. Земля сейчас вращается — это факт.

— Земля вращается, а солнце не исчезло, потому что не могло?

— Да.

— Но мы его не видим.

— Да.

— Почему? Да… ты не знаешь.

— Не знаю.

— А если солнце исчезнет, гравитация тоже исчезнет, и все планеты полетят в разные стороны в космос?

— Да.

— И все замерзнет?

— Мы и так замерзаем из-за пелены в небе.

— Я имею ввиду, если солнце не появится, станет еще холоднее?

— Да.

— Понятно.

Старик начал собираться. Свернул полиэтилен и одеяло, выложил кусок веревки и еду из рюкзака, подержал в руках банку тушенки, что-то бормотал, потом засунул все обратно. Веревка осталась лежать на снегу.

— Еда пока есть. Пойдем по просеке. Если это дорога, то выйдем к какому-нибудь населенному пункту.

— А там что?

— Не знаю. Нам в любом случае нужно найти укрытие. Сидеть тут не выход.

— А если наткнемся на большой город?

— Будем надеяться, что нам повезет и не наткнемся.

— Если мы окажемся неподалеку от большого города, радиацию никак не почувствовать?

— Сразу нет. Но ты почувствуешь симптомы позже.

— Какие?

— Тошнота, боли в голове и животе. Все зависит от дозы облучения. Просто надо держаться подальше от городов и их окрестностей.

Старик взял один конец веревки, обмотал им лямку рюкзака и затянул на узел, потом протянул второй конец Корнею.

— Обвяжись веревкой вокруг пояса.

— Зачем?

— Затем! Чтоб за руки не держаться в темноте. И полено с углями возьми.

Корней обвязался веревкой. Взял тлеющее с одного конца полено из костра — хоть какой-то свет. Старик держал в одной руке копье, в другой зажигалку.

— Идем в сторону просеки.

— От углей света нет… почти.

— Я буду подсвечивать путь зажигалкой. Готов?

— Да.

Отошли метров на двадцать от костра. Абсолютная темнота. Свет от углей был нужен только для того, чтоб не врезаться в деревья. Старик чиркнул зажигалкой и тут же потушил ее. На мгновение стало видно на пару метров вокруг, а потом снова все погрузилось во тьму. Шли вперед. Старик освещал путь каждые двадцать шагов. Не хотели пропустить просеку.