— И всё? Идиоты!

— Так точно, сэр! — кивок офицера подтвердил, что спорить с начальством он не будет, хоть поступком русского экипажа он был в душе восхищён.

— Что «так точно, сэр», — перекривил, своего офицера разозлённый командир АУГ и пояснил, — это мы идиоты! За одну вшивую, ржавую лодку прошлого века положили половину оставшихся кораблей! Новых! Семи лет нет, как со стапелей сошли! А они нам песни поют! Где наши торпеды? Собаки женского рода! — ругнулся выплёскивая эмоции «морской волк».

— Подрыв! — пение в наушниках акустической группы стихло, зато раздались ещё два слившись в тяжёлую кокофонию дуплета.

— Ну, наконец-то! — с нескрываемым гневом и плохо скрытым удовольствием в голосе выговорил Адмирал, комментируя доклад об уничтожении «Костромы».

— Адмирал, «Мемфис»! — в изумлении и тревоге вскричал вахтенный.

— Что, «Мемфис»? — зло спросил и повернулся в сторону говорившего адмирал.

— На «Мемфисе» два подводных взрыва, звук раскола прочного корпуса, сброс воздушного пузыря. Лодка не отвечает на запросы. Предполагаю уничтожение с девяносто процентной долей вероятности.

— Фак, перефак, разфак ихнюю альма-матер! — (смысловой перевод) не удержался адмирал и в сердцах ударил по металлу ладонью. И эту маленькую его победу очернили трауром по «Мемфису» русские моряки. Он ещё не знал, что весь экипаж Б-276 благополучно достиг границы воды и воздуха, и ВСК качается на волнах, и выравнивает внутреннее давление капсулы — с внешним, — забортным.

«Марс» отозвался «Крабу» по глубоководной связи неожиданно, коротко и осторожно. Начал с того, что послал запрос «Свой-Чужой». Получил не менее лаконичный ответ. Далее подводные лодки начали попирать все писаные законы, инструкции и наставления. Руководил «движухой» командир Б-276, как более опытный.

— Догоняй меня малым ходом. Я иду самым малым. Подходи параллельным курсом девяносто на дистанции один-два кабельтовых. Глубина — триста. Выравнивай ход. Связь по ультразвуковому каналу для аквалангистов. Как понял?

— Вас понял — исполняю, — связь, которую используют на субмарине для обмена информацией с аквалангистами обслуживающими корпус или высаживающимися с неё из торпедных аппаратов действует в радиусе не далее одной мили. И то — активно затухает прогрессивно уже на дистанции пяти кабельтовых. А дальше Подводным Диверсионным Силам и Средствам и не надо, а АПЛ и подавно, и особенно в том, что задумал капитан первого ранга со старенькой «Барракуды». Поэтому подслушать разговор между субмаринами будет невозможно. А сигнал затухнет в толще солёной воды Средиземного моря. Главное не шуметь, под мину не попасть торпедную. Хотя какая тут мина, когда под титановым корпусом почти тысяча восемьсот метров до самого дна морского. Лишь бы «квакеры» не помешали, а с врагами мы попробуем сами справиться. А амерские мины не держат высокого давления на большой глубине. Слабенькие они, хотя реклама у них такая — что, мол, они чуть ли не трезубец самого Посейдона во плоти. Ага, как же. Просто русским торпедам реклама не нужна, они и так лучшие. Вот и крутится сейчас пиндосовский авианосец с оставшимися в его охранении и подчинении кораблями на мелководье в восемьсот — шестьсот метров. Два эсминца, один ракетный крейсер, две подводные лодки прикрывают эту заразу в его круговом брожении по выбранному квадрату у берегов потрёпанного и непотопляемого Израиля. За авианосцем идёт судно обеспечения, именно оно привлекает внимание наших подводников более всего. Даже сам авианосец не так нужен капитанам барракуд, как это неповоротливое, тяжёлое и невзрачное плавсредство. Именно на нём находится запас ядерных боеприпасов для комплексов вооружений и самолётов, кораблей походного ордера американцев. И если этот кусок, оставшийся от ВМС США способен ударить отсюда по отчим территориям своими томагавками и прочими метательными железками, то значит задача не выполнена. Хотя, нам повезло, и мы уничтожили «свою» авианосную группу. Но вот коллегам удача не улыбнулась. И наша святая обязанность, долг воинский, честь моряка русского — опустить это плавающую угрозу на дно, по частям или сразу всех, неважно как, главное — сделать их, как щука уделывает жирного карася в речке. Заодно и погибших подводников оправдаем, и смерть их в двойне не напрасной сделаем. И основная цель это даже не авианосец, хотя и он жирный поросёнок для «ониксов», «агатов» и самонаводящихся торпед, а транспорт. И идут рядом две русских субмарины, соображая мозгами экипажей — как свой долг выполнить, Родину от беды уберечь, а врага по науке заставить геройски умереть за свою, звёздно-полосатую Отчизну…

— Сделаем так. Поднырнём неглубоко одной рыбкой, и на цыпочках, почти стоим на месте самым, сымым малым что есть, по ходу конвоя. А вторая отвлечёт внимание вражеских подлодок, запустив ложные цели со своей дальней стороны и глубины. Когда первая «барракуда» пройдёт под передовым кораблём охранения, то попадёт под корпус авианосца в шум его двигателей. Даёт самый малый. И начинает делать разворот под «Эйзенхауэром». Ловит подлодки «Лосей» и бьёт их в упор «шквалами» и торпедами. Пока они будут уворачиваться, и пускать ложные цели, выпустит в транспорт три торпеды. От трёх он никак не увернётся. Брони он не имеет. Это не боевой корабль. Живучести надолго не хватит. Если хоть одна попадёт, то считай ему каюк. Затем, у тебя останется ещё три заряженных аппарата, — представлял свой план командир «счастливого краба» своему собеседнику, — Это крейсер и два эскадренных миноносца. Выпускаешь торпеды и тут же делай перезарядку на авианосец и «лосей», если они сумеют вывернуться от твоих подарков. С той дистанции на которой ты будешь находиться и стрелять — корабли эскорта, занятые мной, сделать ничего не успеют. Я со своей глубины и стороны тоже пальну в них всем, чем смогу, но если они успеют поднять самолёты (а они успеют, не сказал командир Краба своему «молодому» коллеге) то дело моё швах. Поэтому, пока ты перезарядишся это корыто с авиабазой на борту уйдёт вперёд на своих тридцати узлах драпа от вероятной атаки. А они обязательно ускорят ход, чтоб дёрнуть подальше от меня. Я-то буду отсвечивать по полной. Вот тогда ты Серёжа должен не промазать. Ты там уж постарайся. Восьми ракетоторпед и торпед тебе с лихвой хватит на оставшихся обормотов. Ракеты поставь три: на эсминцы, торпеды — на лодки и сам авианосец. Спецбоеприпасы не используй. И иди к нему на сближение. Самолёты под свой собственный аэропорт работать не смогут. А шум винтов и двигателей, колебания вибрации корпуса тебя от любого датчика спрячут. И не трогай авианосец — главное корабли прикрытия, «Лоси» и транспорт. Всё рано ты его даже восемью торпедами не потопишь, живучий падло. А пускать на него спецбоеприпас с такой дистанции всё равно, что всплыть на виду у его суперхорнетов — самоубийство.

— И что мне с ним делать? Пасти по морю, как жертвенную корову. Они ж мне высунуться из под кормы его пуза не дадут? — удивился «марсианин» миролюбию своего коллеги по командирской ноше.

— И ещё Серёж, когда вся заваруха закончится он здесь кружить начнёт, своих матросов собирать с поверхности. Так вы затаитесь под ним. Пиндосы бабки считать умеют. Если они придут к выводу, что опасности для авианосца нет, то начнут не только людей спасать, но и радиоакустические буи собирать вертолётами с воды и снимать ловушки. Это тебе и надо. Дождёшься, когда они отсюда двинут к берегу. А они обязательно двинут, у них теперь защиты из под воды не будет. Поэтому им необходимо прикрыться на мелководье донными минами-торпедами и подводными гидроакустическими заграждениями-полями. Другой эффективной защиты против нас у них нет. И, скорее всего, авианосец на Грецию пойдёт, к базам НАТО. Вот тут ты его и подловишь. Рвать когти адмирал с «Энтерпрайза» начнёт на полном ходу. Он же не знает сколько нас тут под водой шарахается. До этого не возникай, пусть успокоятся, самолёты посадят на палубу. В воздухе всё одно будут дежурную смену разведчиков держать. Но они тебе не страшны. Погрузишься, отстанешь от него миль на восемь, чтоб тебя спецбоеприпасом самого не огорошило. А потом ему в корму два «Шквала», три торпеды под киль, и две крылатых торпедо-ракеты со спецчастью на взлётную палубу, после того, как «Шквалы» ему винты с задницей оторвут.