— Что вы себе позволяете?

— Вопрос в том, чего ты себе не позволяешь, Ветрова.

Солд поднялся, и еще разок меня критически осмотрел. Все это время я стояла ни жива ни мертва; стук сердца заглушал даже мысли. Своим поведением он меня попросту шокировал, и я не знала, как реагировать. Сначала переодевается прямо при мне, потом щупает… Может, он извращенец и остался в академии чтобы только иметь возможность щупать курсанток?

Солд поднял правую руку.

— Ударь по моей ладони, Ветрова.

— Зачем? — со страхом проговорила я. От этого безумца можно ожидать чего угодно.

— Унитазы. Устав и обращение к высшим по званию. Вспомни про связь.

— Зачем мне бить вас по ладони, товарищ лейтенант?

— Бей, Ветрова! Или мне залезть к тебе под юбку, чтобы ты, наконец, выполнила приказ? — нетерпеливо проговорил он и сделал движение ко мне, как будто действительно собирался лезть под юбку.

Я ударила кулаком по его ладони, чувствуя себя ужасно глупо. Мужчина этим ударом остался не удовлетворен.

— Сейчас мне должно было быть больно, — сказал Солд. — Как ты думаешь, Ветрова, мне было больно?

Я потрогала свой кулак, глянула на военного. На высоченного здоровенного военного, с легкостью разнимающего дерущихся парней. Да если на этого громилу сверху аэрокар упадет, то скорее аэрокар и пострадает!

— Честно говоря, товарищ лейтенант, я сомневаюсь, что вам вообще может быть больно.

— Тогда ударь еще раз и мы узнаем это.

Второй раз я постаралась ударить сильнее, но мужчина только закатил глаза.

— Ветрова, как ты вообще прошла абитуру, да еще и в чемпионки затесалась? Как с таким сложением и силой… с отсутствием всякой силы, ты можешь побороть гипотетического врага? Что ты сделаешь, если на тебя во время игры нападет кто-то вроде Тулла?

— Я от него убегу, товарищ лейтенант, — сказала я. Теперь мне стало понятно, почему он так на меня уставился и щупал. Не нравится ему моя физическая форма. А я-то его в извращенцы записала…

— Убежишь? — скептически сказал он. — Посмотрим.

На следующий день Солд забрал меня, Тулла и Экри с коллективной спортивной игры и привел к площадке перед казармами. Толиман в этот день скрывался за облаками, дул сильный ветер и было достаточно прохладно.

Солд говорил про игры и про важность подготовки к ним, а я и половины слов не слышала, хоть и очень старалась. Все смотрела на Солда. Каков наглец! Что он о себе возомнил? Кто дал ему право так обращаться с курсантами? Худшие черты орионцев проявились в нем: несдержанность, отсутствие всякого стыда… И как он умудряется двигаться так плавно со своим весом и ростом?

Солд, как всегда, насмешничал, парни постоянно хмыкали, а то и вовсе смеялись. А я сжимала губы и все больше мрачнела.

— Тебе грустно, Ветрова? — спросил орионец, и его ясные глаза встретились во взгляде с моими. Нарочно поддел. Знал, как мне не хочется участвовать в этих чемпионских играх.

На меня неожиданно нахлынуло такое мощное желание подойти к Солду и врезать ему по лицу, что я даже немного двинулась вперед. Причем понять, чем меня так начал раздражать старшина, я не могла. Раздражает, и все тут! Я поняла, почему иногда у Темы отключается мозговое управление и включается кулачное.

— Да, товарищ лейтенант.

— Не беда, скоро тебе станет весело. Тулл, Экри — вчера Ветрова заявила, что с легкостью убежит от вас. Так давайте проверим это.

Когда Солд рявкнул: «Беги!», я сорвалась с места, выбрав в качестве ориентира самый дальний турник. Только я удивилась, что позади не слышится топота догоняющих, на меня обрушилось нечто большое и придавило к траве.

Это было больно.

— Прости, — прошептал на ухо Слагор и, чтобы загладить свою вину, сразу же с меня слез. Чувствуя себя раздавленной букашкой, я со стонами начала подниматься. Тренировочная форма — черный удобный комбинезон — покрылась пятнами от травы. Колени… локти… боюсь даже представить, что с ними бедными сталось. Огромный Тулл, эта махина, мог бы придумать и другой способ меня остановить! Он весит килограмм сто, а я — в два раза меньше!

К нам подбежал куратор. Он специально дал приказ свалить меня! Заметил, что мои мысли далеко, и взбодрить решил. Хоть у него и внешность белокурого громилы, но проницательность прямо-таки центаврианская. Это не Агап, который не разбирается в моих хитростях и сдается при первом же намеке на слезы.

Я потерла колено:

— Вы могли бы обойтись и без членовредительства, товарищ лейтенант!

— Мог бы. Но, как правило, членовредительство эффективнее всего. Экри, беги обратно.

Ниджер вернулся, румяный и довольный. Я с завистью на него посмотрела. Центаврианин был отлично сложен (да и как иначе, ведь он старший?), но еще не вошел в пик своего расцвета и больше напоминал подростка худощавостью. Но даже такой худой он меня сильнее.

Слагор тоже немного запачкался, но догонять меня ему явно понравилось.

— Игры устраиваются не для того, чтобы вы, чемпионы доморощенные, похвастались своими навыками, а для развлечения и мотивации. Глядя на вас, другие будет думать: «Я мог бы сделать это лучше». Очевидно, что Ветрова хрупка. Мы должны придумать, как сделать из нее сильного игрока. Ваши соперники — силовики и связисты, красные и золотые. В каждой команде должно быть по пять человек, поэтому вам придется сработаться еще с двумя людьми. Если вы проиграете, никто вас за это не накажет. Но если вы будете откровенно халтурить, останетесь без увольнения после экзаменов.

— Товарищ лейтенант, когда будет известно, кто будет в нашей команде?

— Пока известно, что вы трое будете в одной. В игре будет три раунда: интеллектуальный, спортивный и виртуальный. Виртуальный вы будете проходить в ТПТ-шлеме и ваше прохождение будет транслироваться по вирт-экранам в аудиториях.

«Какой ужас, — простонала я мысленно. — Мой позор увидит вся академия».

— Товарищ лейтенант, это будет сложнее абитуры?

— Нет, Экри. Это просто игра, чтобы вас и нас развлечь. В академии Жизни раз в середине семестра устраивают шоу психокинеза, в академии Культур — выставки и концерты, а мы устраиваем игры. Сначала игры чемпионов, а потом межфакультетские. А теперь Экри, Тулл — полчаса бега трусцой огибая площадку, Ветрова — за мной.

Я пошла за мужчиной, подволакивая ногу и обиженно сопя. Солд, бесчувственный чурбан, нарочно шел быстро, и я еле за ним поспевала. У края площадки он обернулся и смерил меня взглядом. Я замедлилась из чувства противоречия. Хотелось отчего-от рядом с ним казаться еще более слабой, чем я есть на самом деле.

В ярких глазах лейтенанта появились смешинки.

— Посмотрел запись у финиша в учебке. Ты удачно спрыгнула с аэрокара. У тебя есть опыт прыжков, Ветрова?

— Да, товарищ лейтенант.

— Инструктор прыжкам учил?

— Да, товарищ лейтенант, в бассейне.

— Учтем. Высоты боишься?

— Нет, товарищ лейтенант.

— В спортивном раунде у тебя нет шансов, в интеллектуальном тоже. Полагаю, ты сильна импровизацией. Как прикажешь готовить тебя к играм, Ветрова?

— Тщательно, товарищ лейтенант.

Он неожиданно широко улыбнулся, и эта улыбка ослепила меня, как лазер. Глупое сердце провалилось в желудок и забилось там.

— За мной, Ветрова. И прибавь скорости.

Я пошла за Солдом, закусив губу. Если мой путь к спокойной жизни и кабинетной должности лежит через игрища и подобные издевательства, долго ли я выдержу? Эх, отец, что ж ты нас с мамой на Горунд привез? Неужели не нашлось другой подходящей планеты?

Мы дошли до нашего корпуса, вошли внутрь. Солд свернул в сторону от лифтов, и мы оказались у медицинского кабинета, в котором хранились сыворотки, порошки и прочая химия.

Открыв дверь посредством инфо-браслета с нужным уровнем допуска, старшина усадил меня на изогнутую белоснежную кушетку и сказал, чтобы я обнажила ссадины. Пришлось закатывать рукава и штанины. Да только вот штанины не желали закатываться… Послушав мою возню, Солд бросил: