Руководство ИКП-2 мы отыскали, где и планировали, среди площадок-прямоугольников, залитых спецраствором, у открытой дверцы аэромашины.

В отличие от доставившего нас на Северный аэрокатера спасательной службы — четырёх-винтовой машины с двумя цельнопластиковыми гондолами дополнительной аэроплавучести — нынешнее средство передвижения являло собой продолговатую ферропластиковую сигару с парой стреловидных крыльев. В носовой части прозрачной ступенью торчала кабина управления, ярким пятном выделяясь на фоне лишенных иллюминаторов бортов. Всё это венчалось шапкой двухлопастного винта. И никаких признаков дополнительных поплавков аэроплавучести. Также как и аэродинамики. И как, интересно, она летает в разряженной атмосфере Марса?

Ответ я получил почти сразу.

От стоящей рядом с нашей аэромашины с эмблемой Института ядерных исследований Марса — стилизованной латиницы-аббревиатуры — «M» перетекающая в «N» и две «I» за и над ними, донесся шипящий гуд. Сигарообразное тело вдруг впучилось, обрастая ферропластиковым корпусом и заполняя недостающие лакуны фюзеляжа. Спустя короткое время машина, потеряв в весе, увеличилась втрое надувным дирижаблем, сглаживающим и исправляющим недостатки основного корпуса. Вращающийся винт легко оторвал махину от земли.

Вмонтированные в площадку вокруг каждого стояночного места прозрачные пластины ветроотсекателей погасили воздушный поток, позволяя спокойно заниматься делом и нам, и другим экипажам, готовящимся к вылету. После чего втянулись в специальные прорези.

При виде нас с Дашей Лен хищно заулыбался и кивком указал на три больших ферропластиковых кейса возле ног.

Понятно: команда грузчиков прибыла.

— Грузимся! — распорядился Лен.

— Одну минуту!

Надо же, знакомые всё лица! Сержант-инспектор Макс Герд объявился! Гнался за ними, что ли?

— Далеко собрались?

— Не очень, — пробурчала Даша, но слова её заглушил баритон Лена:

— В сорок седьмой квадрат, Макс. А что?

— Это там, где вахтенный посёлок?

— Рядом.

Герд помедлил.

— Пока я бы попросил господина Севемра и Госпожу Лайт не покидать Северный.

О как! Хотя — ожидаемо.

— И на каком основании? — осведомилась Даша. Она подбоченилась и хмуро смотрела на сержанта.

— В интересах ведущегося расследования…

— В интересах расследования мы ответили на все вопросы, — сказала Даша. — Вчера и сегодня. Возникнут новые, ответим и на них. А задерживать нас нет оснований. Мы не под арестом.

— Вынужден с ней согласиться, — сказал Лен. Хрулёв утвердительно кивнул, соглашаясь.

— Спорное утверждение, тем более, что некий Альберт Церн выдвинул обвинения против господина Севемра.

— Так устройте нам очную ставку, — сказал я сухо.

— Не могу. — Герд пожал плечами. — Он и его люди впали в коматозное состояние.

— Что? — изумился я. — Когда?

Герд нехотя выдал:

— Сегодня, три часа назад.

— Да говори уж, Макс! — подстегнул импульсивный Лен.

— В Медцентре произошёл сбой в системе охлаждения спецхранилищ, и некоторое количество газа МХК просочилось в верхний коридор, где находились Церн и люди из его команды. Их, кроме раненого, должны были выписать. До этого Церн сделал заявление, в котором обвинил в нападении на своих сотрудников госпожу Лайт и господина Севемра. Я как раз собирался с ними встретиться, уточнить детали и разобраться. По его словам, произошло некое недопонимание.

Мы молчали, ожидая продолжения.

— Но я, собственно, хотел просить подбросить меня к вахтовикам. — Герд перевёл взгляд с меня на Лена. — У нас все машины в разгоне, а наземным каром пока доберёшься, прорва времени уйдёт.

— Так ваши там работают, — удивился Лен. — Ещё вчера отправились.

— Знаю, — сказал Герд. — Хочу покурировать…

Интересно? А как же Церн со товарищи? Впрочем, ни мне, ни Даше, ни учёным криминальные разборки были неинтересны.

Я подхватил пару тяжеленых кейсов и шагнул к лесенке у посадочной дверцы.

Даша направилась к кабине пилотов.

Я не слышал, что ответил Лен, сражаясь с непослушными кейсами: слишком большие и пухлые, они никак не входили в стандартные багажные ячейки.

— Не сюда, — раздался голос Хрулёва, и худощавая фигура протиснулась мимо меня в салон, одновременно закидывая третий кейс в зацепы магнитного держателя грузового отсека. — Здесь для ручной клади.

Действительно! Что-то я расклеился! Видно явление любителя ломать женщинам руки так подействовало.

Я сунул кейсы в зацепы и прошёл в салон.

К моему несказанному удивлению при взлёте по внутренним бортам протаяли ряды небольших иллюминаторов — трансляция видеодатчиков с надувной псевдоповерхности корпуса, открывая панораму бледно-зеленоватой равнины. Смотреть, правда, было особо не на что: сливающиеся в единое целое ряды марпоники, изредка прорезанные магнитными магистралями для наземных каров. Глазу просто не за что зацепиться. А мерное подрагивание машины убаюкивало, как младенца в колыбели.

Я откинулся на спинку тянущейся вдоль борта скамьи и прикрыл глаза. Гражданская машина в сравнении с катером спасительной службы летит медленней, так что часа полтора у меня есть: можно подремать или подумать. Но ни того, ни другого мне не дали.

— Ты меня не убедил, Илай, — сказал Лен, возвращаясь к старой теме, которую мы с ним обсасывали последний час в институте. Он закинул сцепленные ладони за голову и как-то ухитрялся покачиваться взад-вперёд на узкой скамье.

— Тогда зачем летишь? — спросил я лениво.

— Не знаю, — честно признался Лен. — Официально — обязан принять МОУ как начальник отдела ИКП.

— Разве это прерогатива начальника отдела?

— Нет, конечно…

— Слушайте, перестаньте! — вмешался Хрулёв. Вот уж кто сидел напряжённо, вцепившись обеими руками в скамью. — Давайте вернёмся к гипотезе Илая.

— Давайте, — согласился покладисто.

— К какой гипотезе? — одновременно спросил Герд.

— Потом, не важно! — отмахнулся Сергей. — Лучше скажи, у тебя есть хоть какие-нибудь доказательства столь дикой теории?

Кто бы говорил. Сам-то чем лучше.

— Я понимаю, — сказал я, — доказательств нет. И найдём ли мы их — это бабушка надвое сказала.

— Вот! — Лен наставительно поднял палец. — Я проверил твои выкладки. В принципе, на МОУ можно добраться до обломков. Но отыскать нужный фрагмент корпуса и извлечь информацию из останков нейросети — это нонсенс! Как и существование самого выплеска.

— Сгодится любой достаточно крупный обломок, — в который раз за сегодня повторил я. — Подключиться — тоже не проблема. Я восстановил нейрочип, — я потрогал мочку уха, — связь автоматически восстановится, если уцелел хотя бы кластер сети, а они уцелели. В пыль «Дайну М» всё-таки не разметало.

— Допустим. Но зачем? Даже если и был выплеск, что это даст? Кстати, надо поточнее определиться с семантикой: выплеск, сигнал или ещё что, но так. Ты подозреваешь злой умысел?

— Во-первых, даст знание, что выплеск был. А злой умысел… ну, как сказать. Вообще-то я хочу найти чёрную дыру, вернее, прокол у нашей системы.

— Вот так новости! — изумился Хрулёв. Лен снова гусеницами вскинул брови. — Да будь здесь такая, её бы уже давно отследили. А скорее всего, и нашей системы бы не было. Не говоря уже о том, что в окрестностях Солнечной системы чёрных дыр просто нет. Они находятся, как правило, в центрах крупнейших галактик. Кстати, одну из сравнительно небольших чёрных дыр обнаружили в созвездии Гончих Псов уже довольно давно, это к вопросу о незамеченных дырах в окрестностях системы.

— Я помню, — я кивнул. — По школе. NGC 4395. А также, что чёрные дыры описываются тремя параметрами: массой, моментом импульса и электрическим зарядом. Могу рассказать о сфере Шварцшильда, Рое Керри или ограничениях Керри — Ньюмана для чёрной дыры с нулевым зарядом. Но вы, скорее всего, и сами это знаете.

— Знаем, конечно, — сознался Лен.

— Нет, — сказал Герд.

«Ничем не могу помочь, учиться надо», — подумал я.