Даша уверенно проводила меня двухэтажному флигелю, торцом упиравшимся в основное здание, и через фойе на второй этаж в небольшой круглый зал, в котором нас ожидало четверо человек. Знакомый сержант-инспектор в компании троих мужчин в стандартных комбинезонах, только с золотыми бэйджиками — местный истэблишмент, как я понял. Они сидели подле невысокого стола, все четверо с одной стороны.

— Я — Бернгард Шмидт, — представился один из мужчин, изящный брюнет, вставая и протягивая руку. — С сержантом вы знакомы. — Герд кивнул. — Брюс Хиггинс, представитель администрации… — благообразный господин с породистым носом небрежно наклонил голову, — … и Мигель Эррухеньо Санчес, — абсолютно не примечательный человек, — наш ведущий физик.

Я пожал руку, назвался, и мы с Дашей уселись в низкие и довольно неудобные кресла напротив. Даша представляться не стала, ограничившись лёгким кивком.

— Господин Севемр, — начал отнюдь не Шмидт, а Герд, — должен известить, что против вас выдвинуто обвинение в ничем неспровоцированном нападении на членов партии семнадцать-двадцать бис.

Даша хотела что-то сказать, но Герд предупреждающе поднял руку.

— Я верю, что ничего противоправного вы не совершали, но обязан довести это до вашего сведения.

— Один человек ранен, — сказал Хиггинс. Голос был глубокий и чуть скрипучий. — Остальные в состоянии близком к коматозному, хотелось бы услышать…

— В космос ваши расспросы! — рявкнул Санчес. — Скажите, сеньор Севемр, этот Церн что-нибудь говорил о проколе? Кто и на каком основании проводил эксперимент без нашего участия?

Я покачал головой.

— Ничего. О проколе я вообще впервые услышал от господина Шмидта пару часов назад.

— Я тоже, — вдруг сказала Даша. — Почему ИКП-2 не поставили в известность о начале эксперимента? Извольте объяснить!

— Вам была отправлена докладная записка, — быстро сказал Хиггинс, — с приглашением.

— Первый раз слышу! — Голос Даши замораживал холодом. — И я вам обещаю, что это так не останется. Мы соберём специальную комиссию. Эксперимент был слишком важен.

— Именно, что эксперимент! — возразил Санчес. — Если по каждому эксперименту собирать комиссии, то о переселении на Марс можно вообще забыть.

Шмидт стукнул ладонью по столу.

— Пожалуйста, прекратите. Госпожа Лайт, вам и вашему Институту будут предоставлена вся информация о готовившемся эксперименте. Почему он начался до приезда руководства, ещё предстоит выяснить.

— Как всё странно, — пробормотал я, и пояснил под удивлёнными взглядами присутствующих: — Почему столь важный эксперимент провели с опережением срока? — Санчес хотел что-то сказать, но я не дал. — И обстрел КППМ… — Вот тут я поразил присутствующих, если не считать сержанта. Пришлось под непонимающе-недоверчивыми взглядами выдать чуть укороченную версию наших с Дашей похождений. Меня засыпали вопросами. Я старательно отвечал. К объяснениям относились скептично.

— Итак, — подытожил в конце концов Шмидт, — вы утверждаете, что подверглись нападению группы штолен-проходчиков, к которым причисляете Альберта Церна. Хотя последний, по словам нашего сержант-инспектора, уверяет, что произошло заурядное недопонимание, приведшее к ссоре.

— Как посмотреть, — сказал я. — Например, обстрел КППМ заурядным делом не назовёшь.

— По вашим словам, — заметил Санчес. — Хотя лично я и представить не могу для чего обстреливать КППМ. Обычный климатический погодник, подогнанный под здешние условия и встроенный в сеть таких же преобразователей. В будущем, после создания атмосферы, сеть эта станет основой, каркасом для опутающих Марс беспроводных силовых линий, качающих энергию прямиком из космоса. Их достаточно вывести на другую, более высокую орбиту и переориентировать.

— То, что не могли сделать на Земле из-за неспособности разных стран договориться между собой, — бросила молчавшая до того Даша.

— Прибыль они не могли между собой распределить.

Я помнил этот проект, но спросил Санчеса о другом:

— А можно как-то получить доступ к управлению этой сетью?

— Через преобразователь? — Физик задумался. — Можно, наверное. Если внести соответствующий вирус в программу астро-координации. Но только учитывайте: для этого необходимо хоть на какое-то время вывести его из-под управления центральных процессоров марсианской сети, а там защита так просто не взломать! И все погодники жёстко ориентированы и друг с другом — отсюда, кстати, и сеть.

То есть, совершенно незачем выводить из строя сам преобразователь. Кажется, мои предыдущие домыслы и близко не соответствуют действительности. А ведь что только ни навыдумывал. Выходит, достаточно сбить настройку, чтобы система управления утратила на время связь, и незаметно ввести вирус. Для этого нужно, конечно, иметь доступ к процессору КППМ. Не думаю, что это слишком сложно в наше время, тем более, что едва ли кто-либо ждал подобного нападения. А преобразователь вместе со связью был бы лишён и полноценной антивирусной защиты на время, пока автоматика не вернула бы его на место.

— И если сбить настройку хотя бы одного, произойдёт цепная реакция? Для всей сети?

Санчес кивнул.

— Ну… не для всей, но один-два преобразователя, скорее всего, выпадут из подчинения процессоров. Но ненадолго.

— Зато вполне достаточно, чтобы внести вирус.

— А зачем? — Это уже Шмидт. — Ради будущих дивидендов?

— Всё может быть. Но пока я не вижу иных причин для обстрела КППМ. Спящий вирус, благодаря которому впоследствии можно будет прибрать к руками планетарную сеть энергоприёмников.

— Считаете, кто-то решил захватить Марс и диктовать свои условия? Но это глупо, пока всё здесь зависит от поставок с Земли.

— А когда же ещё устанавливать свою зону влияния? Ждать, покуда с переселенцами сюда не переберётся и криминал? На самом деле, не так всё это и глупо. Если через несколько лет сеть энергоприёмников будет подчиняться группе избранных…

Санчес недоверчиво покачал головой, Хиггинс цокнул языком, а Шмидт отмахнулся.

— Да-да, теория заговора. На Земле их предостаточно! Теперь и тут появились. Доказательств, правда, нет.

Я кивнул и спросил:

— У меня вопрос о спуске в тоннели. Разве он не должен находиться возле посёлка? Или базы поддержки ставят за двадцать километров от входа в штольню?

— Когда как. Но в конкретном случае, когда отыскали место, где решили проводить прокол, стало нерентабельно переносить посёлок. Да двадцать километров не такое уж и расстояние.

Шмидт встал, прошёлся взад-вперёд по залу и посмотрел на нас с Дашей.

— Скажите, Илай, вы всерьёз верите в теорию заговора? Только честно.

Я пожал плечами.

— Могу лишь предположить, что некая группа людей, а, возможно, две группы, хотели вывести из-под киберзащиты КППМ, а вот что и как должно ответить следствие. Не исключено, что нити тянутся до Земли.

Герд задумчиво кивнул, но остальным присутствующим это радости явно не принесло.

— Повторюсь: доказательств у меня нет, — продолжил я после паузы. — Мне кажется, что у Церна всё получилось бы… — «Предположительно», — вставил Хиггинс, — … если б не эксперимент с проколом ядра.

Троица посовещалась. Герд участия не принимал. Он сидел и исподлобья незаметно, как считал, поглядывал на Дашу и иногда на меня.

Постепенно разговор начал переходить на повышенные тона, и, в конце концов, перерос в самый настоящий гвалт. Вот тогда я просто растерялся.

Выручила Даша. Тоном, способным заморозить небольшое море, она потребовала прекратить бессмысленную болтовню и подумать, просмотреть всю необходимую информацию по программе прокола ядра, а позже встретиться и обсудить случившееся. Народ нехотя согласился.

Мы с Дашей поспешили откланяться и, пока сержанта удерживал что-то яростно втолковывающий Санчес, выбрались наружу и разыскали специально оставленный для нас кар. Ни Лена, ни Сергея не было, но Даша сказала, что они должны быть на аэростоянке, куда мы и отправились.