Я прыжками помчался назад, догадываясь, куда пришёлся удар волны.

Медузообразное сгущение — теперь, в дневном свете, я видел, что это стебли марпоники, расплавленные непонятно как до желеобразного состояния, а под зелёными канатами по периметру тянулись оставшиеся обычными жгуты. Вся масса колыхалась, втягивая в себя человеческие фигуры и погружаясь вглубь всё больше и больше.

Я подскочил к ближайшей и рванул на себя изо всех сил. С неприятным звуком рвущейся ткани человек вырвался из непонятной массы. Я не удержался на ногах и упал на спину, прижав к себе сверху тяжёлое тело. Державшие его зелёные канаты натянулись, чуть не вырвав его у меня из рук. Одновременно в голове протяжно загудел вибрирующий звук и оборвался. Канаты лопнули.

Человек застонал. Жив!

Я столкнул его с себя и неуклюже вскочил — оставались ещё четверо. Троих я выдернул: зеленые жгуты теперь не держали, порванные, и было уже не так трудно, как с первым. И едва успел к последнему — ходившая ходуном масса вдруг растеклась по сторонам, образовав тонкую, не шире полуметра, плоскость. Она столбом вздулась в центре, оставаясь плоской по краям, словно пританцовывая на них. Плавными вздутиями стянулась на верхушке сферой, застыла на миг и с огромной скоростью рухнула вниз, обрушившись внутрь и оставив за собой двадцатиметровую дыру в теле планеты.

— Интересные у тебя развлечения, — произнёс знакомый голос, и из-за жилого модуля вышла Дарья. Она подошла к одному из спасённых и закопошилась над ним.

— Ты почему вернулась? — осведомился я довольно прохладно.

Даша промолчала. Она осторожно положила на землю голову человека и перебралась к следующему.

— Даша.

— А то ты сам не знаешь, — сказала она сварливо. — Ты зачем меня вообще посылал? Знал же, что модуль неисправен, забиты дюзы. Признайся, знал?

— Предполагал, — сказал я. — Но нужно было убедиться.

— Ты это знал с самого начала! Я видела запрос о состоянии модуля. Ты оставил его на экране. И ты смотрел карту — до ближайшего посёлка добираться километров триста.

М-да, что-то я небрежен стал.

— Не помню.

Даша положила голову раненого и выпрямилась. Тёплые синие глаза, подёрнулись льдом. Я невольно поёжился.

Она шагнула ко мне и обвиняюще ткнула пальцем в нагрудный карман комбинезона.

— По-моему, ты врёшь. Только не пойму зачем. Я подготовленный специалист для работы в пространстве, и никаких скидок на пол никто никогда мне не давал! — Она сердито замолчала.

— Ну, прости, — раскаялся я. — Всё равно нужно было убедиться, что МОУ неисправен. И по поводу скидок, я не согласен.

— Ты… — Даша аж задохнулась от негодования.

— Я, — пришлось согласиться. — Старомоден до безобразия.

— Причём тут старомодность? — Надо же, дар речи кое к кому вернулся. Чувствую, сейчас мне достанется.

Но я ошибся.

— Что-то мы с тобой не тем занимаемся, — сказала она серьёзно. — Тут людям плохо.

Так меня! Мне стало стыдно.

Где-то около часа мы переносили и устраивали людей на койках в модуле. Дарья отыскала переносной диагност и ещё несколько часов обследовала спасённых. На вид с ними было всё в порядке за исключением ладоней. Там, где тянулись зеленоватые пряди, остались продолговатые раны с проглядывающими костями запястья: ни крови, ни мяса в ранах не было. Но только в самих ранках. Проколы рядом ними показывали, что та же кровь исправно циркулирует.

И никто так и не очнулся.

Пока девушка занималась обследованием, я тщательно обыскал вахтовый посёлок вместе с механизмами. Связь, к сожалению, не действовала, хотя передатчики и с виду и внутри — я вскрыл пару в модулях — были без повреждений. В дыру я пока не лез. Снаружи ничего разглядеть было нельзя, а спускаться следовало подготовившись.

В конце концов, сбросив меховые комбинезоны, мы уселись за столом в одном модуле со спасёнными. Я вскрыл пару саморазогревающихся контейнеров с пайками вахтовиков и сварил найденный в шкафчике кофе.

— Ничего не понимаю, — устало пожаловалась Даша. — Диагност в полном порядке, на себе проверяла. Но ничего не фиксирует: ни мозговой деятельности, ни биополя, ни нормального кровотока, будто кровь выморозили. Ранки эти жуткие! Сердце не стучит. Дыхание замедленное. И только слабый-слабый электроразряд головного мозга — и всё. И ведь они живы!

Она поковырялась вилкой в контейнере с овощным рагу. И отхлебнула кофе из пластиковой чашки.

— Не могу есть.

— А надо. — Она помотала головой.

— Надо, — повторил я. — Силы нужны, а ела ты когда последний раз? Небось, ещё перед вылетом.

Даша посмотрела на дымящееся блюдо.

— Нет, не могу. Может, позже. Да, связь на МОУ заработала, но только на приём: антенну нам сбили, так что СОС я не отправила. Всё-таки, это как-то связано с тобой, Илай.

Интересное замечание.

— Это у тебя от голода глюки. Поешь — и пройдёт.

— Сказала, не хочу!

— Ну, вот, — заметил я провокационно. — А утверждала: мол, мы, женщины, ничем вас, мужиков, не хуже. Никаких нам скидок…

Глаза опять зажглись опасным блеском. Она выпрямилась и подалась ко мне, напоминая в комбинезоне отважного земного медвежонка.

— А нам и не нужны скидки на пол! Мы работаем в космосе не хуже вашего! И не только в космосе.

— Но ты не…

— Или ты в принципе отказываешь женщинам в равноправии? А может, просто их не любишь? Или ты это? Секс-меньшинство? — Она посмотрела на меня. — Точно! Ты из этих! Поэтому и…

Вот же! Бяка нехорошая!

Я поцеловал её.

Как ни странно, она начала отвечать, но потом вырвалась и как-то задумчиво хлестнула меня по щеке.

Однако! В ушах зазвенело. Надо учесть на будущее: никаких с ней спаррингов — побьёт.

— …не повод считать женщин слабее. — Оказывается, мне ещё и выговаривают.

— Да кто считает? — возмутился я. — Ты, случаем, не чемпион по боям без правил. От твоей оплеухи всё в голове гудит.

— Угу, чемпион! По настольному теннису. Нечего лезть с поцелуями к незнакомым девушкам! Скажи спасибо, что я тебе ноги в бантик не заплела.

«А к незнакомым я и не лез», — подумал я, здраво не озвучивая вслух, и проворчал:

— Должен же я был доказать, что нормальной ориентации.

— А просто сказать — не судьба?

— Не так приятно. — И прежде чем возмущенная девушка высказалась, добавил, меняя тему: — Что будем делать? Связи нет, как не было. И это очень настораживает.

— Между прочим, — сказала Даша сердито, — связи не стало, как только тебя подобрала.

Вот, глазастая. Всё заметит.

— Каюсь, — повинился я. — Я радио-вампир, питаюсь исключительно радиоволнами.

— VVS — исключительно не радиоволны. Принцип другой. И не паясничай!

— Ну, если серьёзно… Что ты хочешь услышать? Я не знаю, почему нет связи и причём тут я.

— И тот, на преобразователе?

— Кранц.

— Что?

Я попытался было пересказать то, что узнал, точнее — домыслил. Но Дашу это не впечатлило, и она прервала меня в самом начале, не дав рассказать об увиденной записи.

— Ну, Кранц, — сказала она. — Как он вообще на КППМ попал? Верхом на пирокартечи? Человек не модуль, не ракета, как он может попасть практически в космос?

Она откинулась на стенку модуля и устало прикрыла глаза. Устала.

— Даша, — позвал я негромко.

— М-м…

— Может быть, ляжешь нормально в соседнем модуле? Тебе обязательно надо отдохнуть.

— Нет, я тут… — Она сдвинула два куба-сиденья и улеглась, заставив меня отодвинуться и тщетно попытавшись свернуться калачиком. — Не хочу больных оставлять.

Ладно. Я отстегнул ферромагнитные застёжки, крепившие штанины комбинезона к сапогам и снял с неё обувь. Девушка ничего не заметила, она спала, тихо и ровно дыша.

Я положил руки на стол и опустил на них голову. Следовало, конечно, просмотреть вахтенный журнал, но основную видеозапись я не нашел, а копия стандартно вшивалась в систему защиты, и лезть в неё сейчас разбираться я был просто не в состоянии.