Гаррисон был весьма удивлен.

— Я посетил его перед смертной казнью, в своих целях. Он снова говорил мне то же, что и при своем аресте. А именно, что возле трупа лежала записка, которая смогла бы сыграть решающую роль для объяснения дела. Записка эта не могла причинить ему страданий — наоборот, возможно, она спасла бы ему жизнь.

Камерон наклонился вперед и продолжал еще более убежденно:

— Я лично сомневался, что эта записка существовала в действительности, а Стрикленд так и не смог этого доказать. И я тем более сомневался, поскольку знал, что вы получили подобное же сообщение, когда умерла ваша жена. И только ровно через год я обнаружил в третий раз похожую записку в связи с совершенно другим делом. Теперь вы представляете себе, почему я снова пришел к вам?

Гаррисон кивнул. Слова Камерона невольно произвели на него сильное впечатление.

— Ну, давайте пойдем дальше,— сказал Камерон.— Вы были знакомы с одним молодым человеком по имени Бэк или Бэкки Пэдж?

Гаррисон подумал, затем энергично покачал головой.

— Его полное имя было Бэкли,— пытался помочь ему Камерон,— Я проверил по метрике. Он родился в Лэнсинге, штат Мичиган.

— Нет,— упорствовал Гаррисон.— Нет.

Затем продолжал задумчиво:

— Пэдж, Бэкки Пэдж. Нет, определенно нет.

— Вы вполне уверены?

Гаррисон пожал плечами:

— Его имя мне ни о чем не говорит. Вполне возможно, что я видел этого человека или, может быть, когда-то был с ним немного знаком.

— Хорошо. Тогда смотрите сюда.

Камерон протянул ему фотографию, на которой были сняты два солдата.

— Посмотрите вот на этого, справа. И попробуйте представить его себе без военной формы.

И, чтобы еще более помочь ему, он протянул увеличенный снимок.

Гаррисон внимательно рассмотрел фото.

— Да,— сказал он, немного подумав.— Это лицо я где-то раньше видел. Подождите, где только?

Он снова откинулся на спинку кресла. Потом опять взял фото и посмотрел еще пристальнее.

— Попытайтесь вспомнить,— призывал его Камерон.

— Это было не в нашем филиале. Это было где-то в другом месте... где-то...

Он закрыл глаза. Вдруг он вскочил на ноги и ударил кулаком по столу. Две бумаги полетели на пол.

— Конечно! Это был наш проводник, который всегда сопровождал нас при наших полетах. Мы все были людьми неопытными, а он был единственным, кто хорошо ориентировался. Он всегда находил для нас лучшие места; Наконец-то я вспомнил. Мы звали его Бэкки. Бог мой, я уже много лет даже не вспоминал о нем.

— И куда сопровождал он вас? — допытывался Камерон.— Что это были за полеты?

— Он сопровождал нас в полетах на рыбную ловлю. Мы состояли тогда в маленьком спортивном клубе «Род и Рил». Два или три раза в год мы организовывали коллективные полеты, отдыхая от повседневной суеты. Вы хорошо понимаете, что я имею в виду.

Камерон вздохнул.

— Я правильно поступил, что посетил вас,— сказал он.— Хорошо сделал, что разыскал вас. Теперь мы стоим перед основным вопросом. Имели ли вы помимо этого клуба какие-нибудь контакты со Стриклендом?

Гаррисон кивнул:

— Да, и еще задолго до того, как мы организовали клуб. Потом, правда, у нас ничего общего не было. Наш клуб окончательно распался.

— А с Пэджем?

Гаррисон решительно отрицал:

— Нет, я не был с ним знаком до этого и не видел его впоследствии. Я встречался с ним только во время вылетов. Он был на аэродроме, когда мы вылетали, и прощался с нами, когда мы возвращались.

— Значит, с этими двумя мужчинами вы были вместе только на экскурсиях? С обоими вместе, имею я в виду, не с одним из них?

— Правильно.

—- Видите ли, для меня вы и эти двое находитесь в одной непосредственной связи. Во-первых, из-за этих таинственных записок и, во-вторых, из-за определенной даты. Тридцать первое мая. Ваша первая жена умерла

тридцать первого мая. У Стрикленда — ну, скажем, его хорошая подруга —была убита тридцать первого мая. И трупы Бэкки и Зарон Пэджей были найдены тоже тридцать первого мая. Для двух таких случаев можно допустить простое совпадение, но для трех всякая случайность отпадает. Вдобавок, все трое мужчин были знакомы друг с другом.

К тому же выводу приводят нас и те послания, которые каждым из вас были получены. Все эти записки были похожи по содержанию. Правда, я видел только две из них, но, по словам Стрикленда, содержание оставленной ему записки соответствует двум другим. И сам он не мог придумать этого, так как не знал о существовании двух других.

Все это приводит нас к исключительно важному выводу. Так сказать, к ключевому пункту. Это означает, что не исключена возможность того, что подобные записки и те же даты могут иметь огромное значение и для других людей. Я не могу принять решительных мер, пока не пойму смысла и цели всего этого. Поэтому вы должны мне сейчас сказать, сколько еще человек состояло членами вашего спортклуба. Я должен узнать их имена, с тем чтобы я мог их предостеречь и предотвратить дальнейшие бедствия.

— Я охотно сделаю это,— ответил Гаррисон.— Клуб состоял из очень небольшой группы людей. Всего из пяти человек.

Он пересчитал их по пальцам.

— Кроме Стрикленда, этого Пэджа и меня там было еще двое. Их имена...

Однажды вечером его можно было снова увидеть в маленьком городке возле освещенной витрины драгстера Гритиса. Там, куда он раньше всегда приходил. Он стоял и ожидал с отсутствующими и полными тоски глазами, как фантом, явившийся из Вечности..

Городок изменился, люди его уже не узнавали. Они не помнили его лица.

Только площадь оставалась такой же, как прежде.

Это было в воскресенье, первого июня. Площадь была ярко освещена. Толпились люди, прогуливались парочки влюбленных.

Он не бросался никому в глаза. Он недавно подстриг волосы и надел новый галстук, как подобает человеку, идущему на свидание.

Время от времени, слегка улыбаясь, он посматривал на часы, делая вид, что его девушка может опоздать.

Вдруг кто-то заговорил с ним:

— Хелло, Джонни! Узнаешь меня?

Никакого ответа.

— Мы вместе играли в баскетбол. В Ред-Вашбурн-клубе. Ты, конечно, помнишь. Эд Тейлор, Джонни!

Снова никакого ответа.

— Что с тобой случилось? Почему ты молчишь? Я долгое время помогал хозяину в овощном магазине. Теперь магазин принадлежит мне. Ты помнишь дочь Аллена? Она стала моей женой.

Он продолжал смотреть на него пустыми глазами и не проронил ни слова.

Эд потерял уверенность, что это Джонни, смутился и оставил его в покое.

— Я был уверен, что это Джонни Марр,— сказал он жене, продолжая с ней свой путь.— Не мог же я так обмануться? Ты его помнишь или нет?

Она безучастно передернула плечами.

— Удивительно, что он не сказал ни слова. Как мумия, как призрак стоял он там. Пожалуй, верно то, что я как-то о нем слышал. Будто он вдруг потерял рассудок...

— Пойдем, Эд,— нетерпеливо поторопила его жена.— Нам надо, любимый, успеть взять хорошие билеты в кино. Я не хочу опять далеко сидеть.

Время шло, площадь пустела, люди расходились. Никто не посмотрел на него, уходя. Никто не знал, когда он ушел и куда.

На следующее утро, когда взошло солнце, угол возле драгстера был пуст. Никто там не стоял. Вечером тоже там никого не было, как и в последующие вечера.

Только сторож Фридгофского кладбища мог бы кое-что рассказать, если бы его спросили. Но никто не поинтересовался и никто его не спросил. На следующее утро на одной могиле лежал свежий венок из цветов. Он был тайно положен в ту ночь первого июня.

Положен перед наполовину уже выветрившимся надгробным камнем, на котором была надпись: 

Холл отеля «Карлтон» был излюбленным местом встреч молодых людей. Это стало традицией. Здесь все договаривались встречаться, независимо от дальнейших намерений.