Люди хранили мрачное молчание. Даже прямое оскорбление, брошенное Кларой, не могло вывести их из состояния шока. Она сумела-таки добиться желаемого. Она заставила их задуматься и содрогнуться. Ведь если их грозный, не ведающий сострадания шеф ради личной выгоды не пожалел даже сына, на что можно было расчитывать остальным.

И хоть с кончиной Гроссе дальнейшая судьба каждого повисала в воздухе, его тайные соратники внутренне испытали облегчение. Одна только Милдред по-прежнему испепеляла Клару злобной, тупой ненавистью, в которую холодной змеей вплеталась тоска по хозяину.

Почувствовав, что обстановка в операционной благоприятствует ей, Клара решительно перешла к заключительному акту представления.

- Отключите мальчика от систем. Снимите с наркоза, – властно потребовала она и не без удовольствия отметила, с какой поспешной готовностью Роджер и Адриан бросились исполнять ее приказание.

Элизабет, все еще не оправившаяся от потрясения, без толку суетилась между ними. Милдред, наблюдая за возней вокруг донора, прошипела сквозь стиснутые зубы:

- Предатели...

На нее никто не обратил внимания.

Батлер больше не багровел и не свирепел. Стоял мрачный, подавленный, озабоченный. Не трудно было догадаться, что больше всего его тревожила сейчас собственная судьба.

Бедный Эрих. Если бы ты мог видеть происходящее в твоей операционной, твоих верноподданных, меня... и себя самого... – невесело подумала Клара. То было прощание с Гроссе. С прошлым. Со всем тем, чем она жила до этого момента. Но только не с любовью. Потому что Любовь и есть она сама. Ее сущность. Ее невидимая плоть.

Прошли невыносимо долгие минуты прежде, чем веки юноши дрогнули и затуманенный взор скользнул по напряженно застывшим лицам людей, толпившихся вокруг.В следующее мгновение его мышцы напряглись, а взгляд сделался тревожным и радостным одновременно. Он резко сел, вертя головой. Люди! Вокруг были люди! Настоящие. Живые... А может ему это только снилось?

- К...клара... Ты тоже их видишь?

Сотрудники Нижней Клиники вздрогнули и невольно попятились. Их властелин умер, но в стенах операционной снова звучал его голос. Их парализовал суеверный страх.

- Кого?

- Всех этих людей в белом?

- Конечно, дорогой. Это мои коллеги. Не волнуйся, они не причинят тебе зла. – Она бросила выразительный взгляд на Милдред.

- Что все это значит? – настойчиво вопрошало диво. – Где я?

- Успокойся, дорогой.- Клару переполняло торжество собственника,

отстоявшего в неравном бою объект своих притязаний. – Должно быть от голода у тебя закружилась голова. Ты потерял сознание. Теперь все прошло, и мы можем наконец пойти домой. – С материнской нежностью она положила руку ему на плечо: – Ну же, вставай, мой мальчик. Нам пора.

По-хозяйски окинув взглядом его крепкое молодое тело, на котором не было ни единой царапины, Клара удовлетворенно вздохнула. И это ей удалось! А ведь могло бы быть...Она с содроганием подумала о стервятнике-патанатоме.

Свесив босые ноги, Гроэр сидел на операционном столе, продолжая с любопытством озираться по сторонам.

Сотрудники смотрели на него затаив дыхание, боясь верить своим глазам: Гроссе восстал из мертвых, оставив по ту сторону черты половину прожитых лет.

Блуждающий взгляд юноши натолкнулся на неподвижное тело Учителя – Милдред успела прикрыть его клеенкой и простыней, но голова оставалась открытой

- Что с ним?! – воскликнул Гроэр в смятении.

- Ничего страшного, – голос Клары звучал ровно, спокойно. – Он тоже почувствовал себя плохо, и ему дали снотворное. Пусть поспит. А мы пока поедем домой. Нас ждет хороший ужин. Тебе нужно подкрепиться и отдохнуть, мой мальчик.

- Кто-нибудь! Да подайте же ему одежду! – потребовала она тоном, не терпящим возражений: – Он может простудиться.

Милдред бросилась в донорскую, сгребла в охапку вещи Гроэра и, остановившись на безопасном расстоянии от "живого привидения", коим она считала юношу, осторожно положила их на краешек операционного стола.

Он начал рассеянно одеваться. Движения его были замедленны.

С той минуты, как Гроэр заметил неподвижное тело Учителя, его взгляд то и дело возвращался к нему. Это был странный взгляд: без любопытства или удивления, без страха, без волнения, без участия. Юноша словно прислушивался к чему-то, одному ему слышимому, словно поглощал, впитывал всей поверхностью обнаженной кожи плывущие к нему флюиды. Со стороны он походил на разморенного солнцем человека или меломана, наслаждавшегося льющейся сквозь наушники музыкой.

Клара наблюдала за ним с тревогой и нетерпением.

Когда затянувшеейся процедура одевания наконец завершилась, она взяла его, как ребенка, за руку и потянула на себя, понуждая встать:

- Идем.

С безвольной покорностью, не отрывая взгляда от лица Учителя, он последовал за ней.

Никто из присутствующих даже не сделал попытки преградить им дорогу. Они уже беспрепятственно достигли двери, когда Джек окликнул Клару:

Она остановилась, спиной ко всем, и не поворачивая головы, нетерпеливо бросила:

- Что еще?

- Как прикажете поступить с... реципиентом, миссис Гроссе?

- Займемся этим вопросом завтра. Я обдумаю возможные варианты – уступить ли тело придирчивой общественности, исполнив все, надлежащие в подобных случаях, процедуры, или "отправить" его в долгосрочную командировку и там затерять концы. Сегодня, пожалуйста, оставьте нас в покое. Мы нуждаемся в отдыхе.

В небрежно брошенном через плечо распоряжении сотрудники усмотрели скрытый подтекст – со смертью хозяина все полномочия переходили к ней. Клинику возглавит Клара. А значит их не выбросят на улицу.

Длинным серым коридором Клара увлекала отвоеванное сокровище к лифту. Безмолвный страж почтительно склонил перед ними голову. Она не сомневалась, он не заметил подмены.

Лифт вынес их из недр Подземной клиники в подвальный этаж клиники Верхней. У стальных, плотно пригнанных ворот главного потайного хода Клара нажала кнопку условного сигнала, как это делал при ней Гроссе.

Просторный промежуточный паркинг, предназначенный для приема служебных машин с грузом самого разнообразного назначения, вполне мог сойти за огромный склеп, если бы не несколько машин скорой помощи, припаркованных вдоль бетонных стен.

Гроэр чувствовал слабость в коленях и непривычную усталость во всем теле. Его подташнивало – от наркоза ли, от голода. Но не это главное. С его головой творилось что-то неладное, чему сам он не мог найти объяснения. Там, под сводами черепа, царил хаос, от которого хотелось избавиться, как от зуда. Он испытывал то раздражение, то смятение, то страх, каким-то нелепым образом перетекавшие вдруг в ликование. Ему хотелось убежать от всего того, что с ним происходило, спрятаться в своем излюбленном месте, на краю обрыва, где ему ничто не угрожало. Оттолкнуть ногой приставучего Тима, вдохнуть свежий морской воздух полной грудью и потребовать от Джимми на ужин сочный, еще кровоточащий стейк.

- Неужели вот это и есть жилища людей Большого Города? – Гроэр брезгливо и зябко передернул плечами.

Погруженная в противоречивые мысли, глубоко переживавшая мучительную утрату, Клара на мгновение забылась. И голос, гулко отразившийся от голых стен, показался ей посланником мира теней. Она вздрогнула и отшатнулась.

- Как ты напугал меня, Гро. Ты что-то спросил?

- Здесь нечем дышать. Здесь нет ни света, ни воздуха, ни неба. Как вы тут живете?

- Запомни, все, что ты только что видел, включая эти ужасные, мертвенно-серые стены, всего лишь дурной сон. – Клара ласково положила руки ему на плечи. – Потерпи еще совсем чуть-чуть. Всего несколько минут, и кошмар рассеется. Мы вступим с тобой в новую прекрасную жизнь. Ты узнаешь, что такое истинное счастье, мой милый Гроэр.

Юноша не требовал разъяснений, хотя и не все понимал из того, что говорилось или происходило вокруг, но о многом каким-то непостижимым образом догадывался. Странным образом обострившаяся вдруг интуиция как бы взяла на себя роль второго сознания. Ему даже начинало казаться, что он уже бывал в этом безмолвном неприятном месте, и что вот сейчас стена перед ними раздвинется и появится неприветливый заспанный человек с небритой физиономией.