Поперхнувшись мороженым, Рита напряглась и, часто моргая, будто стремясь избавиться от наваждения, уставилась на девушку. В ее широко распахнутых глазах переплелись недоумение, суеверный страх и готовое в любой момент выплеснуться наружу безудержное ликование, которое она изо всех сил пыталась подавить. Ее внутренняя борьба, все ее молниеносно менявшиеся эмоции отражались на полудетском личике, как на экране проектора. За эти считанные минуты каждая из них пережила целую бурю чувств... целую жизнь. Им обеим казалось, что они, обливаясь слезами счастья, уже душат друг друга в объятиях, но ни та, ни другая не сдвинулась с места. Не ноги подводили их, а парализованный невероятностью происходящего мозг.

Рита бессознательно прижимала руки к груди, не замечая как моро-женое тонкими белыми струйками стекает по кофточке и шортам, исчезая в красном толченом кирпиче аллеи.

Глупышка! Ты вся перепачкалась. Тебе влетит от мамы, - мысленно одернула ее девушка, боясь произнести эти слова вслух, чтобы окончательно не напугать сестру звуком собственного голоса.

Рита услышала! Или почувствовала. Машинально разжала пальцы, и раскисшее мороженое мокро шлепнулось к ее ногам, забрызгав в довершение ко всему еще и кроссовки.

- Эй!Ты что, сдурела? - возмутилась ничего не понимавшая подружка. – Себя вымазала, и меня тоже!

Сделав над собой неимоверное усилие, девушка оторвала наконец от сестры взгляд, надела на лицо маску равнодушной отчужденности и прошла мимо. Она знала, безумными глазами Рита смотрит ей вслед, умирая от желания окликнуть ее по имени. Она ощущала всем своим естеством, что вот сейчас, не пройти ей и двух шагов, с диким воплем сестра бросится ей вдогонку, повиснет на ней, голося на весь сквер, требуя немедленного, сиюминутного подтверждения... Она понимала, этого нельзя допустить.

И, не оборачиваясь, по-прежнему спиной чувствуя на себе молящий, прожигающий насквозь взгляд, мысленно приказала сестре забыть навсегда, начисто стереть из памяти их встречу. Потому что встречи этой не было и быть не могло.

Только после этого девушка позволила себе обернуться. Стоя на том же месте, Рита старательно счищала носовым платком потеки от мороженого. Подружка, неуклюже пытаясь помочь, что-то без устали выговаривая ей. Рита выглядела рассеянной и несколько озадаченной, но не более того. Девушка понимала, в ней осталось смутное, будоражащее ее ощущение от только что пережитого, но чего именно – она, как ни старалась, припомнить не могла, и это мучило ее.

Удовлетворенно и печально вздохнув, девушка вышла из сквера, смешавшись с потоком пешеходов. Свинцовая туча к тому времени, как и грозилась, уже завладела всем видимым небом.

Встреча с сестрой взволновала ее гораздо сильнее, чем она могла бы предположить. Рита ее узнала! Значит, она та же, такая же. Так может все ее тайные страхи напрасны и ничто не изменилось с тех пор? Может зря она терзает себя и других? Вот и для Тиграна она странная, загадочная, но в общем-то обычная девушка. Обычная... обыкновенная... нормальная... как все... Вдумавшись в смысл этих слов, она нахмурилась. И сама себя попыталась утешить: А разве нет? Разве не она сейчас идет по улице легкой, пружинистой походкой – юная, свежая, привлекательная. Встречные парни, как и раньше, заглядываются на нее. За-гля-ды-ва-ют-ся. Они ее видят! Она может подойти и заговорить с любым прохожим, даже взять его за руку. Да что прохожий, когда она обнимает и целует Тиграна – не в несбыточных грезах и снах, а наяву!

Упали первые тяжелые капли дождя. Над головами пешеходов пестрой клумбой расцвели перевернутые чаши зонтов. Девушка бросила взгляд на приблизившееся к земле, словно провисшее небо, на ожившие вдруг кроны деревьев. Порывы ветра трепали их все сильнее, заставляя гнуться, постанывать и ворчать. В считанные минуты дождь превратился в ливень. Люди спешили укрыться от косо хлещущих небесных струй – кто в подъезде, кто под деревом, кто на ходу запрыгивал в городской транспорт или ловил такси.

Она остановилась – одна посреди разом опустевшей улицы. Вода обильно стекала по ее телу и волосам, заливала глаза и нос. Даже сделать вдох, не наглотавшись при этом воды, было трудно. С сухим и зловещим треском небо раскололось надвое, как гигантский грецкий орех, полыхнув сквозь трещину голубым огнем. Еще и еще раз. Видно Зевс-громовержец решил колоть орехи прямо у нее на голове.

- Дура! Чего торчишь тут, как мокрая курица? Беги! – крикнул ей промчавшийся мимо мальчишка.

Она не сдвинулась с места, сама не понимая, что удерживает ее. Ветер и дождь меж тем превратились в настоящий ураган. Чтобы противостоять ему, приходилось сильно наклоняться вперед. Слепящие глаза вспышки и оглушительные раскаты грома следовали одновременно, безо всякой паузы. Но девушка вдруг перестала слышать и видеть их. Внутри нарастала тревога, причину которой она силилась понять.

И тут ее осенило: Рита... Ну конечно же Рита! Она в опасности!

Девушка развернулась и пошла назад в сквер. Теперь ветер и дождь хлестали ей в спину, подгоняя и подталкивая, заставляя почти бежать. И она побежала, разбрызгивая воду, сплошным потоком бегущую по аллее.

Вот и то место, где они повстречались с сестрой. Только подружек там естественно уже не было. Не было вообще никого. Абсолютно пустой сквер. Ее это не смутило. Ей не нужно было тратить время на поиски. Внутри будто сам собой включился электронный навигатор, безошибочно указывавший ей направление. Она свернула в боковую аллею и снова побежала, едва успевая уворачиваться от гонимых ветром сломанных ветвей.

Наконец она заметила их – две жалкие, насквозь промокшие фигурки, прижавшиеся к стволу дерева, спиной к ней. Будто разом окаменев изнутри, девушка увидела, как небесная огненная змея вонзается в дерево, расщепляя его надвое, как вздымается к черному небу факел огня, мгновенно обугливая ствол. А под ним, на затопленной водой земле два бездыханных девичьих тела.

Сорвавшись с места со скоростью, недоступной в обычном состоянии, она бросилась к подружкам и с нечеловеческой силой отшвырнула их в стороны. Обе пробками вылетели на аллею.

- Бегите отсюда! Живее! – властно крикнула она им в спины. – Прочь из сквера!!! – И прежде, чем они успели оглянуться, чтобы понять, кто налетел на них будто шквал, отпрыгнула в высокий кустарник.

В следующий миг оторопело застывшим девочкам показалось, что небо рушится на их головы. С разрывающим нутро и барабанные перепонки грохотом сверкнула молния – такая яркая, что все вокруг стало молочно-белым – и вонзилась в то самое дерево, под которым они только что стояли. Дерево раскололось надвое и занялось пламенем.

Взглянув друг на друга круглыми от ужаса глазами, девочки со всех ног пустились наутек.

Гроза же, будто только для того и налетевшая, чтобы совершить свое черное дело, разом утихла, глухо ворча и ухая где-то за горизонтом. Небо уже не наваливалось всей своей тяжестью на землю, а ветер умчался вслед за грозой, оставив в покое истерзанные деревья.

Перешагивая через бурелом, девушка выбралась из своего укрытия и направилась в противоположную сторону от той, куда умчалась сестра с подругой. Пенный поток, бегущий по аллее, доходил ей до щиколоток. Насквозь промокшие и отяжелевшие босоножки повисли на ногах гирями, мешая идти. Не долго думая, она сняла их. Настроение сразу улучшилось. Шлепать по лужам босиком было куда легче и приятнее.

А тут еще проглянуло солнышко, разом преобразив истерзанную, пришибленную дождем и ветром природу. Мокрые листья украсились хрустальными подвесками, в которых плясали, перемигиваясь, солнечные зайчики. Мрачные серые лужи превратились в лучезарные зеркала, и теперь уже облака бежали не только над головой, но и под ее ногами. Она бодро и весело вышагивала по этим зеркалам, давя их голыми пятками, разбивая в мирриады осколков-брызг. Вода все еще сбегала тонкими струйками с ее волос по мокрому, прилипшему к телу платью, но она не замечала этого.

На душе у девушки было светло и радостно, потому что ее младшая сестренка вернется сегодня домой живой и невредимой. Потому что совсем уже скоро она станет взрослой и выйдет замуж за Степу. Они постараются как можно реже говорить о ней между собой, прекрасно понимая, что именно его первая трагическая любовь свела и объединила их. А потом у них родится дочка, которую они, как само собой разумеющееся, назовет ее именем.