Приезжала сестра с детьми – их уже стало четверо. Погостила до конца школьных каникул. Детские голоса и постоянные их ссоры между собой скорее раздражали, чем отвлекали Ншан. То были другие дети, не как остальные на селе – шумные, капризные, своенравные. Изменилась и сама сестра. Ншан не ощущала больше некогда существовавшей между ними близости. Теперь это была задерганная, сварливая, вечно всем недовольная женщина.
Побывали в родном доме и оба брата. С их приездом Ншан несколько оживилась. Ведь они наперебой рассказывали о жизни в городе.
В один из обычных осенних дней за оградой, урча, смолк мотор. Захлопали дверцы машины. Незнакомые голоса... потом стук в дверь. Сердце Ншан замерло, почти перестало биться. Свои, сельские, на машинах не разъезжают. Да и стучаться не станут. Но уже в следующую секунду она знала – это не Артур.
В дом вошли двое – мужчина и женщина. Резко пахнуло духами и сигаретным перегаром. Сильвия, давно уже привыкшая к визитам посторонних людей, поднялась навстречу гостям, предложила присесть.
«Господи, - удивилась она про себя, - неужели уже из города едут к ее Ншан!» А в том, что гости городские, сомневаться не приходилось.
- Нам правильно указали дом? Ншан здесь живет? – спросила хриплым баритоном мужеподобная женщина, распространявшая запах табака и духов.
- Правильно показали. Здесь живет, - не очень любезно подтвердила Сильвия.
- Замучились, пока добрались до вас, - пожаловалась незнакомка. – Дороги ужасные. То вверх, то вниз, и ямы сплошные. Меня так совсем укачало.
- Хотите холодненького тана из погреба? Или может чаю?
- А тан это что? – спросила гостья у своего спутника.
- Мацун, разбавленный водой, - объяснил тот. – Очень освежает, не отказывайся.
- А мацун что такое?
- Ну ты, мать, даешь! – не удержался мужчина. – Будто и не в Армении живешь. – Сказать, что это кефир, значит обидеть мацун. Кефир сладковатый, а мацун...
- Давайте-ка я лучше угощу вас им, чем на словах объяснять, - улыбнулась Сильвия и скрылась на кухне.
Ншан вошла в комнату, сдержанно поздоровалась и села у стола.
- Вы Ншан! – оживилась женщина. – Я вас сразу узнала!
Пока Сильвия разбавляла ключевой водой густой бараний мацун, приезжие с острым любопытством разглядывали ее дочь.
- Мы – журналисты. Из центральной республиканской газеты, - наконец счел нужным представиться мужчина. И голос его не понравился Ншан.
Она почувствовала, что двое прибывших связаны между собой не только служебными узами, и поездку в горы придумали для себя не случайно. Что у каждого из них своя семья, дети. Но какое ей до всего этого дело!
- Мы присутствовали на закрытом просмотре нового фильма «Письмо с фрон-та», - снова заговорила женщина. – Его отсняли в ваших краях. Сам фильм получился довольно бледным и невыразительным. А вот эпизод с заклинанием дождя наделал много шума. Режиссер на презентации заявил, что это не было инсценировкой, что все произошло естественным путем. Фильм только что вышел в прокат, а ереванская интеллигенция только о вас и говорит. Вы – настоящая сенсация, моя милочка. – Гостья сделала паузу, прокашлялась. (По состоянию ее легких и по ее скрытой нервозности Ншан было ясно, что она весь день не вынимает изо рта сигарету. А сейчас прилагает титанические усилия, чтобы не закурить в чужом доме, не настроить против себя хозяев.) – Мы поспешили примчаться к вам и, хочу надеяться, стали первыми. Думаю, скоро у вас тут двери перестанут закрываться от лавины желающих увидеть вас.
- Вы проделали такой долгий путь только для того, чтобы рассказать мне все это? – отчужденно спросила Ншан.
- О, нет! Конечно же нет! Мы хотели собственными глазами взглянуть на вас. Побеседовать. Ведь вы покажете нам что-нибудь!
- Что именно? – не поняла Ншан.
- Ну-у, какое-нибудь из ваших чудес. Вы, говорят, и ясновидящая, и телепат, и знахарка.
- Я никому ничего не «показываю». Я просто помогаю людям, если они во мне нужаются.
- Так помогите мне! – воскликнула женщина. – Я очень хочу знать, что меня ждет.
- А нечего тут и говорить. – Голос Ншан прозвучал почти враждебно. – Если Вы оставите все, как есть на данный момент, ваши дети не простят ни вас, ни его. Но, скорее всего, вы не послушаетесь меня, и будете несчастны всю оставшуюся жизнь. Потому что дом на развалинах чужого счастья не может быть прочным.
Мужчина и женщина переглянулись.
- О чем это вы, милочка?
- Если вам неприятно слушать правду, незачем было обращаться ко мне, - отрезала Ншан.
Сильвия поспешила вмешаться:
- Дочка, тебя ждут в беседке. Там собрались люди из соседних сел.
- Вот и прекрасно! – обрадовался мужчина. – Вы разрешите нам поприсутство-вать?
- Конечно нет! – Ншан даже покраснела от возмущения. – Люди приходят ко мне со своими бедами, тайнами, болезнями. Никто из них не захочет, чтобы при этом находились посторонние...
То были первые посланники столицы. Они опубликовали в своей газете статью о слепой ясновидящей из Саригюх, приукрасив ее и добавив отсебятины, поскольку «живого материала» им не хватило. Рассказали о ее скромном быте, об отношении к жизни и пациентам, о ее необыкновенных способностях, щедро присочинив недостающие детали. Эпизод с Ншан в фильме пробудил к ней рьяный интерес, статья в газете указала дорогу. И потянулись в крохотное горное селение горожане.
Одним не терпелось заглянуть в свое будущее, другим – излечиться от какого-нибудь недуга, третьим – просто поглазеть на новоявленное диво. К ней ехали журна-листы, работники радио и телевидения. В домике на краю ущелья, уютно примостив-шемся под самым небом, теперь постоянно звучал городской диалект, вспыхивали блицы, щелкали затворы фотоаппаратов, пялились «дула» теле- и кинокамер... Но не было среди них того единственного, которого она так упорно ждала.
А однажды Ншан посетили ученые. Ошалев от суетливых, беспардонных, вездесущих репортеров и фотокорреспондентов, она была приятно удивлена, услышав размеренный неспешный голос, и сразу представила себе пожилого подтянутого мужчину, хорошо выбритого и красиво причесанного, в блестящих пенсне и с седой бородкой. Но ошиблась. Вновь прибывшую делегацию возглавлял хилый, сутулый, лысоватый человек неопрятного вида и далеко не преклонного возраста. Члены делегации уважительно обращались к нему «Симон Симонович», а между собой называли шутливым «Сим-Сим».
Симон Симонович к делу приступил без лишних проволочек:
- Вот что, милая девушка. Мы не станем просить вас показывать нам всякие телепатические штучки. Мы достаточно наслышаны о ваших способностях, и приехали с конкретным предложением, которое уже одобрено и заверено в соответствующих инстанциях. Мы предлагаем... вернее – просим вас переехать вместе с вашей матушкой поближе к нам. То есть в Ереван.
- Но, – запротестовала Сильвия, - это невозможно!
- Почему же? – очень удивился Симон Симонович.
- Да потому, что здесь родились мы, наши предки и предки наших предков...
- Никто и не заставляет вас навсегда покидать родную землю, - терпеливо, но настойчиво возразил ученый. – Вы поживете в городе сколько пожелаете, а потом вернетесь домой.
- Да как же мы там будем жить? – не унималась Сильвия. – Правда сыновья мои переехали в Ереван. Но у каждого своя семья, дети. квартирки тесные, только-только самим хватает...
- Не беспокойтесь, мамаша. Мы все продумали. Все устроили. Для вас с дочерью в хорошем районе Еревана выделят из фондов нашего НИИ квартиру. Двухкомнатную. С лоджией.
- Две комнаты – восемь стен, - препиралась Сильвия. – На чем сидеть будем? На чем спать? Чем жить? Я пенсионерка, дочка, сами знаете, нетрудоспособная. А здесь у нас хоть свое хозяйство. К тому же люди к ней из других сел ходят...
- Ах, мамаша, какая вы, право, скорая! Не дадите все по порядку изложить... Для чего мы дочь вашу в город зовем? Чтобы исследовать на научной основе ее уникаль-ные способности. Она нам, естественно, помогать должна, то есть сотрудничать с нами. Мы ее в штат института зачислим, зарплату назначим, по всем правилам. А вы говорите «нетрудоспособная»! Ее зарплаты вам на двоих вполне хватит. Квартиру вам выделят не пустую, а меблированную – заходи и живи в свое удовольствие. Так что все, что вам нужно, это взять с собой только личные и самые любимые вещи... Уф, - Симон Симонович шумно выдохнул, как после тяжелой работы. – Вот теперь, кажется, все сказал.