Спирин опёрся локтями о стол, тоже приняв подобающую угрожающую осанку.

— Мне нужно, чтобы вы заглянули в будущее, с учётом того, о чём я сейчас рассказал. Хотя ещё и не всё. Ведь на будущее можно влиять, не так ли?

Стром держался спокойно, хотя Спирин метил в болезненные воспоминания, связанные со спиритуалистическим влиянием на врагов режима. Но ведь Спирин и был человеком из прошлого, и ничего позитивного от него ждать не приходилось.

— Ваше первое предсказание наполовину сбылось. Мы хотим разбудить дух Иосифа, — трескучим тоном произнёс Спирин.

— Мы, это кто? — Стром изображал, что не знает о планах Спирина, подняв недоумевающий взгляд на собеседника.

— Некоторая часть людей власти. Надеюсь, не надо уточнять о каком Иосифе идёт речь?

— Безумная и нереальная затея, — со злой иронией изрёк Стром.

Лицо Спирина исказила дьявольская улыбка, а глаза засверкали.

— Может и безумная, но не совсем нереальная. Вы предсказывали события и судьбы. Мало того, некоторые судьбы вы предопределяли.

— Предрешённая судьба существует в голове жертвы. Часто этого изменить нельзя. И дело даже не в кодировании сознания, а в подсознательном согласии самого человека. Но вы ведь требуете нечто сатанинское, из потустороннего мира, — отчитывал его магистр.

— Значит, вы верите?

— Я верю, что опасно тревожить загробный мир, законов которого мы не знаем, — Стром повышал недовольство тона, изображая желание отвадить собеседника, хотя и понимая, что этого не удастся.

— А я верю, что ход истории зависит от личностей. Влияя на их поступки и судьбы, можно изменять историю.

— И влиять хотите вы, и те, кто стоит за вами?

— Верно.

— Кто же будет влиять на вас? Самоуверенность — опасная штука.

— Врагов предостаточно. Они совсем не прочь управлять нами. Я имею в виду дряхлеющую Европу и надорвавшуюся гегемонией, Америку. В то время как третий мир уверенно набирает силу, почти чуждый либеральным идеям. Нужны новые империи, или обновлённые. Почему Россия должна лишиться такого права, когда она в недавнем прошлом была одна из могущественных империй? Народ этого не может забыть, и всегда будет мечтать о возрождении. Пусть даже он и ослаблен, но он всё равно нуждается в титанической личности, а не в вороватых лжецах.

Спирин произнёс свой краткий спич в отрепетированной уверенности.

— И где вы видели такую личность?

— Найдётся, и не одна. Нужно только открыть шлюзы истории. Дух великого вождя может оказать воздействие.

— Который изничтожил народ. Второго такого, страна не переживёт, — терпеливо возразил Стром.

— Да бросьте вы, магистр. Диктатор берёт столько жертв, сколько позволяет общество. Когда равновесие нарушается, тиран уходит со сцены. Народы чаще гибнут от междоусобиц, из-за меркантильных и глуповатых князьков, — бойко парировал Спирин.

— Очень спорное утверждение.

— А я и не собираюсь спорить. Я вам сказал, что мне нужно. И ради своей идеи, я готов пожертвовать собой, — в голосе Спирина прозвучала угроза. — Не противьтесь, нет в этом смысла. И вины на вас не будет, — уже благосклонно добавил он.

— Я могу навлечь беду на себя. Мёртвые не любят, когда тревожат их покой, — спокойно упорствовал натурфилософ.

— Да бросьте вы, — ядовито изрёк Спирин. — Вы рисковали, когда вступили в ряды доблестной российской разведки, — с пафосом добавил он.

— Я просто не мог отказаться.

— Говорят, что вы розенкрейцер. Туда вас тоже принудили? Если, это правда? Насколько вы приблизились к своему повелителю, Люциферу? — злобно подтрунивал Спирин.

Стром спокойно и вопросительно смотрел на собеседника.

— Уж если кто приближается к нему, так это вы, — медиум сделал паузу. — Если я откажусь? — он отклонился на спинку стула, приняв расслабленную осанку, демонстрируя хладнокровие, будто был готов к любому исходу.

Спирин глубоко вздохнул, сардонически вскинув брови, опустив взгляд и пожав плечами.

— Мы применим силу. Сперва, в отношении ваших слуг.

Находясь в безвыходном положении, пленник мог схитрить, пользуясь тем, что истинность мистификации трудно проверить. И как намеревался это сделать Спирин, оставалось непонятным. Что и настораживало. Он, судя по всему, безумец, и, следовательно, не примет пораженческое пророчество, хотя, как и прагматичный человек, с другой стороны, не поверит в то, что всё пойдёт как по маслу.

Ради спасения своих людей, Стром дал согласие, а Спирин оставил его на попечении своих охранников, дабы не создавать прорицателю лишних помех в его спиритических изысканиях.

В курортном городе Шарм эль Шейхе, в номере отеля, Спирин встретился со своим куратором. Он передал, что технотронный магнат Дюран на отрез отказался делиться своими достижениями, и что у Спирина нет рычагов влияния на него. В оправдание, Спирин выразил сомнение, что Дюран может обладать некими сверх технологиями, по крайней мере, не имелось свидетельств этому. Но куратор, генерал ФСБ, по фамилии Таранин, представил ему записи, доказывавшие, что эксперт Пайк был убит. Спирин собственными глазами увидел то, о чём он слышал от Византа. Он был уверен, что запись попала в ведомство от Дюрана через Византа, но Спирин был достаточно разумен, чтобы не ревновать, и прагматичен, чтобы правильно оценить этот «вещдок» как отличный компромат против западных спецслужб и самого Дюрана. Английские власти не забудут последнему того, что именно его служба добыла эти улики.

— Мы готовы отдать вам копии, чтобы Дюран стал более сговорчивым, — заключил Таранин, на явочной квартире. — В прессу спускать компромат нельзя, только шантаж.

— А если он снова не поддастся? Ведь он поделился этим компроматом, зачем то, раз он у вас? — живо возразил Спирин.

— Не плохо было бы это выяснить, — сухо высказался собеседник.

— Может, он договорился с правительствами США и Англии, в обмен на амнистию за свои неподконтрольные технологии? Предположим, что в высшем руководстве этих стран знают о планах своих спецслужб спровоцировать очередной международный конфликт, тогда Дюран несомненно становится опасной фигурой.

— И какой же вывод? — с мягким сарказмом поинтересовался куратор.

— Искать контакта с теми, кто был заказчиком убийства Пайка. Я буду их шантажировать этими доказательствами, чтобы они, в свою очередь поднажали на Дюрана, который бы поделился с нами своими технологиями.

Спирин был доволен своей догадкой, хотя ничем этого не выдав. Таранин задумался.

— Я не знаю, можно ли выйти на этих людей, — ответил он сдержанно, будто эта идея бродила и в его голове, а подопечному он лишь первому дал высказать её. — Но я вскоре выясню.

Спирин остался ждать ответа в отеле, который был обещан куратором в ближайшие дни. Его всерьёз озаботило и то, что у руководства могли быть и записи его речей, с властными амбициями, из-за чего оно могло бы списать его прежде времени. Выскочек и внутренних соперников авторитарная система безжалостно пожирает.

Таранин вернулся через пять дней, срок, для принятия важного решения — целая вечность. Сродни ожиданию сражения планетарного масштаба, что, так, порой и выглядело.

— Мы даём добро, чтобы вы вышли на этих людей. Здесь сведения о тех, кто вам нужен, а также копия записи по убийству Пайка. В третьи руки записи не должны попасть. Кстати, официальное руководство нашего ведомства обещало западным спецслужбам хранить в тайне эти сведения.

— Их спецслужбы знают, что они у нас есть? — удивился Спирин.

— Именно, — сухо подтвердил Таранин.

Прожжённого интригана Спирина это не слишком впечатлило.

— Ваша цель — получить от Дюрана новейшие технологии, — дал последнее указание Таранин и завершил встречу.

Вернувшись в Лондон, Спирин со своими подопечными отыскали некую консалтинговую фирму, под чьей вывеской действовали агенты британской спецслужбы. Один из сотрудников, Шон Мэйсон, чья фигура была зафиксирована на видеозаписи в усадьбе военного эксперта Пайка, а затем и при убийстве вскоре получил письмо от курьера, с ложным адресом отправителя.