Именно поэтому герои мелодрам Файко, авантюристы и злодеи, последователи крайнего индивидуализма, при всех своих отрицательных качествах появляются на сцене в романтическом ореоле. Они поставлены в красивую трагическую позу. Антон Прим и Гранатов не вызывают сочувствия у драматурга, но они чрезвычайно эффектны по своему эстетическому облику.

А в комедиях Файко герои-мечтатели, несмотря на все старания автора, остаются не осмеянными до конца. В смехе драматурга над своими персонажами пробиваются лирические жалобы. Недаром комедии Файко очень мало комедийны. Они приближаются к жанру лирической драмы, к своеобразному авторскому монологу, на котором лежит печать задумчивости и размышлений самого драматурга.

Файко один из немногих советских драматургов, который пришел в искусство со своей собственной темой, со своим индивидуальным отношением к миру. Для Файко каждая его пьеса — не самоцель, не просто драматическое произведение, организующее для театра энное количество наблюдений автора, но средство для высказывания своих мыслей о жизни, средство для решения жизненной, а не литературной задачи.

Проблема индивидуализма — крупная серьезная проблема. Индивидуалист живет во многих из нас, современниках и делателях большой эпохи. Прошлое сидит в уголках сознания и время от времени дает себя знать в самые неожиданные моменты. С ним нужна бдительная неустанная борьба.

Но в том новом мире человеческих отношений, который создается на наших глазах и к которому обращается драматург со своим торжественным монологом, не должно существовать антагонистического противопоставления личного и общественного. Победа коллективного сознания не уничтожит человеческую полноценную индивидуальность. Наоборот, она должна открыть для ее развития более широкие дороги. Эпоха революции, как никогда еще в истории, рождает сильные волевые характеры, мощные и своеобразные индивидуальности. Об этом говорит практика каждого дня революции. Но это — индивидуальности нового качества. Они воплощают в себе движение, мысль и силу огромных человеческих коллективов. Они связаны с ними и растут из них.

Трудность для Файко как художника, живущего среди этих людей и стремящегося работать для них, заключается в том, что тема, которую он принес с собой в жизнь, — мечтательная лирическая тема. Если ему сравнительно легко разделаться с Примом и с Гранатовым, с этими хищниками и карьеристами, если ему в конце концов удается более или менее убедительно осмеять Дорину Вейс, придав ее проповеди безвкусную и пошловатую фразеологию, то мечтатели Файко остаются неуязвимыми. Бубус, Евграф и Замавтора, особенно два последних персонажа, не имеют законченной судьбы в произведениях драматурга. Автор смущенно уводит их за кулисы, обрывая их монолог на полуслове.

Тема Файко, обнаженно раскрывающаяся на этих героях, формулируется как право на бездействие в жизни, на индивидуальную мечту, право на вымысел.

Эти герои Файко боятся жизни, бегут от нее, выстраивают рядом с ней свою мансарду, откуда сокрушенно и испуганно наблюдают за ее шумным и быстрым потоком. Они выходят из этой мансарды только для того, чтобы постранствовать по миру без всякого дела, в качестве зрителей, сочувственно рассматривающих действительность как серию фантастических пейзажей. Они живут замкнутой эмоциональной жизнью, в своеобразной музыкальной стихии, чуждаясь непосредственной практики жизни, отрицая власть разума, логического трезвого начала. Жизнь, конечно, смеется над ними, и они опять забираются в свои мансарды с кривой усмешкой обиженных людей.

Эта Мечтательная тема Файко, бездейственное отношение к жизни ставят художника в некоторое отдаление от эпохи, то преодолеваемое драматургом, то возникающее снова. Наше время требует воинствующего искусства, оно складывает тип художника мужественного и волевого, умеющего глядеть прямо в глаза жизни, способного овладеть ее потоком, соединяющего трезвый расчет со страстным порывом.

Файко знает это. Он хочет быть таким художником, шагающим вместе со своим вздыбленным временем, со своими современниками. Разум художника живет в нашу эпоху. Он помогает ему время от времени создавать волевые произведения, вскрывающие лицо действительности, направленные на переделку человеческого сознания. Образцом такого произведения в драматургии Файко является «Человек с портфелем».

Но чувства художника тянут его назад, в стихию бездействия и музыкального одиночества. Они вторгаются в сознание драматурга, путают его стройные построения и создают такие двойственные произведения, как комедия «Неблагодарная роль», в которой одна и та же тема получает различные толкования на различных персонажах. Автор разоблачает буржуазную природу авангардизма комсомольца Завьялова и классовый смысл проповеди индивидуального подвига Дорины, но та же философия, выраженная в бездейственном лиризме Замавтора, вызывает у драматурга явное сочувствие.

В «Неблагодарной роли» Файко находит новый язык в изображении положительных образов нашей эпохи. Комсомольцы этой философской комедии даны как живые человеческие фигуры, имеющие не только тезисное назначение, но и объективное полноценное существование. Вместе с ними врывается в замкнутый мир личных переживаний автора воздух большой и взволнованной жизни. Эти образы, пожалуй, впервые в творчестве Файко (положительные персонажи «Человека с портфелем» были сухи и дидактичны) приносят с собой на сцену тему оптимистического утверждения жизни.

Но на образе Замавтора развертывается та же личная тема художника.

Вытесненная за десять лет с целого ряда участков тема лирического индивидуализма у Файко задержалась на проблеме: искусство и действительность, жизнь и творчество.

Операция переделки сознания проходит у этого драматурга болезненно и затрудненно. Предысторический человек отрывается от иссохшей почвы с жалобами и лирическими вздохами, с трудом изживая противоречия в своем сознании.

Вопрос о Файко как о мастере театра стоит особо. Бесспорно, Файко, как никто из октябрьского поколения драматургов, владеет техникой драмы и театра. Большинство его пьес написано в острой и блестящей форме, с конструктивной цельностью и изяществом. Файко — мастер драматической интриги. Она развертывается в его драмах как стремительная спиральная пружина. Только в «Евграфе, искателе приключений» действие построено по принципу отдельных сцен, иллюстрирующих странствия героя по свету в поисках красивой жизни и утраченной правды. В «Неблагодарной роли» искусство строить интригу приобретает изощренный, сложный характер.

Как драматург Файко оказал влияние на своих собратьев по профессии. Отзвуки «Евграфа» явственно слышатся в «Заговоре чувств» Ю. Олеши, «Человек с портфелем» отразился в «Страхе» А. Афиногенова.

Но мастерство Файко — специфично. Традиционная тема этого драматурга наложила на него свой отпечаток. Файко пользуется формой романтических жанров драмы. Он обращается к мелодраме в ее чистом выражении («Озеро Люль», «Человек с портфелем»), к лирической драме романтиков с экспрессионистским налетом («Евграф, искатель приключений», «Неблагодарная роль»).

Благодаря этому современный быт у Файко предстает со сцены в несколько стилизованном, условном виде. Между жизнью и сценой в произведениях Файко словно протянут тюль, окрашивающий события и образы в подчеркнуто индивидуальный цвет и видоизменяющий их подлинные очертания. Действие приобретает черты фантастики и вымысла. Это сказалось даже на такой острой по современному звучанию пьесе, как «Человек с портфелем».

Борьба логического и эмоционального начала, характерная для Файко-художника и, следовательно, для Файко-человека, выразилась и в стремлении драматурга к отчетливому и чрезмерно строгому композиционному рисунку драмы, к скупому, жесткому отбору словесного материала, к лаконичным ситуациям.