В верном и отчетливом рисунке сделана А. Семеновой роль Глафиры. Московские исполнительницы этой роли исчерпывали характеристику Глафиры чисто внешними средствами. В Малом театре Е. Гоголева играет Глафиру с манерами и повадкой опытной холодной авантюристки. В Театре-студии Завадского В. Марецкая подчеркивает в Глафире черты кокотки, дает ее в канканно-танцевальном стиле.

А. Семенова разоблачает свою героиню более тонкими средствами. Ее Глафира по внешнему облику — «барышня» с приличными манерами и не лишенная обаяния женственности. Тем острее вскрываются ее моральная испорченность, ее душевный цинизм и опустошенность.

Роль Аполлона весело и смешно разыграна Лазаревым, но она выпадает из общего плана спектакля. Исполнение перенасыщено игровыми трюками; артист чрезмерно комикует, давая Аполлона как в дым пьяного мальчишку-шута. Само по себе как комическое «антре» это сделано неплохо, но часто «сламывает» серьезный замысел спектакля.

Не без тонкого мягкого юмора дает Лыняева артист Значковский. Зато очень плох в спектакле исполнитель роли Бернутова (Изаров). Артист играет ее в провинциальной манере, как дешевого подпольного дельца. Приклеенные, словно поддельные бакенбарды, иронически ухмыляющееся лицо с прищуренными глазами — все это необычайно понижает образ самого хищного волка из всей волчьей стаи, показанной Островским.

Артистка Саламанова ведет роль Купавиной в корректном, сдержанном рисунке. Но в сценах с Беркутовым актриса иногда сбивается с тона на чрезмерное жеманство.

Исполнение остальных ролей — Анфусы, Чугунова и Горецкого — остается на хорошем профессиональном уровне, актеры создают в них отчетливые характеристики персонажей комедии.

Неудача с Беркутовым, конечно, снизила качество спектакля и в художественном отношении и в раскрытии общей мысли пьесы. И все-таки спектакль остался серьезным и острым, показывающим подлинный облик волчьего царства, изображенного Островским.

Результаты соревнований трех театров по постановке «Волков и овец» должны быть учтены нами при решении задачи нового прочтения классических произведений. Победителем в соревновании вышел театр, наименее сильный по художественным своим ресурсам. Его удача определилась тем, что он не соблазнился элементарной модернизацией классика, поверхностной игрой с сатирическими масками и упрощением мысли драматурга. Театр попытался поднять глубокую тему классической комедии без механической ее перелицовки, раскрыв эту тему на сложных живых образах, имеющих глубину и движение. И эти образы он стремился увидеть глазами человека нашей эпохи.

За последние два года «Враги» ставятся уже в третьем московском театре. Не напрасно наши театры проявляют такой интерес к этой пьесе. Написанная Максимом Горьким вскоре после революции 1905 года, пьеса эта отразила целую эпоху в общественном развитии России. В ней поражает предвидение большого художника, с такой исчерпывающей полнотой еще тридцать лет назад раскрывшего в конкретных образах те глубокие процессы, которые завершались в недавнем прошлом нашей страны.

В пьесе нет документальных портретов, но зритель невольно подставляет к образам горьковских героев известные имена. Из группы рабочих, арестованных за подпольную революционную работу, как будто смотрят на него знакомые лица людей, которые сегодня строят жизнь социалистической страны.

В серии блестящих характеристик обрисован лагерь фабрикантов, помещиков и их прислужников. И здесь зритель узнает будущих героев контрреволюции.

Целая жизнь, сложная и еще не потерявшая связи с нашими днями, возникает перед аудиторией.

На сцене Художественного театра пьеса Горького зазвучала с огромной силой и убедительностью. Художественный театр показал спектакль жизненной правды и блестящего мастерства.

Он сделан с большой простотой и сдержанностью. Театр не расходует своих художественных средств на выигрышные внешние детали. Поэтому вначале спектакль кажется немного тусклым и вялым. Замысел раскрывается в нем постепенно на продуманных и внутренне освоенных образах. И чем дальше развертывается действие, тем сильнее захватывает театр подлинностью чувств и мыслей, идущих со сцены. В финале спектакль достигает высокого драматического пафоса.

Во «Врагах» (руководитель постановки Вл. И. Немирович-Данченко, режиссер М. Н. Кедров) Художественный театр снова обретает свое замечательное искусство жизненной правды. Но оно возвращается к нему в новом обогащенном виде. Здесь нет лирической мягкости и блеклых тонов, которые были характерны для дореволюционных спектаклей МХТ. Во «Врагах» реалистический прием сочетается с той страстностью человеческих характеристик, которая свойственна художникам революционной эпохи. Социальная сущность горьковских героев раскрыта серьезно и глубоко, с беспощадной меткостью. От спектакля веет творческой молодостью.

Актерское исполнение во «Врагах» отличается той степенью внутренней слаженности, которая далеко не всегда присуща спектаклям даже Художественного театра. Во всех мельчайших деталях игра актеров раскрывает единый замысел спектакля и в то же время блещет разнообразием сценических характеристик и индивидуального мастерства.

Удались театру сложные роли рабочих. М. Болдуман (Синцов) и А. Грибов (Левшин) создали яркие образы организаторов революционного штурма 1905 года. Маленькая роль рабочего Рябцева сыграна Ю. Кольцовым с большой драматической силой.

Прекрасен В. Качалов в роли Захара Бардина. Классический образ кадетствующего либерала и краснобая раскрыт Качаловым на блестяще найденных психологических оттенках и деталях и словно освещен изнутри иронической улыбкой художника.

С искренностью и драматизмом сыграла В. Бендина роль Нади. В первом акте актрисе не хватало детской непосредственности. Но во втором и особенно в третьем актах, где образ Нади становится серьезнее и глубже, игра актрисы поднимается до пафоса и раскрывает тему большого социального звучания.

Хороша А. Тарасова — Татьяна, стройная красивая женщина, разглядывающая жизнь и людей беспокойными, ищущими глазами.

В резком стремительном рисунке сделан Н. Хмелевым образ товарища прокурора Скроботова, заклятого врага революции, будущего сподвижника Колчака или Деникина. Зло и остроумно высмеял М. Тарханов тупого бурбона генерала Печенегова. О. Книппер-Чехова в изящной иронической манере сыграла роль Полины — светской дамы с птичьим умом и слабыми нервами.

Прекрасный спектакль. Он не только является крупной художественной победой театра, но и обогащает наше понимание недавнего прошлого, раскрывая его с новой глубиной.

Для Камерного Театра этот спектакль звучит неожиданно. Он сделан просто, с подкупающей бесхитростностью. И в стиле его очень много от наивного реализма традиционной театральной феерии с ее превращениями, с ее тенденцией к жизненной иллюзии в декорациях и в общем строе спектакля.

На сцене идет снег. В затемненной глубине виден корабль, затертый льдами. По трапу сбегают люди, таща за собой бочки, ящики и различное снаряжение. Наступает короткая агония тонущего корабля. На глазах у зрителей его борты начинают расходиться, исчезая за кулисами, а высокая труба запрокидывается и стремительно уходит вниз. Ледяное поле с торосами сходится над затонувшим судном. Несколько десятков человек судовой команды, потрясенные, но не потерявшие мужества, принимаются за работу…

На сцене — внутренность деревянного барака. С потолка свешивается керосиновая лампа. Комната переполнена людьми в меховых одеждах. Потерпевшие крушение члены судовой команды проводят суд над своим товарищем, оказавшимся шкурником. Произносятся страстные речи. Внезапно за сценой раздается гул, это разламывается ледяное поле, Стены барака начинают качаться и трещать и наконец разъезжаются в разные стороны, оставляя людей беззащитными под ночным арктическим небом…