Отдел заместителя фюрера, которым руководил Гесс, в Германии был упразднен. После Геринга никто не назначался на это место в качестве преемника Гитлера на пост главы государства. Его имя исчезло с плакатов на улицах и общественных зданиях. Гесс вскоре был позабыт, но его сенсационная авантюра все же имела один реальный результат.

29 мая 1941 года в особой директиве Гитлера сообщалось, что бывший Отдел заместителя фюрера включается в состав партийной канцелярии и переходит под его личный контроль. Руководителем партийной канцелярии был назначен Мартин Борман.

Теперь сорокаоднолетний Борман обладал официальным, должностным могуществом, которого он так терпеливо дожидался. Гитлер заявил, что он должен возобновить персональное руководство нацистской партией, инструментом, который выковал и использовал для получения власти. Однако он был очень занят своей новой ролью верховного главнокомандующего, чтобы заниматься этим. Вскоре фюрер был вынужден признать, что «совершенно потерял из виду организации партии».

Реально же, контроль над всей партийной машиной в рейхе и на оккупированных территориях узурпировал Борман. Практически каждый партийный чиновник или назначался на должность им, или продолжал служить по его благоволению, и все подчинялись его приказам. Он мог продвинуть или разрушить карьеру любого человека, не только партийную, но и военную или правительственную. Обладая громадной властью, Борман был подотчетен лишь Гитлеру. Только фюрер мог отменять его приказы или освободить его от должности.

Борман также преуспел в присвоении другого, менее престижного рода власти. Формально это не признавалось до 12 апреля 1943 года, когда он был официально назначен на должность секретаря фюрера. Должность «секретарь фюрера» была скромной. Но Борман не интересовался званиями. Он интересовался реальностью власти. Однако решающую важность секретаря фюрера при диктатуре, подобной диктатуре третьего рейха, едва ли можно переоценить. Обладатель этой должности был намного влиятельнее, чем любой рейхсмаршал, министр иностранных дел, фельдмаршал или рейхсфюрер СС. Ибо фюрер был главной властью в нацистской Германии. Источник этой власти не был определен в разумных пределах, а покоился на утверждении, что он обладал качествами, которых не было у обычных людей.

Вокруг Гитлера продолжалась непрерывная борьба за власть между различными людьми, отделами и фракциями внутри партии, министерствами управления делами государства, армии, органах правосудия и СС, многие из сфер деятельности которых часто дублировались. Исход в такой борьбе в конечном счете определялся Гитлером, который таким образом сохранял контроль над всем значимым и важным в третьем рейхе.

Чтобы встретиться с Гитлером и представить предложение для его решения, было необходимо пройти через Бормана. Вначале, не имея должностной власти, став затем секретарем фюрера, именно он был тем, кто решал, какие донесения следует читать Гитлеру и с кем он должен встречаться. Борман присутствовал почти при всех беседах, а затем составлял по их результатам инструкции, которые полагалось рассматривать как инструкции фюрера.

Другие вожди нацистов боялись и ненавидели Бормана. Они никогда не были уверены в том, что он рассказывает о них фюреру, или какие их личные проекты он считает недостойными для внимания фюрера. И те, кто нелестно отзывался о Бормане, были надежно ограждены от источника верховной власти.

Для тех людей, которые по-прежнему преследовались нацистами, Борман был даже более зловещей фигурой. Он не был человеком, готовым отменить военные авантюры или смертоносные расовые идеи фюрера. Если бы он попытался сделать это, то, конечно же, не сохранил бы свое уникальное положение. Это доказывает, что Борман не был оппортунистом, движимым честолюбием и страстным желанием обладать властью. Он был искренне и фанатично предан тому, что подходило идеологии национал-социализма и его вождю Адольфу Гитлеру.

Эта идеология, не поддававшаяся научному определению, утверждала, что основной целью природы, а следовательно, и деятельности человека, было создание и совершенствование более высоких форм жизни. Наиболее ценные расы людей должны были увеличиваться по численности, и им следовало оказывать всяческую помощь. Здесь Борман сделал свой личный взнос: он и его жена произвели на свет десять детей.

Дети Бормана были представителями одной из двух расовых групп, признанных нацистами, — арийской расы, широко представленной германскими и нордическими народами. Для нацистов, подобно Борману, вторая группа включала все другие расы: монголоидную, негроидную, семитскую и славянскую, которые считались низшими и годились только для того, чтобы служить арийской. Еврейская раса была заклятым врагом и подлежала уничтожению.

Как было отмечено выше, Борман дал выход своим антисемистским чувствам в 1920 году, вступив в малоизвестную организацию под названием «Общество против засилья евреев». Теперь же, будучи главой канцелярии нацистской партии, у него появился удобный случай дать выход своему долго сдерживаемому предрассудку в открытой форме. Точно таким же образом он ненавидел христианство. Подобно многим другим вождям нацистов Борман считал себя верующим, но был противником организованной религии. Даже в тридцатых годах, будучи неизвестным партийным чиновником, он сделал все возможное, чтобы доставить беспокойство римской католической и про-тестанской церквям. Он презирал христианство как разлагающий и смягчающий фактор, мешающий созданию нового нордического человека.

Одной из первых акций Бормана после его назначения на должность руководителя партийной канцелярии было послание 6 июня 1941 года секретного циркуляра гауляйтерам, в котором он изложил свои взгляды на «отношение национал-социализма к христианству».

«Национал-социалистическая и христианские концепции непримиримы, — пояснил Борман в своем грубом и неприличном стиле. — Христианские церкви зиждятся на неуверенности людей и пытаются сохранить эту неуверенность среди широких слоев населения, насколько это возможно, ибо только таким образом христианские церкви могут сохранить свою силу… Наша идеология национал-социализма более возвышена, чем концепции христианства, основные пункты которых были заимствованы у евреев. По этой причине христианство нам не нужно… Ни один человек ничего не хотел бы знать о христианстве, если бы оно не вбивалось ему в голову с детства священниками. Так называемый Господь Бог поступает глупо, не давая молодым людям никакого знания о своему существовании заранее, а удивительным образом, несмотря все свое всесилие, оставляет это священникам. Поэтому, если в будущем наша молодежь не будет знать ничего о христианстве, чьи доктрины значительно ниже наших, христианство исчезнет само собой… В первый раз в истории Германии фюрер сознательно и полностью взял руководство народом в свои руки. С помощью партии, ее составных частей и сопутствующих организаций фюрер создал для себя и таким образом для руководства третьего рейха инструмент, который делает его независимым от церкви. Всякие влияния, которые могут расстраивать или наносить вред руководству народом, осуществляемому фюрером с помощью НСРПГ (партии национал-социалистов) должны уничтожаться. Все больше и больше народ должен отделяться от церкви и ее органов, священников…»

Этот указ не сопровождался никакими особыми инструкциями по его выполнению, ибо экстремизм Бормана привел его к грубому промаху: фюрер решил, что ему не нужно предпринимать никаких насильственных действий в то время, когда миллионы членов вооруженных сил все еще были сбиты с толку настолько, что оставались прихожанами христианских церквей. Воплощение в жизнь идей Бормана, которые Гитлер разделял, следовало отложить до установления «нового порядка» в Европе.

Каким-то образом полный текст указа Бормана сразу стал известен церковным властям, к раздражению рейхсминистра пропаганды и народного просвещения. Реалист Геббельс записал в своем дневнике: «Наши враги за границей, к сожалению, заполучили циркулярное письмо Бормана по вопросу церкви. В любом случае, как Борман позволил допустить такое заявление по церкви в данное время? Это не является важной проблемой для победы в войне».