Даше очень хотелось послать папе такое письмо, где бы была нарисована Екатерина Максимовна. И чтобы папа увидел, какая она красивая и добрая. Какие у неё большие серые глаза. Они всегда чуть-чуть улыбаются. Екатерине Максимовне и не надо быть строгой, её сразу все слушаются. Как она велит, так все и делают. Стараются изо всех сил, чтобы хорошо получилось. И чтобы она похвалила. А если у кого что-то не получается, она ещё и утешает:

— Ну ничего, у тебя обязательно получится. Если не будешь лениться.

И правда, получалось лучше. А потом и совсем хорошо. Нужно было только стараться.

А ещё Даше хотелось так нарисовать Екатерину Максимовну, чтобы папа услышал её добрый голос. Только голос не нарисуешь. Зато улыбку можно нарисовать.

Не сразу получился у Даши портрет учительницы, чтоб было как на самом деле. У неё не было карандашей нужного цвета, например, чтобы нарисовать белый кружевной воротничок на тёмно-синем платье учительницы.

Мама сказала:

— Не горюй. Скоро вас начнут учить рисовать акварельными красками. Тогда у тебя всё получится.

— И дождь? Он же сверкает и весь прозрачный.

— Получится, — сказала мама. — И рассвет. Акварельными красками всё можно нарисовать.

— Скорей бы рисовать красками! — сказала Даша.

И вот однажды Екатерина Максимовна велела купить ученикам акварельные краски, потому что на следующем уроке они будут нужны.

Даша с мамой купили краски, белую бумагу и четыре кисточки, две тонких и две толстых. Одними рисовать в школе, а другими дома, что захочется. Получит папа такое письмо и обрадуется. Теперь оно будет раскрашено не только знакомым цветом: красным, зелёным, синим, жёлтым, но и светло-голубым, бледно-красным, светло-розовым, белым… Всё будет прямо живое, как в природе. Потому что Даша теперь будет рисовать акварельными красками.

Теперь уроки рисования для Даши стали ещё более любимыми. Она даже звонка не слышала — сидела и рисовала. И дома тоже рисовала…

В хорошую погоду первоклассники выходили на прогулку, внимательно смотрели кругом, а потом рисовали в классе по памяти.

Один раз Екатерина Максимовна сказала:

— Дети, что вы себе представляете, когда слышите слово «море»? Скажи ты, Василий.

Он стал говорить:

— Море — синее. По морю корабль плывёт. Из трубы идёт дым.

Так представлял себе море Василий. И нарисовал синее море, корабль, а над кораблём вьётся колечками дым, похожий на длинный-длинный хвост. Почти все так и нарисовали.

А Даша зажмурилась и вспомнила, как они с папой ходили на море, что видели там. И она нарисовала море. По берегу ходит морской куличок. Летят бабочки в открытое море. А к горизонту мчится Белая птица.

Екатерина Максимовна показала Дашино море всему классу и сказала:

— Даша наблюдательная. Все нарисовали пароход на море, а Даша нарисовала своё, что сама увидела. И не только увидела, но и вообразила. Белую птицу, например.

И ещё похвалила за то, что Даша умеет видеть цвета. Василий нарисовал море только синей краской, а Даша видит разные оттенки. Море у неё не только синее, но местами и зелёное и лиловое, там, где растут водоросли. И даже розовое от солнечного освещения.

А ещё на одном уроке Екатерина Максимовна дала новое задание: нарисовать осенний дождь. Кто как его себе представляет.

Осенний дождь — унылая картина. Не светит солнце. Холодно. Падают пожухлые листья с деревьев. Дует ветер. Неуютно на земле в эту пору.

Даша сразу представила себе картину, которую она нарисует. Дождь, дождь кругом. Пальма с Чибисом прячутся в будке. Мокрые цыплята бегут к сараю, а он закрыт. Плачут окна, залитые дождём. Грустно, неуютно. Даже рисовать не хочется такую картину. Но если представить себе кусочек чистого неба? И солнечный лучик? Тогда хочется рисовать. Потому что за лучиком пробьётся и солнце. Оно высушит мокрую Пальму и мокрых цыплят. Тепло станет на улице.

Даша достала бумагу, налила в блюдце воды, поставила перед собой краски и улыбнулась от радости, что сейчас она будет рисовать. Но рисовать было нечем: она забыла свои кисточки.

— Василий, — жалобно сказала она, — что мне делать? Я кисточку забыла.

У неё был такой расстроенный вид, что Василий, не задумываясь, протянул ей свою кисточку и сказал:

— На, рисуй, я так посижу.

— Ладно, — обрадовалась Даша. — Посиди.

Василий отдал свою кисточку, а сам стал смотреть, как рисует Даша. Сначала всё было серое, скучное. На ветке уселся одинокий воробей. Он нахохлился. Идёт дождь, течёт вода. Вид у воробья несчастный… Вдруг на небе показался солнечный луч. Даше хотелось, чтобы он весь сверкал. От усердия она забывала вытирать кисточку тряпочкой, вытирала рукой. Она ничего не замечала кругом. Только видела солнечный луч и старалась, чтобы он сверкал ярче и рядом с ним чтоб был кусочек чистого неба.

Интересно получилось у Даши. Сначала она задумала рисовать про Пальму и цыплят под дождём. А получилось совсем другое, даже лучше, чем она задумала.

Василий засмотрелся на её рисунок и не заметил, как подошла Екатерина Максимовна. Она посмотрела на Дашин осенний дождь и одобрительно улыбнулась.

— А почему ты не рисуешь? — спросила учительница Василия. — Смотри, все в классе рисуют.

— Я Даше отдал кисточку. А то она забыла свою.

Екатерина Максимовна подумала: Василий добрый, он от души отдал свою кисточку Даше. И она не стала его укорять, что он сам не рисует. Только спросила:

— Тебе не скучно сидеть без дела?

— Нет, ничего, — сказал Василий. — Я смотрю, как Даша рисует. И в окошко смотрю. На горы.

Но Екатерине Максимовне не хотелось, чтобы он не работал, когда все заняты делом. Она принесла ему кисточку и велела рисовать осенний дождь. Как он себе его представляет. А что не успеет в классе, закончит дома. Потому что все ученики обязаны выполнять задание, которое им даётся.

Прозвенел звонок. Так и не успел Василий ничего нарисовать.

А дома он нарисовал сад. Без цветов. С опавшими листьями. И чтобы все знали, о чём эта картинка, крупными буквами подписал: «ОСЕННИЙ ДОЖДЬ».

Пришёл Василий в класс с грязными руками. Галя-санитарка увидела его руки и строго сказала:

— Иди вымой!

А когда увидела его ботинки, ужаснулась и велела скорей их вытереть.

— Я виноват, что на улице грязно? — препирался Василий.

Он бы, наверное, так и не послушался Галю, но тут вмешалась Даша. Она сказала, что не будет сидеть с таким Василием за одной партой. Пришлось идти мыть руки.

Когда Василий вернулся, Галя уже совсем хотела пропустить его в класс, но увидела его носовой платок и отвернулась, будто увидела что-то страшное.

— На такой платок смотреть невозможно! Ты что, грязные руки им вытирал?

— Не руки, — возразил Василий, — ботинки.

— Ой! — вскрикнула Галя. — Ну и дурак ты какой-то! — рассердилась она. — Ботинки не вытирают носовым платком.

— А я вытираю! — тоже сердито заговорил Василий. — Всю жизнь буду вытирать. И грязным буду ходить! А ты меня дураком называешь. Я не дурак.

Конечно, Галя не должна была его так называть. Тем более, что она выполняла общественное поручение.

Василий распалился и сердито толкнул Галю, чтобы она его пустила, не загораживала дорогу.

— Я тебе дам! — выкрикивал он.

— Ай-яй-яй! — раздался вдруг укоризненный голос Екатерины Максимовны. — Это что же здесь происходит? Отчего так расшумелся Василий?

Все наперебой стали объяснять, что случилось, отчего он расшумелся. Екатерина Максимовна посмотрела на его грязные руки, увидела грязное лицо и велела пойти умыться. Он пошёл медленно, опустив голову. И даже не оглянулся, когда услышал всё ещё сердитый Галин голос: