Разобравшись со всеми вопросами, продолжили поиск. До шести часов вечера достали все, включая оружие, щиты и остатки пластинчатых доспехов, пару кольчуг, шлемов и наручей. Если верить сну — это оружие принадлежало погибшим до финальной сцены воинам. Проверку качества зачистки отложили на утро. В поднятой мути искать что-либо еще оказалось бесполезно. Перетащили все в машину. Всего набралось пять мешков золота и драгоценностей, включая разрубленную цепь, толщиною чуть ли не в руку, и диковинный, резной кости ларец, напоминающий, то ли Ноев ковчег, как его изображают на иллюстрациях к Рождеству, то ли ритуальный сосуд причащения для великанов. В нем оказалось немало золотых украшений и простенькая корона, с двенадцатью камнями в навершии тринадцати лучей, один камень отсутствовал. Открывалась братина как-то чудно — откидывалась верхняя крышка и боковина слева, сдвигалась в сторону. Зачем такие сложности, непонятно. Еще один мешок заняли всякие бронзовые украшения: бляхи, шумящие подвески, колокольцы, обереги с людьми-лосями, птицами с человеческим лицом, богинями — роженицами и другие. Все остальные находки поместили еще в четыре мешка, щиты положили отдельно. Задние сиденья пришлось сложить и громоздить мешки друг на друга. Под весом сокровищ машина просела основательно. Хорошая все-таки, в наших условиях вещь, ходовой набор для плохих дорог, с регулируемой пневмоподвеской. Подкачали — поднялась, даст бог, выберемся без проблем.

Ночь прошла без приключений и кошмаров. Правда, спать пришлось сидя. Однако, вымотавшись за день, мы и не заметили каких-либо неудобств. Закутавшись в спальники, с удовольствием продрыхли до самого глубокого рассвета.

Мы уже собирались уходить к озеру, когда невдалеке, справа от нашей тропинки, послышались звуки какой-то возни и треск веток. Дима за пару секунд достал из багажника самозарядную «Сайгу МК-1000», на которую имел разрешение и возил с собой во все поиски, просто так, на такой случай, как этот. Если ножа, прикрепленного поверх гидрокостюма специальными ножнами к бедру, в воде достаточно, то при встрече с медведем на суше, например, лучше перебдеть с «Сайгой» в руках лишний раз, чем собирать кишки по тропинкам. Возня возобновилась то, становясь громче то, затихая и, наконец, удаляясь, стихла совершенно. Дима опустил карабин, однако взял его с собой на берег, и мы шли, тихонько ступая и прислушиваясь к окружающему нас лесу.

По-хорошему, надо было бы оставить кого-то возле машины, ведь сокровищ в ней лежало немало. Только где ты возьмешь этого «кого-то», за тридевять земель от цивилизации, да еще и надежного, кто не прельстится блеском старинных побрякушек? Пришлось понадеяться и на дальнейшее отсутствие людей, в этом богом забытом месте, не встретили же за предыдущие дни никого, откуда бы им теперь здесь взяться? А вот правила погружения, которых я придерживался неукоснительно, гласили однозначно: только с подстраховкой. Мало ли какие случайности в воде поджидают, будет кому, ежели что, на помощь прийти. В этот раз, решили идти в воду по очереди, чтобы исключить любые возможные неожиданности и меньше мутить воду в скальном кармане. Первым нырнул я. Стравил сигнальную веревку, закрепил у дна на входе.

Нашел еще один перстень и бронзовую подвеску, с центральной серебряной висюлькой. Через полчаса, после моего выхода из воды, погрузился и Дима.

Я сидел на пляже, радуясь последним солнечным дням, не снимая подсохшего гидрокостюма. Тишина и благодать.

Вдруг, невдалеке послышался негромкий хлопок, сопровождаемый всплеском воды, и буквально через минуту, донесся быстро приближающийся звук мощного лодочного мотора. На всякий случай я положил карабин за баул с лодкой, мало ли. Хотя, само по себе, появление на этом озерце, едва ли достигавшего размера в полтора квадратных километра, катера с мощным мотором, казалось непостижимым. По-любому, за эти два дня мы бы его или увидели, или, по крайней мере, услышали. Да и вообще, бред какой-то! На других, намного больших по площади озерах, находящихся намного ближе к цивилизации, катера с такими моторами и то редкость. А здесь, судя по звуку — как минимум девяносто лошадок, а то и все сто двадцать. Уж в этом я разбираюсь. Поэтому ситуация мне сразу очень не понравилась.

Тем временем катер, покрытый пятнами камуфляжа, показался из-за скалы, закрывавшей раньше обзор. Сбросил скорость и с поднятым из воды мотором, выскочил на половину длины на пляжный песок, а из него лихо выпрыгнули двое, в цифре такой же раскраски, как и сам катер, и решительно направились в мою сторону.

— Государственная инспекция рыбоохраны, инспектор Чернов, — не глядя на меня, представился остановившийся в двух шагах гориллоподобный представитель рыбнадзора, голосом, лишенным интонаций, старательно пряча верхнюю часть лица под козырьком форменной кепи. Мельком глянул на второго — просто брат близнец, и тоже лицо прячет.

— Здравствуйте, какие проблемы? — я был само добродушие, но под козырек заглянуть попытался.

— Сообщили. Рыбу глушите. Динамитом. Должны проверить. Ваши вещи… — монотонно пробубнил второй.

Ага, щас! Рыбнадзор! Как же! Я стал потихоньку сдвигаться за баул с надувной лодкой.

— На каком основании, простите? Кто сообщил? — я уже стоял за баулом, под которым лежала «Сайга».

Тот, который первый разговаривал со мной, внезапно наклонившись, протянул руку к баулу:

— Тут. Может динамит. Должны посмотреть, — второй тем временем обходил меня слева. Первый схватил сумку и потянул на себя, а второй, увидев под ней карабин, вдруг оказался передо мной и неожиданным захватом взял мою правую руку, вывернув ее так, что я упал на колени, уткнувшись лицом в песок, другою рукой он схватил меня за горло и начал душить. Я отчаянно сопротивлялся, не смотря на растягивающиеся связки, отплевываясь и брыкаясь, пытаясь вырваться из нечеловеческой стальной хватки. В поле зрения появились приближающиеся ноги первого нападающего, в новеньких, будто только из магазина, высоких туристических ботинках на рифленой подошве. Затем одна из них, явно собираясь ударить меня по ребрам, стала отводиться назад…

Однако сильного удара не последовало. Сверху раздался гулкий стук, сопровождающийся треском, и опускающаяся нога, едва задев мой живот, подкосилась. Вместе со второй, прочно державшей своего хозяина еще секунду назад. В результате, полтора центнера почти живого веса первого гориллоида, навалились на его подельника и меня.

Кое-как, превозмогая дикую боль в руке, удалось извернуться из-под неожиданной кучи-малы и нанести удерживающему меня противнику удар коленом в пах, со всей дури — аж ногу свело. Броня у него там, что ли или чугунные ядра? По-моему, он даже и не заметил. Впрочем, сильный тычок кулаком левой руки в широкую скулу, а по-другому пробить из этого положения не получалось, тоже был проигнорирован, и я уже начинал задыхаться, чувствуя бешеную пульсацию крови в висках и шее, зажатой тисками его пальцев.

Козырек форменной кепи по прежнему скрывал лицо и глаза противника. Открытым оставался только широкий приплюснутый нос с раскрытыми ноздрями и узкая полоска бледных губ, вокруг застывшего в оскале рта. Из его уголка, на массивную челюсть, стекала струйка пенной слюны. Неожиданно прилетевшее сбоку полено, стерло этот оскал, с противным треском ломающихся костей и разлетающейся желтоватой крошкой зубов. Хватка моего противника ослабла. Отвалившись в сторону, я увидел, как Дима делает тем же поленом контрольные удары одному и второму по темечку.

С трудом, судорожно хватая воздух, поднялся на ноги. Кепи фальшивого рыбинспектора валялось в стороне. На лысой, словно биллиардный шар голове, под низким лбом с острыми шишкообразными выступами и массивными надбровными дугами клубились тьмой черные воронки широко открытых глаз. Дима в тоже время с недоверием рассматривал его близнеца, по-прежнему не выпуская из рук спасительное полено.

Веревками, которыми поднимали из глубины сетки с сокровищами, связали обоих, пока те не пришли в сознание. Отдельно руки, отдельно ноги, а затем еще и руки к ногам. В упакованном виде гориллоиды напоминали жирные буквы «С» камуфляжного цвета. И только после этого сели передохнуть, прямо в истоптанный сырой песок. Дима, прикурив с третьего раза, в четыре затяжки уничтожил сигарету, а я без всяких мыслей, смотрел мимо катера на темную воду озера.

— Кто это? — Дима бросил окурок в ямку в песке и засыпал ее ногой.

— Рыбнадзор, — криво усмехнулся я, потирая растянутые связки плеча. Разговаривать не хотелось совершенно.

— Ага, хомо рыбнадзорус, специально выведенный для работы в условиях Заполярья, — от нервного напряжения его пробило на сарказм. — Ты видел? Они же не люди! Смотри: глаза пустые, рога на лбу! Это же демоны какие-то!

Я промолчал. Добавить к сказанному нечего, так и есть.

— Слышу под водой, мотор работает, потом катер причалил. Вылез, смотрю, они тебя ломают, насилу успел, все боялся, что вот этот, — Дима пнул ногой в бок второго «рыбнадзоровца», не успевшего пересчитать мои ребра, оглянется и увидит меня, с дрыном наперевес. Слава богу, не обернулся. Ты чего молчишь? Откуда они здесь, да еще на катере?

— А я знаю? Появились.

— Как появились? Я же под скалой был. Услышал удар по воде, и сразу звук мотора…

— Так и появились. Я отсюда не видел, а слышал то же самое. Появились, примчались, сослались на чью-то жалобу, что мы тут динамитом рыбу глушим, хотели сумку, в которой лодка, проверить, — а под ней «Сайга». Вот и начали меня ломать. Все. Дальше ты видел.

Один из связанных нападавших пошевелился и Дима, присев перед ним на корточки, выдал ему звонкую оплеуху.