- Долго? – говорю с потаённой надеждой.

- Ты не доживешь, - сразу «успокоила» меня Фара, - всё же сходи к Доку на обследование…

Вот этого я и боялся! Заметив мою гримасу, она добавила, - потребуется ДНК-код, чтоб настроить производство нано-ботов. Заодно проверишься на скрытую патологию, за здоровьем даже тебе нужно следить. Так, на всякий случай.

- Угу, - обречённо киваю.

- Не кисни. Вживим мы тебе одну штучку сразу. Дорого, вообще-то, – она с сомнением посмотрела на мою поникшую персону, - да ладно, может, завтра уже нам всем придёт конец. А ты хоть порадуешься…

- Что за штучка? – Я резковато её прервал, мне поднадоела тема моей скорой гибели.

- Почти тот же имплант, что стоит у тебя, только с моей доработкой. Он делает «резервную копию» нейронной активности каждую четверть секунды. Когда ты потеряешь сознание, допустим, вследствие болевого шока…

Она, помолчав, заговорила, понизив голос, - если что так тебя отключает Буханка – даёт сигнал в болевой центр…

Вот нефигассе мне вживили электродики!

- Так вот, устройство будет передавать имплантам ту самую копию, что не позволит им отключаться. Ведь вся проблема именно в этом? Сможешь терять сознание, сколько влезет.

- Ага! - Мне что-то поплохело от такой перспективы, - а Буханка решит, что разряд не подействовал, и станет долбать мне в мозг, пока не задолбает!

- Буханочка, ты же не станешь? – напомнила Фара о её незримом присутствии.

- Конечно, не стану, что я, дура, что ли? – сварливо отозвалась искин.

- А для чего ты это придумала? – мне ж всё интересно.

- Это придумали в моём мире, - глаза Фары стали печальны, - так у нас пытались когда-то переселить живое сознание во временное кибернетическое обиталище.

- Получилось? – у меня аж дух захватило.

- Отчасти, - сказала она сухо, ей эта тема видимо неприятна. – Семён, я хочу, чтобы ты пообещал мне одну вещь.

- Для тебя что угодно! – вырвалось у меня искренне.

- Тронута. – Ей действительно приятен мой порыв. – Дело вот в чём. Гравикомпенсаторы прорастают у разных людей с разной скоростью, спонтанно могут начать проявляться уже на третий день, осознанно включаться через неделю.

Я сразу же прикинул радужные перспективы дорогого товарища Вога, как Фара попросила тихонько. – Пообещай, что ты не применишь их против Вога, если только он сам первый не прибегнет к этому средству.

Вот те раз! Это ж значит, вообще никогда! И нафиг мне всё это надо? Хотя пообещать-то нетрудно, а потом… а потом придётся держать обещание, блин. Ведь это же Фара! Я, гулко сглотнув, прохрипел через силу, - хорошо.

- Замечательно! – пропела она радостно, - я тебе верю. Тогда прямо сейчас дуй к Доку…

- Давай завтра? Мне тут ещё кое-что нужно закончить, - указываю на верстак.

- Не давай! – она построжела, но тут же улыбнулась, - иди в медблок, по дороге расскажешь, что ты тут хотел. Так и быть, сделаю.

Я молча повернулся на выход. Рассказывать ничего не пришлось, я уже научился заранее готовить задачи для мастерской. Просто сбросил Фаре файлик «Коньки и шайбы».

Доку не пришлось ничего объяснять, видимо, с ним связалась Фара. Он, уже стоя у пульта, указал мне на откидную кушетку. Я без напоминаний разделся до трусов, улёгся, и эта механическая ловушка со мной вместе въехала в переборку! Невидимые захваты надёжно зафиксировали конечности, голову обхватило обручем, почувствовал несколько уколов – подключили иньекторы. В темноте зазвучал голос Дока, - не дёргайся, парень, и не пытайся орать – я всё равно тебя не услышу. Тебе нельзя терять сознание, так что придётся потерпеть. Немного поболит голова, прокол черепа под местной анестезией довольно неприятная процедура. Ну а в целом – постарайся думать о прекрасном.

Что ж, хороший совет. И случай удачный – сразу тебе медобслуживание с аутотренингом. Ещё одна возможность подумать о жизни, как после привычной уже смерти, хех. Ой, блин, началось! Ммм! Хорошо зафиксированный пациент… не, лучше действительно думать о прекрасном – хорошо зафиксированная девушка в предварительных ласках не нуждается. Ой, ё! Вот как, оказывается, ломают целку через мозг! Ммм, как-то не так мне думается о прекрасном. Буханка, наверное, в шоке. Хотя что ей сделается? И что ещё от меня ждать? Мне очень кстати вспомнилось школьное ещё моё правило – быть таким, как о тебе думают. Считают безбашенным хулиганом, вот и пожалуйста. Недалёкий ловчила? Да сколько угодно, мне же проще. Ну, а если кое-кому удавалось взглянуть на меня иначе, я совсем не виноват, что открытие это стоило им весьма недёшево. Часто прямо буквально недёшево – в дензнаках, сумма прописью. Классик кому написал: «Хулу и похвалу приемли равнодушно и не оспаривай глупца»? Зря, что ли, столько лет в школе учился? А тут что такого необычного? Гм, извращенец… а-а-ай!

…ничего не поделаешь, и, вообще, здесь, среди инопланетных психопатов, в этом ничего особенного. Главное, чтоб в койку носы не совали, остальное сойдёт за имидж. Хотя кое-кого я б в постель затащил, но…

- Ой, бли-и-ин, что так долго-то! – я всё-таки не сдержал крика, мне не ответила даже Буханка. Действительно, она мне мамка, что ли? По сути дела только она мне и остаётся…

- Всё, можешь заткнуться, - Док наконец-то подал голос, - сейчас тебя достану.

Захваты разжались, кушетка выкатилась в медотсек. Док бросил из-за пульта, - одевайся. Чаю сегодня не будет, не заслужил, да и обедать пора. Результаты обследования сообщу завтра после регенерации. Заодно вживим тебе гравикомпенсаторы.

Башню ломило, не переставая, и за обедом я для отвлечения продолжил грустные свои размышления, хмуро поглядывая на близнецов. Вот же счастливые люди, счастливее могут быть только мертвецы, в смысле на том свете. И плевать им, что до этого совсем недалеко лететь, живут собой и друг другом здесь и сейчас в данной конкретной вечности. Завидно, конечно, но по-доброму… и достало уже с них умиляться, особенно с такой головной болью. Старался, не слишком бледно улыбаясь, поддерживать разговор и только.

Ребята всё-таки почувствовали мою отчуждённость и поняли по-своему. Мол, колись, кто обидел, мы же пилоты – дерёмся друг за друга, побеждаем и гибнем, если что, все вместе. Я совершенно искренне признался, что просто болит голова, а вообще, именно они сами мне надоели, в частности их лыжи. Вот если бы поиграли со мной в хоккей хотя бы половину того времени, что я уже потратил с ними на катания, разлука с родиной переносилась бы мною гораздо легче. Бред, конечно, но патриотизм для немцев – больная тема, они же, как русские, патриоты «всему миру вопреки». Тем более, во всём мире известно, что русские жить не могут без балалаек, водки, балета, фигурного катания и хоккея, конечно.

Поэтому они без особого удивления приняли новости о наших с валькириями занятиях в ангаре. Хелен и Марта строго поджали губки. Всё-таки немцы и в космосе те ещё снобы – они никак не могли одобрить моего общения с «техперсоналом». Особенно со шведками, всем уже известными… э… своей неразборчивостью. Вот и этот несчастный мигрант за ними подглядывал, мне бы не стоило ему уподобляться. Но если я стану от этого счастливее, и это временно, пока «тренируются» костюмы, и вообще, для ознакомления, они, так и быть, согласны при этом присутствовать.

Прикольно было бы их послушать… в другой жизни, наверное. Раньше я б поржал с них в душе, приветливо улыбаясь, и это сошло б за проявления полного с ними согласия. А сейчас от их рассуждений в голове заныли даже зубы. Я скривился, как от боли, и сказал спокойно, что не нуждаюсь в чьих-либо одолжениях. И уж конечно, не собираюсь ни во что втягивать «хороших деток». Если им нравится вечное детство, виртуальные гонки, виртуальные бои, если они хотят навсегда остаться всего лишь пилотами-истребителями – что ж, я понимаю их выбор. Ведь главное, чтобы им было хорошо, не так ли? Ребята растерянно примолкли, так с ними ещё никто не разговаривал. А мне плевать, не собираюсь ни с кем сюсюкать, не хочу, чтобы когда-нибудь ещё меня назвали дебильным клоуном. Бросил им, уходя, что пока пусть катаются и размышляют над моими словами. Если надумают, жду их с трениками, чтоб передать Максу на прокачку.