сочество — вы не рассказали о том, что говорила коро¬ лева. — Тогда вы одержали победу, Луис! Весь цвет кастильского рыцарства участвовал в этом турнире, но с вами никто не мог сравниться. Даже Алонсо де Охеда был выбит из седла вашим копьем! Ваше имя было у всех на устах, все восхваляли вас и готовы были забыть ваши прошлые ошибки. Все, кроме одного человека. — И это были, конечно, вы, жестокая Мерседес! — Вы должны меня знать лучше, несправедливый Луис! Я в тот день видела на турнирном поле только бла¬ городного, великодушного и мужественного рыцаря, на¬ деленного всеми рыцарскими достоинствами. Самой осмо¬ трительной оказалась королева. После окончания тор¬ жества она призвала меня, в свою ложу, почти час милостиво и ласково беседовала со мной и лишь после этого коснулась наконец истинного существа дела. Она заго¬ ворила, Луис, о нашем христианском долге, о долге жен¬ щин, а главное — о тех торжественных обязательствах, которые возлагает на нас брак, и о многих неизбежно связанных с ним трудностях, если не страданиях. Она растрогала меня до слез своей материнской добротой и взяла с меня обещание, которое я подтвердила добро¬ вольным обетом, что, пока она. жива, я не пойду под ве¬ нец без ее личного благословения или, по крайней мере, письменного согласия в случае ее болезни или отсут¬ ствия, — Клянусь святым Денисом Парижским! Королева воспользовалась вашим чистосердечием и добротой ду¬ шевной, чтобы настроить вас против меня! — Нет, Луис, ваше имя даже не было ни разу упо¬ мянуто! И я бы не стала вам говорить об этом, если бы в продолжение всего разговора не думала только о вас. Не знаю, для чего королева взяла с меня такое обещание, но ваш образ все время стоял передо мной, и — я чув¬ ствую сердцем, хотя, может быть, и ошибаюсь, — мне кажется, она это сделала, чтобы я не вышла за вас без ее согласия. Однако материнское сердце и доброта доньи Изабеллы всем известны, и я не сомневаюсь, что она пойдет навстречу моим желаниям, когда убедится, что я сделала достойный выбор, хотя чересчур осторожным людям такая уверенность может показаться не совсем обоснованной. 77

— Значит, вы думаете, Мерседес, вы чувствуете серд^ цем, что королева взяла с вас это обещание, опасаясь именно меня? Да, я так думаю, потому что, как я уже признак лась наперекор своей девичьей гордости, в тот день вы не выходили у меня из головы. После вашей победы все только о вас и говорили, так что не удивительно, если я тоже о вас'думала. Мерседес, вы не станете отрицать: королева вьь манила у вас этот обет из страха передо мной! — Конечно, стану отрицать! И впредь уже не буду с вами так откровенна: вы мне дали хороший урок. Но как вы можете говорить, что королева сделала что-то из страха перед вами? О вас она просто не думала. Она по- матерински заботилась обо мне. Не стану скрывать: воз¬ можно, ваше умение нравиться и вызвало ее опасение, что девушка — сирота вроде меня, больше доверяющая своим чувствам, нежели рассудку, может по неосторожно¬ сти выйти замуж за человека, которому дальние страны дороже семьи, собственного дома и родовых замков. И вы намерены исполнить свой обет? Луис! Вы не думаете о том, что говорите, иначе вы бы не задали мне такой вопрос! Какая христианка забы¬ вает о своих обетах, будь то паломничество или покаяние? И почему я должна быть хуже других? Кроме того, даже не будь этого обета, одного пожелания из королевских уст достаточно, чтобы удержать меня от брака. Донья Изабелла моя государыня, моя госпожа, даже больше — моя мать. Даже донья Беатриса не печется так о моем счастье, как ее высочество. Прошу вас, Луис, выслушайте меня, не протестуйте и не перебивайте! Много лет я тер¬ пеливо внимала вашим речам; сегодня моя очередь го¬ ворить, а ваша — слушать. Я не думаю, чтобы королева имела в виду именно вас, когда я давала это обещание. Заметьте: давала добровольно, никто у меня его не «вьь манивал», как вы посмели выразиться о ее высочестве! Может быть, донья Изабелла видела в ваших ухаживав ниях за мной какую-то опасность для меня и, наверно, полагала, что такой непоседливый муж вряд ли даст семье счастье. Но, если даже ее высочество отнеслась к вам несправедливо, Луис, если донья Изабелла не сумела оценить ваше благородное и великодушное сердце, то это лишь потому, что она обманулась в вас, как и многие 78

другие при дворе. Но разве можно ее винить за то, что она вас плохо знает? Сколько раз вы покидали Кастилию! А когда возвращались, разве вы достаточно ревностно относились к своим обязанностям при дворе, которые налагают на вас знатный род и долг перед королевой? Разумеется, ее высочество и все ее окружающие оценили ваше воинское искусство на турнире. Во время этой по¬ следней войны с маврами вас тоже нередко превозносили за славные подвиги. Но если ум женщины восхищается силой и мужеством, то сердце мечтает об иных, менее громких и более постоянных достоинствах своего избран¬ ника, столь необходимых для счастья в тесном семейном КРУГУ У домашнего очага. Это донья Изабелла поняла, почувствовала и испытала на себе, хотя ее брак с королем Арагонским и можно назвать счастливым. Что же уди¬ вительного, если она и мне желает того же? Нет, Луис, страсть ослепила вас, и вы несправедливы к нашей коро¬ леве. А ведь сейчас, вам надо завоевать ее расположение, если, конечно, вы искренне хотите получить мою руку. Но как это сделать, Мерседес? Мавры побеждены, а среди наших рыцарей вряд ли найдется хоть один, кто даже ради вас рискнет сразиться со мной! — Такие подвиги королеве не нужны, а мне — тем более! Мы уже знаем вас как доблестного рыцаря. Вы сами сказали, что никто не захочет скрестить с вами копья, и, уж конечно, никто не станет потакать подобным безумствам. Лучше всего вы сможете заслужить благо¬ склонность королевы с помощью того же Колумба. — Кажется, я начинаю понимать. Однако мне хоте¬ лось бы услышать все до конца из ваших уст* — В таком случае, я буду говорить так ясно, как только смогу, — продолжала пылкая кастильянка, все больше воодушевляясь, и нежное лицо ее разгоралось все жарче, словно озаряемое внутренним огйем. Вам уже известны планы сеньора Колумба и то, как он на¬ деется их осуществить. Я была еще ребенком, когда он впервые прибыл в Кастилию, чтобы уговорить двор по¬ мочь ему в этом великом предприятии, и я знаю, что королева много раз была готова оказать ему содействие, если бы ее не удерживало равнодушие дона Фердинанда и ограниченность ее министров. Думаю, что она и сейчас относится к планам Колумба благосклонно: это видно хотя бы из того, что, когда он недавно простился со 79

всеми, намереваясь покинуть Испанию и обратиться за поддержкой к другим государям, его удержали по настоя¬ нию отца Хуана Переса, бывшего исповедника ее высоче¬ ства. Теперь Колумб здесь, как вы уже знаете. Он с не¬ терпением ждет аудиенции, и надо только напомнить ко¬ ролеве, чтобы она ее не откладывала. Если он получит каравеллы, которые просит, многие дворяне, без сомне* ния, захотят принять участие в его экспедиции: ведь в случае успеха она принесет всем его спутникам неувя¬ даемую славу! И вы тоже могли бы быть в их числе. — Даже не знаю, Мерседес, что и думать о таком предложении. Как-то странно, когда человека, к которому питают добрые чувства, стараются отправить в экспеди^ -цию, откуда он может вообще не вернуться! — Бог вас сохранит! — воскликнула девушка. — Вы отправитесь, в путь ради славы господней, и он будет сам .направлять и защищать ваши каравеллы своей могучей десницей! Дон Луис де Бобадилья только улыбнулся. Он- -был далеко не столь религиозен, зато о реальных опасностях, подстерегающих мореплавателей, знал куда больше своей возлюбленной. Однако побуждения Мерседес теперь были ему ясны, хотя он и поспешил выразить свои сомнения. Да и само, это плавание вполне отвечало его любви к странствиям и жажде новых опасностей и приключений. И Луис и Мерседес вполне сознавали, что в легкомыслии и в пристрастии к бродяжничеству его упрекали в об- щем-то не зря и что это служило единственным препят¬ ствием на -пути к их счастью. Поэтому сейчас ему не по¬ надобилось много. времени, чтобы сообразить, как и чем он может завоевать расположение доньи Изабеллы и до¬ биться ее согласия на брак с Мерседес. Однако кое-что все еще. было Луису неясно. — Если королева расположена поддержать этого Ко¬ лумба, почему он до сих пор ничего не получил? — спро¬ сил юноша. Этому мешали война с маврами, пустая сокровищ¬ ница и холодное равнодушие короля. — А не будет королева смотреть на всех спутников Колумба как на вздорных безумцев, когда мы вернемся с пустыми руками, что наиболее вероятно, — если только вообще вернемся? 80