— Это совсем не похоже на донью Изабеллу! Если она сама примет участие в великом предприятии, то сделает это во славу божью, а потому все, кто добровольно отпра¬ вятся вместе с Колумбом, уподобятся в ее глазах кресто¬ носцам, рыцарям гроба господня. А неудачи нечего опа¬ саться, Луис! Вы вернетесь со славой, которая возвеличкг вашу будущую жену и позволит ей гордиться вашим именем. — Вы самая милая и восторженная защитница ве¬ ликих дел, Мерседес! Если бы можно было взять вас с собой, лучшего товарища в плавании я бы не стал искать! Мерседес как могла ответила на эти лестные и несом¬ ненно искренние слова, после чего беседа между влюб¬ ленными приняла более спокойный и рассудительный характер. Дону Луису удалось смирить свое нетерпение. Великодушная доверчивость Мерседес, с какой она по¬ степенно открыла ему свое сердце, а также ее глубокая вера в успех в конце концов убедили его. Теперь дон Луис смотрел на это предприятие как на достойное всяческого внимания, а не только как на повод удовлетворить свою неуемную страсть к приключениям. Королева задержала донью Беатрису, и влюбленные провели с глазу на глаз целых два часа. Когда же мар¬ киза де Мойя вернулась, ее беззаботный, непоседливый, но великодушный и доблестный племянник поспешил рас¬ прощаться. Однако Мерседес и ее опекунша не спали до самой полуночи. Девушка поспешила обо всем рассказать мар¬ кизе и объяснить, что теперь все ее надежды связаны с предприятием Колумба. Донья Беатриса была и обрадо¬ вана и огорчена этой исповедью, но в то же время не могла удержаться от улыбки перед такой изобретательно¬ стью любви, связавшей воедино великий план генуэзца с достижением личного счастья. Но по-настоящему сер¬ диться она не могла. Луис де Бобадилья был сыном ее единственного, горячо любимого брата, и она невольно переносила на сына чувства, которые питала к отцу. Да и все, кто знал его, не могли не оценить привлекатель¬ ного и благородного юного рыцаря, хотя людей более осмотрительных и настораживала его излишняя смелость. Он мог бы при желании выбрать себе жену среди самых знатных красавиц Кастилии, и ничто не помешало бы 81

ему, разве только какие-нибудь высшие соображения или совершенно необычные обстоятельства, препятствующие заключению брака. Поэтому маркиза охотно слушала свою воспитанницу, и, когда они наконец расстались на ночь, бесхитростная исповедь Мерседес, ее пылкое красноречие и наивная нежность почти окончательно привлекли донью Беатрису на сторону влюбленных, Глава VI Попристальней вглядись во тьму веков И сам скажи: что сотворило время С толпой ученых, мудрых стариков, Познавших все и позабытых всеми, Иль с воинами славными, пред кеми Весь мир дрожал? Внимательно взгляни И сам ответь, где ныне все они? «Руины времени» Прошло несколько дней, прежде чем испанцы освои¬ лись в древней твердыне магометан. К тому времени жизнь в Альгамбре и в городе постепенно упорядочилась. После всех волнений и тревог, когда улеглось горе по¬ бежденных и ликование победителей, в Гранаде насту¬ пило некоторое успокоение. Дон Фердинанд, политик осторожный и далеко не мстительный, издал строгий при¬ каз обращаться с маврами мягко и снисходительно; при¬ каз этот быстро возымел действие, и жители Гранады начали возвращаться к своим привычным повседневным занятиям. Однажды утром, на третий день после описанного выше разговора, Изабелла собрала у себя своих ближай¬ ших друзей, которые имели к ней доступ, можно сказать, в любое время. Ибо, хотя Кастилия и славилась стро¬ гостью придворного этикета, очевидно перенятого ею у мавританских соседей, благожелательный нрав королевы создал вокруг нее нечто вроде интимного кружка, войти в который считалось высшей милостью и в то же время доставляло избранным подлинную радость. В те дни духовенство пользовалось особым почетом: оно проникало во все сферы жизни и часто оказывало на них решающее влияние. 82

Мы быстро замечаем подобные недостатки у других народов, особенно когда подчеркиваем все то зло, какое причинили им своим вмешательством представители рим¬ ской курии. Но это лишь доказывает справедливость ста¬ рой притчи о том, что мы охотнее замечаем чужие ошиб¬ ки, нежели свои. Ибо ни один народ не допустил бы над собой такого жестокого контроля со стороны церкви, ка¬ кой существует у нас, в Соединенных Штатах, особенно в тех городах, которые были основаны сектантами, где вся жизнь до сих пор зависит от этих сект. Но, пожалуй, са¬ мой характерной нашей чертой является сегодня стрем¬ ление распространить контроль общества на все области жизни, далеко за пределы, установленные законами и уло¬ жениями. Этот новый культ, получивший пристойное на¬ именование Общественного Мнения, является детищем и продолжением сектантских церквей с их всенародными исповедями и покаяниями. Сектанты всегда стремились играть роль государства в государстве, чему немало спо¬ собствовала их особая система иерархии, а также наши провинциальные обычаи. Если так обстоят дела у нас самих, то что уж говорить о католиках или протестантах! Скажем только, что Иза¬ белла была искренне набожна, а потому оказывала духо¬ венству всяческие милости, когда они не шли вразрез с ее совестью. В частности, служители церкви имели к ней сво¬ бодный доступ, и влияние их на королеву б.ыло весьма значительно. Вот и сейчас в покоях королевы среди прочих прибли¬ женных находились Эрнандо де Талавёра, только что на¬ значенный архиепископом Гранадским, и отец Педро де Карраскаль, бывший наставник Луиса де Бобадилья, уче¬ ный богослов, известный своим высоким происхождением и великой простотой души. Изабелла сидела за маленьким столиком и занималась таким обыденным делом, как шитье рубашки для короля; свои домашние обязанности она старалась выполнять так же добросовестно, как жена какого-нибудь простого купца из ее собственной столицы. Впрочем, таков был дух эпо¬ хи, вернее, такова была политика государей. Многие путешественники видели знаменитое седло герцогини Бур¬ гундской с особым приспособлением для прялки на перед¬ ней луке, чтобы даже во время езды верхом сия госуда¬ рыня могла подавать пример трудолюбия своим восхищен-« 83

ным подданным. И уже в наши времена всеобщего изобилия, когда иные жены и не снисходят до того, чтобы прикоснуться к предмету столь низменному, как рубашка мужа,, мы собственными глазами видели другую королеву, которая в кругу своих дочерей шила так усердно, словно от ее прилежания зависела жизнь всей семьи. Однако Изабелла ничего не делала напоказ. Одинако¬ во правдивая в чувствах, словах и делах, она работала с искренним удовольствием, потому что была привязана к мужу и заботилась о нем с истинно супружеской неж¬ ностью, хотя и не могла не замечать его недостатков как государя. Подле королевы сидела подруга ее юности, верная Беатриса де Кабрера. Мерседес примостилась на .скамееч¬ ке у ног инфанты, еще две-три придворные дамы стояли поблизости, но достаточно далеко, чтобы соблюдать при¬ личия этого пусть интимного, однако королевского кружка. Ибо сам король сидел тут же за столом в дальнем конце обширной залы и что-то писал. К нему никто не смел приблизиться, даже вновь назначенный архиепископ. Раз¬ говоры велись вполголоса, и сама королева говорила тише обычного, чтобы не отвлекать супруга от его раз¬ мышлений. А в ту минуту, когда мы хотим ввести чита¬ теля в наш рассказ, и эти разговоры затихли: королева о чем-то глубоко задумалась, и все вокруг нее смолкло. — Милая маркиза! — обратилась наконец Изабелла к своей подруге. — Ты давно видела сеньора Колумба, этого, мореплавателя, который представлял нам свой проект пу¬ тешествия на зацад? Что о нем слышно? При этом вопросе Мерседес украдкой обменялась со своей опекуншей заговорщическим взглядом, затем донья Беатриса ответила с подобающей почтительностью: — Вероятно, вы помните, сеньора, что цисал отец Хуан Перес, бывший исповедник вашего высочества, ко¬ торый даже покинул свой монастырь святой Марии Ра- бидской и приехал сюда из Андалузии, чтобы ходатайство¬ вать перед вами за этого человека. Тогда он убеждал вас поддержать великий замысел, опасаясь, как бы генуэзец не покинул Кастилию. — Ты полагаешь, это действительно великий замысел, дочь моя? — Разве кто-либо может в этом сомневаться, сеньора? Намерения Колумба возвышенны и разумны. Он хочет 84