лишь мечтать! Но пока вам не следует больше искушать судьбу. В Кастилии я конченый человек. Знакомство со мной не пойдет вам на пользу. А потому говорю еще раз: здесь мы должны расстаться! Луис де Бобадилья горячо запротестовал, уверяя, что мнение других ему безразлично. Однако более умудрен¬ ный годами и опытом Колумб не мог позволить доверчи¬ вому юноше из-за дружбы с ним рисковать своим буду¬ щим. Сам-то он стоял много выше людской молвы, но сей¬ час речь шла не о нем. Простились они тепло. Колумб был растроган искрен¬ ностью и глубоким волнением юноши, тем не менее, отъ¬ ехав не очень далеко от города, они все-таки расста¬ лись: Колумб поехал дальше, а дои Луис де Бобадилья повернул назад. Кровь Луиса кипела от ярости при мысли обо всех унижениях и оскорблениях, которые, как он догадывался, пришлось претерпеть его новому другу. Совсем иные чувства обуревали Колумба. Семь мучи-« тельных лет он убеждал государей и знать Испании по¬ мочь ему снарядить экспедицию. Сколько лишений, на¬ смешек и даже оскорблений пришлось ему вынести за эти долгие годы, — лишь бы не потерять даже тех немногих сторонников, которых ему удалось приобрести среди наи¬ более свободомыслящих и просвещенных умов! Пытаясь сделать сильных мира сего еще могущественнее, он сам едва зарабатывал себе на пропитание. Каждый луч на¬ дежды, как бы ни был он слаб, Колумб ловил с жадной радостью, и каждое новое разочарование встречал со стой¬ костью, достойной самых закаленных сердец. Но теперь он переживал особенно горькие минуты. Когда Изабелла снова призвала его, самые радужные мечты овладели душой Колумба. Однако он терпеливо ждал конца осады, сохраняя холодное достоинство и фи¬ лософическую покорность судьбе, которым научился за последние годы. Но вот приблизился решительный час, и все его светлые надежды рухнули. Он думал, что его на¬ мерения будут поняты, его самого оценят и его возвышен¬ ный замысел осуществится. А вместо этого на него по- прежнему смотрели как на безумца, словам его не верили, в услугах его не нуждались. Блистательные планы, вынашиваемые годами, рухнули в один день, оказанная ему ненадолго милость лишь возбудила несбыточные 111

надежды, и теперь разочарование было еще мучительнее и горше. Поэтому нет ничего удивительного, что, когда Колумб остался один на дороге, даже его непоколебимая душа дрогнула. Мореплаватель уронил голову на грудь. При¬ шел тот горький час, когда прошлое заслоняет грядущее, когда все сладостные упования тонут в волнах перене¬ сенных страданий. Семь лет, проведенных в Испании, были потеряны напрасно! А впереди его ждали, может быть, еще более долгие и трудные испытания, которые тоже могли кон¬ читься ничем. Ему шел уже шестидесятый год, жизнь ускользала от него, а великая цель была по-прежнему не¬ достижима. И все же высокая решимость поддерживала его. Ни на один миг не возникало у него мысли о том, чтобы посту¬ питься своими правами, либо сомнения в осуществимости великого замысла. Тяжко было у него на душе, но он со¬ хранял все свое мужество. — Есть же бог всемогущий! — воскликнул Колумб. — Он должен знать, что хорошо, что плохо, и ему я вверяю себя! Некоторое время мореплаватель ехал молча, потом глаза его сверкнули, едва приметная улыбка осветила су¬ ровое лицо, и он пробормотал: — Да, господь что-то мешкает, но все равно мы до¬ плывем до язычников, даже не знающих его имени! После этой короткой вспышки чувств суровый море¬ плаватель, чьи волосы были уже белы как снег от забот, трудов и лишений, уверенно продолжал свой путь. Он сознавал, что создан для великих дел, а в остальном спо¬ койно полагался на судьбу. И, если тяжелые вздохи вре¬ менами вырывались из его груди, лицо его сохраняло гор¬ деливую непроницаемость;, если печаль и разочарование терзали его сердце, оно было достаточно сильно, чтобы вынести и эту боль. Оставим теперь Колумба на выочной тропе, пересе¬ кающей равнину Вега, и поспешим обратно в Санта-Фе, ко двору Фердинанда и Изабеллы, возвратившихся туда после песколышх дней, проведенных в Альгамбре. Луис де Сантанхель, человек пылких чувств и вели¬ кодушных порывов, был одним из тех редких избранни¬ ков, чей разум намного опережает свое время. Просвет¬ 112

ленное воображение позволяло ему многое предвидеть, не сбиваясь с истинного пути. Расставшись с Колумбом, Сантанхель и его друг Алонсо де Кинтанилья направились к королевскому двор¬ цу. Оба горячо осуждали постыдное решение совета, вы¬ нудившего славного мореплавателя навсегда покинуть Испанию. Дерзкий на язык сборщик церковных доходов не стеснялся в выражениях, хранитель кастильской казны и старый друг Колумба от него не отставал. И к тому времени, когда они дошли до королевских покоев, у обоих созрело решение попытаться еще раз уговорить королеву, чтобы она спешно вернула Колумба и согласилась на его условия. Изабелла охотно принимала своих приближенных, в чьей преданности и честности была уверена. То было вре¬ мя всевозможных церемоний, строгостей, сложного эти¬ кета, которым особенно славился кастильский двор, но по отношению к тем, кто был ей любезен, королева не со¬ блюдала никаких формальностей, кроме самых необхо¬ димых для поддержания хорошего тона и приличий. По¬ этому, когда Сантанхель и Кинтанилья попросили аудиен¬ ции, Изабелла тотчас ответила согласием, как бы давая заранее понять, что им ни в чем не будет отказа. Королева приняла обоих сановников, окруженная сво¬ ими любимицами: среди них, разумеется, находились мар¬ киза де Мойя и донья Мерседес де Вальверде. Король, как обычно, занимался в соседнем кабинете своими рас¬ четами и писанием приказов. Государственные дела со¬ ставляли для него отраду и отдохновение; ничто его так не веселило, как стол, заваленный бумагами, от которых любой другой пришел бы в отчаяние. На коне он был рыцарем, во главе армии — полководцем, на совете — мудрецом, и вообще Фердинанда можно было бы назвать великим, если бы не низменность всех его побуждений. — Что привело вас сюда в столь ранний час, сеньор Сантанхель и сеньор Кинтанилья? — спросила Изабелла с улыбкой радушной хозяйки. — Надеюсь, вы явились не как просители — для этого время еще неподходящее! — Когда приносишь дар, а не прошение, всякое время бывает подходящим, Милостивая' сеньора! — с живостью возразил Луис де Сантанхель. — Мы здесь не для того, чтобы испрашивать себе милости, а для того, чтобы ука¬ зать вашему высочеству, каким образом в короне Касти¬ 113

лии мог бы засиять несравненный алмаз, перед которым померкли бы все остальные. Торопливая, взволнованная речь Сантанхеля и сме¬ лость его слов удивили Изабеллу. Однако к его нраву она привыкла, а потому не выказала особого неудоволь¬ ствия. — Разве у мавров есть еще одно королевство, которое можно завоевать? — спросила она шутливо. — Или, может быть, уважаемый сборщик церковных доходов предлагает поход на Иерусалим? 4— Нет, вашему высочеству надо только принять со смирением и благодарностью ниспосланный свыше дар, а не отвергать его, — ответил Сантанхель, почтительно и нежно целуя протянутую ему руку, чтобы немного смяг¬ чить резкость своих слов. — Знаете ли вы, милостивая моя госпожа, что сеньор Христофор Колумб, на коего мы воз¬ лагали столько надежд, сегодня сел на мула и покинул Санта-Фе? — Я этого ожидала, сеньор, хотя и не знала, что он уже уехал. Мы с королем поручили рассмотреть его пред¬ ложение архиепископу Гранадскому и другим достойным советникам, и они нашли условия генуэзца столь дерз¬ кими и непомерными, что согласиться на них — значило бы пренебречь нашим долгом и унизить наше достоин¬ ство. Тому, кто предлагает столь сомнительное предприя¬ тие, следовало бы вести себя поскромнее. Многие считают его просто безумцем! — О нет, сеньора! — возразил Сантанхель. — Человек, готовый ради чести отказаться от самых своих сокровен¬ ных надежд, достоин всяческого уважения! Колумб пони¬ мал, что приносит вам целую империю, и требовал соот¬ ветственной награды. — Тот, кто недостаточно высоко ценит себя сам, не может ожидать высокой оценки от других, ^ добавил Алонсо де Кинтанилья. — А кроме того, — продолжал Сантанхель, не давая королеве даже вставить слово, — о характере человека и о его намерениях можно судить лишь по его делам. Если он добьется успеха, разве его открытие не затмит все прочие? Обойти кругом землю следом за солнцем — разве это не доказательство премудрости творца? А богатства, которые хлынут в Арагон и Кастилию? Ведь они же не¬ исчислимы! Поистине я поражен: как могла государыня, 114