будет прислушиваться к вашим советам, тем более что человек он молодой, великодушный и благородный и со¬ знание того, что он служит не только своей стране, но и всему человечеству, благотворно на него повлияет. Дон Камилло, казалось, был не вполне согласен с по¬ следним доводом сенатора; тем не менее он вежливо поклонился, как бы признавая правоту хозяина дома. — Приятно слышать такие речи, синьор, — ответил он. — Мой соотечественник всегда прислушивается к разумным советам, от кого бы они ни исходили. Хотя он в ответ на мои доводы частенько напоминает мне об упадке мощи республики Святого Марка, однако его глу¬ бокое уважение к государству, которое давно стяжало славу энергией и могуществом, ничуть не уменьшилось. — Да, Венеция уже не та, какой она когда-то была, синьор герцог, но все же она еще очень сильна. Крылья нашего льва немного подрезаны, но он все еще не раз¬ учился прыгать далеко, и зубы его опасны. И, если ново-« испеченный принц хочет, чтобы корона спокойно сидела у него на голове, ему бы не мешало сделать цопытку добиться признания своих ближайших соседей. — Это совершенно верно, и я приложу все силы, чтобы желаемая цель осуществилась. А теперь могу ли я просить вашего дружеского совета, как бы мне ускорить рассмотрение моего дела, которое сенат так долго не мо^ жет решить? Вы поступите правильно, дон Камилло, если бу¬ дете напоминать сенаторам о себе с учтивостью, подо¬ бающей их положению и вашему званию. — Это я всегда делаю в пределах, подобающих моему положению и цели, которой я добиваюсь. — Не следует забывать и о судьях, молодой человек, потому что мудро поступает тот, кто помнит, что правое судие всегда прислушивается к просьбам. — Я не знаю никого, кто бы так прилежно выполнял этот свой долг, как я, и редко можно видеть, чтобы про¬ ситель был так внимателен к тем, кого он беспокоит своими просьбами, и так полновесно доказывал им свое уважение. . Главным образом вам следовало бы добиться ува¬ жения сената. Ни одна услуга государству не проходит незамеченной, и даже малейшее доброе дело становится известным Тайному Совету. 78

О, если бы я мог встретиться с этими почтенными отцами! Я уверен, что тогда мое сцраведливое требование было бы очень скоро удовлетворено. — Это невозможно! — печально сказал сенатор.—; Имена этих августейших особ содержатся в тайне, чтобы их величие не было запятнано низменными интересами. Они правят так же невидимо, как мозг управляет мыш¬ цами; они, так сказать, душа государства, и, как всякую душу, их невозможно увидеть. — Я выразил свое желание скорее как мечту, без всякой надежды на его исполнение, — ответил герцог свя¬ той Агаты, надевая плащ и маску, которые он, войдя, снял и положил под рукой. — Прощайте, благородный синьор. Я не перестану убеждать кастильца советами, а в награду за это я буду надеяться на справедливость патрициев и ваше доброе ко мне отношение. Синьор Градениго с поклонами проводил гостя через анфиладу комнат до самой прихожей и там отдал его на попечение слуги. «Необходимо заставить его действовать более энергич¬ но, а для этого нужно всячески ставить ему палки в ко¬ леса. Тот, кто хочет добиться милостей республики, дол¬ жен прежде заслужить их, проявив усердие и предан¬ ность».—Так размышлял синьор Градениго, медленно возвращаясь в свой кабинет после того, как церемонно проводил гостя. Закрыв за собой дверь, он снова начал шагать по ма¬ ленькой комнате с видом человека, погруженного в тре¬ вожные размышления. С минуту в кабинете царила глу¬ бокая тишина, но вот осторожно отворилась дверь, скры¬ тая портьерами, и в комнату заглянул новый посети¬ тель. — Входи,—сказал сенатор, не выказывая удивле¬ ния, — твое обычное время уже прошло, я жду тебя. Развевающееся платье, почтенная седая борода, благо¬ родные черты лица, быстрый, жадный и подозрительный взгляд и то особое выражение лица, которое, казалось, в равной степени отражало практический ум и подобостра¬ стие человека, привыкшего к грубости и презрению лю¬ дей, — все обличало в этом человеке ростовщика с Ри¬ альто. •=- Входи, Осия, и излей свою душу, — продолжал се¬ натор, видимо давно привыкший выслушивать сообщения 79

старика. — Слышал что-нибудь новое насчет благополу¬ чия народа? — Благословен народ, о коем так по-отечески забо¬ тятся! Может ли быть причинено добро или зло гражда¬ нину республики, благородный синьор, без участия или сострадания сената, который подобен отцу, заботящемуся о своих детях! Счастлива страна, где людй почтенного возраста, убеленные сединой, бодрствуют до той лоры, когда ночь уступает место дню и забывают усталость в своем стремлений делать добро и почитать государство! — Ты выражаешься с восточной цветистостью твоей страны, добрый Осия, и, вероятно, забываешь, что нахо¬ дишься не на пороге храма... Ну, а что интересного слу¬ чилось за минувший день? — Скажите лучше — за ночь, синьор, потому что все то немногое, что заслуживает вашего внимания, случи¬ лось с наступлением ночи. — Уж не убийство ли кинжалом на мосту? Ха! Илй люди в этот раз веселились меньше, чем- обычно? — Никто не умер насильственной смертью, и площадь брызжет соком веселья, как благоухающие виноградники Энгеди. Святой Авраам! Что может сравниться по веселью с Венецией! Как упиваются этим весельем сердца старых и молодых! Кажется, достаточно установить купель в си¬ нагоге, чтобы стать свидетелем радостного отречения от своей веры ради народа этих островов! Я не надеялся иметь честь увидеть вас сегодня, синьор, и я уже закон¬ чил свою вечернюю молитву, собираясь лечь спать, когда посыльный от Совета принес мне драгоценное кольцо с приказом расшифровать герб и другие эмблемы, дабы узнать его владельца. Такие кольца обычно посылают в подтверждение личности его хозяина. — Кольцо с тобой? — спросил сенатор, протягивая руку. — Вот оно. Прекрасный камень, драгоценная би¬ рюза... — Где нашли это кольцо? И почему его прислали тебе? — Его нашли, синьор, насколько я мог понять боль¬ ше из намеков, чем из слов посыльного, в одном месте, вроде того, откуда спасся благодаря своему благочестию праведный Даниил. Ты имеешь в виду Львиную пасть? 80

— Так говорят об этом пророке наши древние книги, синьор, и на это намекал посланец Совета, вручая мне кольцо. — Здесь нет ничего, кроме шлема с гребнем, какие носят наездники... Оно принадлежит кому-нибудь из ве¬ нецианцев? — Да поможет мудрый Соломон своему слуге разо¬ браться в таком тонком деле! Камень этот редкой кра¬ соты, мало кто владеет такими, кроме тех, у кого полно золота. Посмотрите только на его мягкий блеск, благо¬ родный синьор, и заметьте, как переливаются краски! — О... прекрасно! Но чей же это девиз? — Уму непостижимо, какое огромное богатство может содержать в себе такое маленькое колечко! Мне прихо¬ дилось видеть, как за менее драгоценные безделушки платили огромные суммы полновесньши цехинами. — Неужели ты не можешь забыть свою лавчонку и гуляк на Риальто? Я приказываю тебе назвать имя того, кому принадлежит этот герб как доказательство его рода и звания! — Благородный синьор, я повинуюсь. Герб принадле¬ жит роду Монфорте, последний сенатор из которого умер около пятнадцати лет назад. — А его драгоценности? — Они перешли вместе с другим движимым имуще¬ ством во владение его родственника и преемника — если, конечно, сенату будет угодно, чтобы у этого старинней¬ шего рода был преемник, — к дону Камилло, герцогу свя¬ той Агаты. Богатый неаполитанец сейчас добивается вос¬ становления своих прав в Венеции, и он теперь владелец этого великолепного камня. — Дай мне кольцо. Этим делом нужно заняться... Что еще ты хочешь мне сказать? — Ровно ничего, синьор, кроме просьбы: если кольцо будет конфисковано и пойдет в продажу, можно ли на¬ деяться, что сначала его предложат старому слуге рес¬ публики, у которого есть много причин сожалеть о том, что дела его идут хуже в старости, чем в юные годы? — Тебя не забудут. Я слышал, Осия, что некоторые молодые люди благородных фамилий частенько посещают ростовщиков и занимают золото, а потом, промотав его, горько расплачиваются за свои ошибки. В такое поло¬ жение не пристало попадать наследникам благородных 4 Фенимор Купер, том V 81