и толкая его на такие безрассудные и несправедливые по¬ ступки, на какие он сам никогда бы без их подстрекатель¬ ства не решился. Спустя несколько дней после стычки у Лексингтона между жителями Бостона и губернатором было заключено торжественное соглашение, по которому тем, кто сдаст оружие, разрешалось покинуть город, тем же, кто пожела¬ ет остаться, была обещана охрана их жилищ и безопас¬ ность. Оружие было сдано, но свободный выезд под раз¬ личными пустыми предлогами все же не был разрешен. Этот произвол, так же как и многое другое, связанное с тем, что власть находилась в руках армии, ожесточил ко¬ лонистов и дал новую пищу для недовольства; в то же вре¬ мя в сердцах их противников презрение быстро уступало место ненависти, ибо обстоятельства вынуждали их отно¬ ситься с уважением к тем, к кому они никогда не испыты¬ вали симпатии. Воцарившиеся в Бостоне неприязнь и не¬ доверие, принимавшие нередко личную форму, также за¬ ставляли войска стремиться к расширению оставленных им пределов. Однако Гедж, будучи незлобив по натуре и желая, по- видимому, вызволить из рук колонистов своих солдат, согласился произвести обмен пленными, невзирая на осо¬ бый характер обстоятельств, при которых колонисты были захвачены в плен; таким образом, с самого начала было установлено различие между имевшими место событиями и простым мятежом против власти государя. Представи¬ тели сторон встретились в Чарлстоне, не занятом в тот мо¬ мент ни теми, ни другими войсками. Во главе американ¬ цев главными представителями были Уоррен и уже упо¬ мянутый нами ранее старый разведчик лесных дебрей, человек, наделенный в равной мере как великодушием, так и отвагой — доблестями, нередко сопутствующими друг другу. В переговорах приняло участие и несколько вете¬ ранов королевской армии, которые пожелали встретиться со своим старым товарищем и в последний, быть может, раз дружески с ним потолковать; тот говорил с ними с подлинной прямотой солдата, и на все их искусные попыт¬ ки заставить его покинуть знамена, под которые он стал, отвечал решительным отказом. В то время как происходили эти события, повсюду в колониях стоял неумолчный гул военных приготовлений. Кое-где произошло несколько небольших стычек, причем 168

теперь американцы далеко не всегда предоставляли ан¬ гличанам право быть зачинщиками, и все военные склады, какие только удавалось обнаружить, немедленно захваты¬ вались — иной раз мирным путем, а иной раз и силой. Однако, поскольку большая часть английских войск была сосредоточена в Бостоне, остальным колониям почти нече¬ го было делать, и, хотя их по-прежнему считали поддан¬ ными английского короля, они пускали в ход любые средства, всячески стараясь утвердить свои права. В Филадельфии был созван конгресс делегатов объеди¬ ненных колоний, который возглавил широкое движение народа, впервые почувствовавшего себя единой нацией. Этот конгресс выпускал манифесты, где с большой силой провозглашались свободолюбивые принципы, и приступил к созданию армии, которая могла бы в случае нужды эти принципы отстоять. Под ее знамена были призваны коло¬ нисты, прошедшие военную школу на службе в королев¬ ской армии, а также вся та отважная и предприимчивая молодежь, которая готова была пожертвовать жизнью за дело, не сулившее ей даже в случае успеха почти ника¬ ких личных выгод. Во главе этих еще неопытных воинов конгресс поставил человека, который уже отличился на бранном поле, а много лет спустя ос!,авил по себе слав¬ ную, незапятнанную память. Глава XIV Встретимся мы пру. Филиппах. Шекспир, «Юлий Цезарь» В эту пору лихорадочного возбуждения, когда военная обстановка и лишения не сопровождались, однако, ни боя¬ ми, ли опасностями, Лайонел, хотя и был поглощен проис¬ ходящим, все же не мог забыть и то, что так близко его касалось. На другой день после сцены, разыгравшейся на¬ кануне вечером между миссис Лечмир и обитателями пакгауза, он рало утром вновь отправился туда в надежде рассеять свою мучительную тревогу, добившись оконча¬ тельного разъяснения тайн, каким-то образом связывав¬ ших его со странным человеком, о котором ему ничего не было известно. 169

Последствия вчерашнего сражения уже начали сказы¬ ваться; Лайонелу это бросилось в глаза, едва он ступил на рыночную площадь: обычно переполненная в это время, она была почти безлюдна. Ставни лавок открывались с опаской, и бостонцы глядели на лик солнца* будто сомне¬ ваясь, светит ли оно и греет, как прежде, в дни мира и спокойствия; в городе окончательно воцарились страх и недоверие. Несмотря на ранний час, все были уже на но¬ гах, и бледность лиц редких прохожих свидетельствовала о том, что они провели бессонную ночь. Очевидно, не спала и Эбигейл Прей: Лайонел застал ее в той же убогой камор¬ ке, где ничто не изменилось со вчерашнего вечера, разве только глаза несчастной женщины; если иногда они похо¬ дили на драгоценные камни, вставленные в жалкую опра¬ ву, то сейчас потускнели и запали, еще усиливая общее удручающее впечатление горя и нищеты. — Я вторгаюсь к вам в неурочный час, миссис Прей, — сказал Лайонел, входя в комнату, — но мне нужно ви¬ деть вашего постояльца по чрезвычайно важному делу. Он, вероятно, наверху, не откажите известить его о моем при¬ ходе. Эбигейл, мрачно и многозначительно покачав головой, ответила глухим голосом: — Он ушел! — Ушел! — воскликнул Лайонел. — Куда? И когда? — Видно, гнев господен обрушился на людей, су¬ дарь, — ответила женщина. — Стар и млад, здравый и хво¬ рый — все лишились рассудка, все жаждут кровопролития; и человеку не дано знать, чем все это кончится. — Но какое это имеет отношение к Ральфу? Где он? Вы не обманываете меня? — Я? Избави бог, чтобы я кого-нибудь еще обманула, и тем более вас! Нет, майор Линкольн, этот чудной ста¬ рик, проживший на свете столько лет, что даже может читать наши тайные мысли, как не дано простым смерт¬ ным, ушел и, может быть, никогда не вернется. — Никогда! Уж не прогнала ли ты его из-под жалкого своего крова? — Мой дом все равно что у птиц небесных: приста¬ нище всякого несчастного, кто нуждается в нем. Нет на земле местечка, майор Линкольн, которое я могла бы на¬ звать своим, но когда-нибудь оно у меня будет — да, тес¬ ное жилище ждет всех нас, грешных* и дай бог, чтобы я 170

нашла в нем тот покой, который, говорят, находят в гро¬ бу! Я не лгу, нет, на этот раз я неповинна в Ъбмане. Ральф и Джэб ушли вместе, но куда, не знаю. Может быть, они примкнули к народу там, за городом. Они ушли, как только взошла луна, и на прощанье старик предостерег меня — его голос будет звучать в моих ушах, покуда ти¬ шина могилы не оглушит меня. — Ушел, чтобы примкнуть к американцам, и вместе с Джэбом! — повторил Лайонел в раздумье, не обратив вни¬ мания на последние слова Эбигейл. — Ваш сын попадет в беду из-за такого безрассудства, миссис Прей. — Джэб за свои поступки не ответчик, да и разве ему что запретишь, как другим детям! — ответила Эбигейл. — Ах, майор Линкольн, если бы вы знали, какой он был здо¬ ровый, крепкий, красивый мальчик до пяти лет! Второго такого и не сыскать было во всем Массачусетсе. Но потом господь покарал и мать и сына: болезнь преврати¬ ла его в то, что вы видели, — существо с обликом челове¬ ка, но без человеческого разума, а я сделалась вот такой жалкой развалиной. Но все это давно предречено, и у меня было достаточно знамений! Ибо разве не сказано, что бог «накажет вину отцов на детях до третьего и четвертого колена»? Слава богу, за мои горести и прегрешения рас¬ плачиваться придется только Джэбу, внуков у меня не будет! — Если какой-нибудь грех тяготит вашу душу, — ска¬ зал Лайонел, — и чувство справедливости и раскаяние должны бы побудить вас открыться тем, чье счастье мо¬ жет зависеть от вашего признания. Эбигейл в тревоге подняла глаза на молодого человека, но, встретив его пронизывающий взгляд, смешалась и сде¬ лала вид, что стыдится беспорядка в комнате. Напрасно прождав ответа, Лайонел продблжал: — Как вы, конечно, поняли еще вчера, у меня есть веские причины думать, что ваша тайна близко касается меня. Повинитесь в том, что вас так терзает, и я обещаю вам прощение и покровительство. При столь решительных его словах Эбигейл отступила в глубь комнаты и написанное на ее лице раскаяние усту¬ пило место притворному удивлению, которое доказывало, что она отнюдь не новичок в лицемерии, если даже порой ее и мучат угрызения совести. — Повиниться! — повторила она протяжным и трепе¬ 171