— Так уж положено молодым: судить опрометчиво,— невозмутимо ответил траппер.— Были дни, малец, когда и у меня кровь не текла спокойно в жилах, была быстра и горяча. Но что пользы в мои годы вспоминать о глупой отваге, о безрассудных делах? При седых волосах человеку приличен рассудительный ум, а не хвастливый язык. — Вы правы, правы,— прошептала Эллен.— Идет ин¬ деец, хочет, верно, учинить нам допрос. Девушка не обманулась, страх обострил и зрение ее и слух. Она не успела договорить, как высокий полуголый дикарь подошел к месту, где они стояли, с минуту без¬ молвно вглядывался в них, насколько позволял тусклый свет, затем произнес несколько хриплых гортанных зву¬ ков — обычные слова приветствия на его языке. Траппер ответил, как умел, и, видно, справился неплохо, потому что тот его понял. Постараемся, не впадая в педантизм, пере¬ дать суть и по мере возможности форму последовавшего диалога. — Разве бледнолицые съели всех своих бизонов и сняли шкуры со всех своих бобров? — начал индеец, не¬ много помолчав после обмена приветствиями, как требо¬ вало приличие.— Зачем приходят они считать, сколько осталось дичи на землях пауни? — Одни из нас приходят сюда покупать, другие — про¬ давать,—ответил траппер,—но и те и другие не станут больше приходить, если услышат, что небезопасно при¬ ближаться к жилищам сиу. — Сиу — воры, и они живут в снегах; зачем нам гово¬ рить о народе, который далеко, когда мы в стране пауни? — Если владельцы этой земли — пауни, белые и крас¬ нокожие пользуются здесь равными правами. — Разве бледнолицые недостаточно наворовали у индейцев, что вы приходите в такую даль со своею ложью? Я уже сказал, что это земля, где ведет охоту мое племя. — У меня не меньше права жить здесь, чем у тебя,— возразил траппер с невозмутимым спокойствием.— Не буду говорить всего, что мог бы,— лучше помолчать. Пауни и белые — братья, а сиу не смеет показать свое лицо в деревне Волков. — Дакоты — мужчины! — яростно вскричал индеец, позабыв, что выдает себя за Волка-пауни, и назвавшись самым гордым из наименований своего племени.— Дакоты 46

не знают страха. Говори, для чего ты оставил селения бледнолицых и зашел так далеко от них? — Я на многих советах видел, как восходит и заходит солнце, и слышал слова мудрых людей. Пусть придут ваши вожди, и мой рот не будет сомкнут. — Я великий вождь! — сказал индеец, напустив на себя вид оскорбленного достоинства.— Или ты принял меня за ассинибойна?1 Уюча — воин, которого знают, ко¬ торому верят! — Не так я глуп, чтобы не узнать чумазого тетона! — сказал траппер с хладнокровием, делавшим честь его нер¬ вам.— Брось! Темно, и ты не видишь, что у меня седая голова! Индеец, видно, понял, что пустил в ход слишком не¬ уклюжую выдумку, которая не могла обмануть бывалого человека, и призадумался, на какую новую уловку ему пойти, чтобы достичь своей подлинной цели, когда легкое движение в отряде спутало все его намерения. Он бояз¬ ливо оглянулся, точно опасаясь помехи, и, отбрасывая притворство, сказал более естественным голосом: — Дай Уюче молока Длинных Ножей2, и он будет петь твое имя в уши большим людям своего племени. — Ступай! Ваши молодые воины говорят о Матори. Мои слова для ушей вождя. Дикарь метнул взгляд на старика, даже при тусклом свете выдавший непримиримую ненависть. Потом поти¬ хоньку отступил в толпу своих товарищей, торопясь скрыть свой безуспешный обман (и свою бесчестную попытку оття¬ гать незаконную долю добычи) от того, чье имя, названное траппером, проносилось по толпе — верный знак, что сей¬ час он будет здесь. Едва исчез Уюча, перед пленниками, выступив из темного круга, встал могучего сложения воин, судя по величавой осанке — прославленный вождь. За ним приблизился и весь отряд, выстроившись вокруг него в глубоком и почтительном молчании. — Земля широка,— начал вождь, выдержав паузу с тем достоинством, которое тщетно силился изобразить его жалкий подражатель.— Почему дети моего великого бе¬ лого отца никак не найдут себе места на ней? 1 То есть за кочевника-сиу. 2 Длинными Ножами (или Большими Ножами) индей¬ цы называли американцев по их шпагам. Молоко Длинных ножей — водка. «7

— Иные из них слышали, что их друзья на равнинах нуждаются во многом, и они пришли посмотреть, правду ли им говорили. Другие же нуждаются в предметах, кото¬ рые краснокожие хотят продать, и они приходят богато наделить своих друзей порохом и одеялами. — Разве торговцы переходят Большую реку с пустыми руками? — У нас пустые руки, потому что твои молодые воины подумали, что мы устали, и освободили нас от ноши. Они ошиблись: я стар, но еще силен. — Не может быть! Вы уронили вашу ношу среди рав¬ нин. Покажи место моим воинам, и они подберут ее, пока ее не нашли пауни. — Тропа к тому месту не прямая, а сейчас ночь. Время спать,— с полным спокойствием сказал траппер.— Вели твоим воинам пройти вон к ;гому холму; там есть вода и есть лес; пусть они разведут огни и спят в тепле. Когда встанет солнце, я буду опять говорить с тобой. Тихий, но гневный ропот прошел среди слушающих, и старик понял, что допустил неосторожность, предложив нечто такое, что, по его замыслу, должно было указать заночевавшим в ивняке на присутствие опасного соседа. Однако Матори ничем не выдал возмущения, так откро¬ венно вьШазанного другими, и продолжал разговор все в том же невозмутимом тоне. — Я знаю, что мой друг богат,— сказал он,— что у пего невдалеке отсюда много воинов и что лошадей у него больше, чем собак у краснокожих. — Ты видишь моих воинов и моих лошадей. — Как! Разве у женщины ноги дакотов, что она может пройти равниной тридцать ночей и не упасть? Я знаю, ин¬ дейцы лесного края делают большие переходы на своих ногах. Но мы, живущие там, где из одного жилища глазу не видно другого, мы любим своих лошадей. Траппер медлил с ответом. Он понимал, что обман, если раскроется, может оказаться пагубным; да и природ¬ ное его правдолюбие, не всегда удобное для человека его рода занятий и образа жизни, восставало против лжи. Но, вспомнив, что сейчас от него зависит не только его соб¬ ственная, по и чужая судьба, он решил предоставить делу идти своим ходом и позволить дакотскому вождю самому себя обманывать, коль так ему угодно. — Женщины сиу и женщины белых не одного 48 2

вигвама,—сказал он уклончиво.—Захочет ли воип-тетон поставить женщину выше себя? Я знаю, что нет; однако уши мои слышали, что есть страны, где в совете решают скво. Новое легкое движение в кругу показало трапперу, что его слова приняты, хоть и без недоверия, но с большим удивлением. На одного лишь вождя они не произвели впе¬ чатления — или он не пожелал уронить свое величавое до¬ стоинство. — Мои белые отцы, что живут на Больших озерах, го¬ ворили,— сказал он,— будто их братья в стране, где вос¬ ходит солнце, не мужчины; и теперь я знаю, что они мне не солгали! Оставь, что же это за народ, вождем у кото¬ рого скво? Или ты не муж этой женщины, а пес? — Не пес и не муж. Я до этого дня никогда не виде.п ее лица. Она пришла в прерии, потому что ей сказали, что здесь живет великий и благородный народ дакотов, и она пожелала увидеть их мужчин, потому что женщины бледнолицых, так же как женщины сиу, любят открывать свои глаза на все новое. Но она бедна, как беден я сам, и будет терпеть недостаток в зерне и мясе, если вы отбе¬ рете то малое, что еще имеет она и ее друг. — Мои уши услышали много подлой лжи! — крикнул воин-тетон таким грозным голосом, что все, даже индейцы, содрогнулись.— Или я женщина? Разве нет у дакоты глаз? Скажи мне, белый охотник, кто те люди одного с тобою цвета кожи, что спят среди поваленных деревьев? С этими словами вождь в негодовании повел рукой в сторону лагеря Ишмаэла, и траппер уже не мог сомне¬ ваться: вождь, более настойчивый и проницательный, чем его воины, провел разведку успешно и открыл то, что от тех ускользнуло. Но, как ни страшно было думать, что его открытие может принести гибель спящим, как ни обидно сознавать, что в разговоре дакота его перехитрил, внешне старик сохранил неколебимое спокойствие. — Может быть, и правда, что в прерии ночуют белые. Раз мой брат так сказал, значит, это правда; но какие люди доверились великодушию тетонов, я не знаю. Если там спят иноземцы, пошли своих молодых воинов разбу¬ дить их, и пусть пришельцы скажут, зачем они здесь; у каждого бледнолицего есть язык. Вождь с жестокой улыбкой покачал головой и, отвер- пув лицо в знак того, что кончает разговор, ответил: 3 Фешьчор Купер. Том III 49