лась к прерванному занятию, только что-то проворчав и не выразив своего неудовольствия в более внятных словах. Диалог, возникший теперь между нежными супругами, был достаточно выразителен. Эстер отвечала сперва не¬ сколько угрюмо и отрывисто, но мысль о детях заставила ее перейти на более мирный тон. Так как дальнейший раз¬ говор свелся к рассуждениям о том, что надо-де не упу¬ стить остаток дня и пойти на охоту, мы не станем задер¬ живаться на его пересказе. Приняв это решение, скваттер сошел вниз и разделил спои силы на два отряда, назначив одному оставаться на месте для охраны крепости, а другому — следовать за со¬ бою в степь. Эйзу и Эбирама он предусмотрительно вклю¬ чил в свой отряд, отлично зная, что ничто, кроме его от¬ цовской власти, не обуздает дикую ярость его отчаянного сына, если уж она пробудится. Покончив с приготовле¬ ниями, охотники выступили все вместе, но, несколько отойдя от скалы, рассыпались но прерии, рассчитывая об¬ ложить далекое стадо бизонов. Глава IX Пригциан получил пощечину, ничего, стерпится. Шекспир, «Бесплодные усилия любви» Показав читателю, как Ишмаэл Буш устроился со своей семьей при таких обстоятельствах, когда другой пришел бы в уныние, мы опять перенесем сцену действия на три- четыре мили в сторону от только что описанного места, сохраняя, впрочем, должную и естественную последова¬ тельность во времени. В тот час, когда скваттер с сыновь¬ ями, как рассказано в предыдущей главе, спустились со скалы, на той луговине, что тянулась по берегам речушки, невдалеке от крепости — на расстоянии пушечного выст¬ рела,— сидели два человека и обстоятельно обсуждали достоинства сочного бизоньего горба, зажаренного на обед с полным пониманием всех свойств этого лакомого блюда. Деликатнейший этот кусок был предусмотрительно отде¬ лен от прилегающих менее ценных частей туши и, заверну¬ тый в обрезок шкуры с мехом, запечен по всем правилам 101

па жару обыкновенной земляной печи, а теперь лежал перед своими владельцами шедевром кулинарии прерий. Как в смысле сочности, нежности и своеобразного вкуса, так и в смысле питательности этому блюду следовало бы отдать предпочтение перед вычурной стряпней и сложпыми выдумками самых прославленных мастеров поварского искусства, хотя сервировка была самая непритязательная. Двое смертных, которым посчастливилось насладиться этим изысканным лакомством американской пустыни, к коему здоровый аппетит послужил превосходной приправой, по- видимому вполне оценили свою удачу. Один из двоих — тот, чьим познаниям в кулинарном деле другой был обязан вкусным обедом,— казалось, не торопился отдать должное произведению своего мастер¬ ства. Он, правда, ел, и даже с удовольствием, но и с той неизменной умеренностью, которой старость умеет подчи¬ нить аппетит. Зато его сотрапезник был отнюдь не склонен к воздержанию. Это был человек в расцвете юности и мужественной силы, и шедевру старшего друга он воздал дань самого искреннего признания. Уничтожая кусок за куском, он поглядывал на своего товарища, как бы выска¬ зывая благодарным взглядом ту признательность, которую не мог выразить словами. — Режь отсюда, ближе к сердцу, мальчик,— пригова¬ ривал траппер, ибо не кто иной, как старый наш знакомец, житель этих бескрайних равнин, так угощал своего гостя — бортника.— Отведай из сердцевины куска; там природа откроет тебе, что такое поистине вкусная пища, и не тре¬ буется придавать ей какой-то посторонний привкус при помощи всяких подливок или этой вашей едкой горчицы. — Эх, когда бы к жаркому да чашку медовой браги,—! сказал Поль, волей-неволей остановившись, чтобы переве¬ сти дыхание,—это был бы, клянусь, самый крепкий обед, какой только доводилось есть человеку! — Да, да, это ты верно сказал,—подхватил хозяин и засмеялся своим особенным смешком, радуясь от души, что доставил удовольствие гостю.— Он именно крепкий и дает силу тому, кто его ест!.. На, Гектор, бери! — Он бросил кусок мяса собаке, терпеливо и грустно ловившей его взгляд.— И тебе, как и твоему хозяину, нужно, друг мой, на старости лет подкреплять свои силы. Вот, малец, ты видишь собаку, которая весь свой век и ела и спала разум¬ ней и лучше — да и вкусней, скажу я,— чем любой король« 102

А почему? Потому что она пользовалась, а не злоупо¬ требляла дарами своего создателя. Она создана собакой и ест по-собачьи. Он же создан человеком, а жрет, как голод¬ ный волк! Гектор оказался хорошей и умной собакой, и все его племя было такое же: верный нюх, и сами верны в дру¬ жбе. Знаешь, чем в своей стряпне житель пустынь отлича¬ ется от жителя поселений? Нет, вижу ясно по твоему аппе¬ титу, что не знаешь. Так я тебе скажу. Один учится у человека, другой — у природы. Один думает, что может что-то добавить к дарам своего создателя, в то время как другой смиренно радуется им. Вот и весь секрет. — Вот что, траппер,— сказал Поль, мало что усвоив¬ ший из нравственного назидания, которым собеседник почел нужным сдобрить обед.— Каждый день, пока мы с тобой живем в этом краю (а дням этим не видно конца), я буду убивать по буйволу, а ты — жарить его горб! — Не согласен, ох, не согласен! Животное доброе, ка¬ кую часть ни возьми, и создано оно в пищу человеку; но не хочу я быть свидетелем и пособником в таком деле, чтоб каждый день убивали но буйволу! Слишком это расточи¬ тельно. 103

— Да какое же это, к черту, расточительство? Если он весь такой вкусный, я берусь, старик, один съесть его целиком, с копытами вместе... Эге, кто там идет? Кто-то с длинным носом, могу сказать, и нос навел его на верный след, если человек охотился за хорошим обедом. Путник, чье появление прервало их разговор и вызвало последнее замечание Поля, шел размеренным шагом по берегу речки прямо на двух сотрапезников. Так как в его наружности не было ничего устрашающего или враждеб¬ ного, бортник не только не отложил ножа в сторону, а, пожалуй, еще усердней налег на еду, как будто опасался, что бизоньего горба, чего доброго, не хватит на троих. Совсем иначе повел себя траппер. Более умеренный в еде, он был уже сыт и встретил вновь прибывшего взглядом, которым ясно говорил, что гостю рады и явился он вовремя. — Подходи, друг,— сказал он, видя, что путник при¬ остановился в нерешительности.— Подходи, говорю. Если твоим проводником был голод, он тебя привел куда надо. Вот мясо, а этот юноша даст тебе поджаренного кукуруз¬ ного зерна белее нагорного снега. Подходи, не бойся, мы не хищные звери, которые пожирают друг друга, а христиане, принимающие с благодарностью, что дал господь. — Уважаемый охотник,— ответил доктор, ибо это и был наш натуралист, вышедший на свою ежедневную про¬ гулку,—я чрезвычайно рад столь счастливой встрече: мы оба любители одного и того же занятия и нам следует быть друзьями. — Господи! — сказал старик и, не заботясь о прили¬ чии, рассмеялся в лицо философу.— Это же тот человек, который хотел меня уверить, что название животного может изменить его црироду! Подходи, друг, мы тебе рады, хотя ты прочел слишком много книг и они тебе затума¬ нили голову. Садись, и, когда отведаешь от этого куска, ты скажешь мне, известно ли тебе, как называется созда¬ ние, доставившее нам мясо на обед. Глаза доктора Батциуса (окажем почтение доброму человеку и назовем его именем, самым приятным для его слуха), глаза доктора Батциуса, когда он услышал это предложение, выразили искреннюю радость. Долгая про¬ гулка и свежий ветер возбудили его аппетит; и вряд ли сам Поль Ховер был больше склонен отдать должное повар¬ 104

скому искусству траппера, чем любитель природы, когда выслушал приятное это приглашение. Рассмеявшись мел¬ ким смешком, перешедшим в какую-то ухмылку, когда он попробовал его подавить, доктор сел на указанное место рядом со стариком и без дальнейших церемоний пригото¬ вился приступить к еде. — Я осрамил бы свое ученое звание,— сказал он, с явным удовольствием проглотив кусочек мяса и в то же время стараясь исподтишка разглядеть опаленную и за¬ пекшуюся шкуру,— да, осрамил бы свое звание, если бы на американском континенте нашлось хоть одно животное или птица, которых я не мог бы распознать по одному из многочисленных признаков, какими они охарактеризованы в науке. Это... гм... Мясо сочное и вкусное... Разрешите, приятель, нельзя ли горсточку вашего зерна? Поль, продолжавший есть с неослабным усердием и поглядывавший искоса на других, совсем как собака, когда она занята тем же приятным делом, бросил ему свою сумку, не посчитав нужным хоть на миг приостановить свой труд. — Ты сказал, друг, что у вас есть много способов рас¬ познавать животное? — заметил траппер, не сводивший с него глаз. — Много... много, и безошибочных. Скажем, плотояд¬ ные животные определяются прежде всего по резцам. — По чему? — переспросил траппер. — По резцам. То есть по зубам, которыми природа снабдила их как средством защиты и чтобы рвать ими пищу. Опять же... — Так поищи зубы этого создания, — перебил его трап¬ пер, желая во что бы то ни стало уличить в невежество человека, который вздумал тягаться с ним в знании ди¬ чи.— Поверни кусок, и увидишь свою рисцу. Доктор последовал совету и, конечно, без успеха, хотя и воспользовался возможностью разглядеть шкуру,— и снова тщетно. — Ну, друг, нашел ты, что тебе нужно, чтоб разли¬ чить, утка это или лосось? — Полагаю, животное здесь не целиком? — Еще бы! — усмехнулся Поль. Он так наелся, что вынужден был наконец сделать передышку.— Я отхватил от бедняги, поручусь вам, фунта три на самом верном безмене к западу от Аллеганов. Все же по тому, что 105