денных этим именем.— Алисой или Эльси; это одно и то же. В счастливые часы она была резва и так звонко смеялась! А в горе плакала и была такая кроткая! Волосы были у нее блестящие и желтые, как шубка молоденькой лани, а кожа светлее самой чистой воды, падающей с утеса. Я ее помню! Помню очень хорошо! Губы юноши чуть изогнулись, а взгляд, направленный па старика, притаил улыбку, наводившую на мысль, что в памяти внука почтенная старая дама была совсем не такова. Он, однако, не счел нужным это высказать и огра¬ ничился ответом: — Перенесенные опасности так живо запомнились им, что оба они до конца своих дней не забывали никого из участников тех приключений. Траппер смотрел в сторону, словно борясь с каким-то глубоким, естественным чувством; потом опять повернулся к собеседнику и, глядя ему в лицо своими честными гла¬ зами, но уже не отражавшими прежнего откровенного волнения, спросил: — Он вам рассказывал о них обо всех? Они были все краснокожие, кроме него самого и дочерей Мунро? — Нет. Там был еще один белый, друг делаваров. Он служил разведчиком при английской армии, но родом он был из колоний. — Наверное, пьяница, никчемный бродяга! Как все белые, которые живут среди дикарей! — Старик! Твои седые волосы должны бы тебя осте¬ речь от злословия! Я говорю о человеке большой душев¬ ной простоты и самого истинною благородства. Живя такой жизнью, он соединил в себе не все наихудшее, как другие, а псе добрые свойства двух народов. Человек этот был одарен самым удивительным и, может быть, редчай¬ шим даром природы — умением различать добро и зло. К го добродетели были добродетелями простоты, потому что возникали из его образа жизни, как и его недостатки. В храбрости он не уступал своим краснокожим союзни¬ кам; в военном искусстве он их превосходил, так как лучше был обучен. Словом, «ом был благородным отпры¬ ском рода человеческого и, если не достиг полной своей высоты, то лишь по той причине, что рос он в лесу» — так звучали, старый охотник, подлинные слова моего / ода, когда он говорил о человеке, который вам представ¬ ляется столь ничтожным!

Траппер опустил глаза и слушал этп страстные слова, в которые пришелец вложил весь пыл великодушной юно¬ сти. Он то играл ушами собаки, то проводил рукой по своей грубой одежде, то открывал и закрывал полку своего ружья, и руки его при этом так дрожали, что, казалось, они уже не способны спустить курок. — Так твой дед пе вовсе позабыл того белого? — ска¬ зал он хрипло, когда капитан договорил. — О нет, он его помнил, и настолько, что в пашей семье трое носят имя того разведчика. — Имя, говоришь ты? — вздрогнул старик,— Как! Имя одинокого неграмотного охотника? Неужели такие люди, богатые, чтимые и, что лучше всего, справедливые, носят его имя? Его подлинное имя? — Его иосят три моих брата — родной и два двоюрод¬ ных, хотя пе знаю, заслуживают ли они вашего лестного отзыва. — Его подлинное имя, говоришь ты? И пишется оно так: в начале буква «Н» и в конце буква «Л»? — Точно так,— ответил с улыбкой юноша.— Нет, нет, мы не забыли ничего, что было связано с пим. Моя со¬ бака, которая гонится сейчас за оленем тут неподалеку, происходит от гончей, которую тот разведчик прислал в подарок своим друзьям. У него всегда были собаки той же породы. Превосходная порода! Тончайший нюх и самые быстрые ноги — лучших не сыщешь, хоть пройди вдоль и поперек все наши штаты! — Гектор! — молвил старик, силясь подавить душив¬ шее его волнение, и заговорил с собакой в том тоне, ка¬ ким говорил бы ои с ребенком.— Слышишь, песик? У тебя есть в прерии кровная родня! Имя... Нет, это чу¬ десно! Просто чудесно! Больше он выдержать не мог. Ошеломленный наплы¬ вом чувств, растроганный воспоминаниями, пробужден¬ ными к жизни так странно и так неожиданно, старик не стал сдерживаться. Он только добавил глухим, неесте¬ ственным голосом, которым с трудом овладел: — Я и есть тот разведчик; когда-то — воин, теперь — жалкий траппер! — По его впалым щекам покатились слезы, хлынув из источников, казалось бы давно иссяк¬ ших. Зарывшись лицом в колени, он приличия ради пакрыл голову полами своей оленьей куртки и громко зарыдал. 123

Эта сцена rie могла не взволновать ее свидетелей. Поль Ховер жадно ловил каждое слово разговора, внимая поочередно обоим собеседникам, и чувства вскипали в нем все сильней по мере того, как нарастала напряжен¬ ность объяснения. Непривычный к таким волнениям, он поочередно поворачивал лицо то в одну, то в другую сто¬ рону, чтобы избежать — он сам не знал чего, пока не увидел слезы старика и не услышал его рыдания. Тут он сразу вскочил и, яростно схватив гостя за горло, спросил, по какому праву он заставляет плакать его престарелого друга. Но в тот же миг опомнился, разжал свою крепкую хватку и, простерши другую руку, как бы в буйной радо¬ сти, вцепился доктору в волосы, которые сразу же рас¬ крыли свою искусственную природу и точно прилипли к его пальцам, оставив голое сияющее темя натуралиста стыть па холодном ветру. — Что вы об этом скажете, господин Собиратель бу¬ кашек? — не закричал, а прямо завопил он.— Эту пчелку выследили до дупла! — Замечательно! Удивительно! Поучительно! — со слезами па глазах и растроганным голосом изрек люби¬ тель природы, добродушно водворяя свой парик на место.— Редкостное и достохвалыюе происшествие! Хотя для меня несомнепно, что оно отнюдь не выпадает из обычной связи причин и следствий. Однако после этого внезапного взрыва потрясение сразу улеглось, и трое свидетелей этой сцены тесней окру¬ жили траппера. Слезы такого старого человека вызвали у них благоговение. — Это, конечно, правда, а то откуда бы он так хо¬ рошо зпал всю историю, мало кому известную, помимо нашей семьи,— наконец заметил капитан и откровенно отер глаза, не стыдясь показать, что и сам сильно взвол¬ нован. — Правда ли? — подхватил Поль.— Если вам нужны еще свидетельства, я всё подтвержу под присягой! Я зпаю, что тут каждое слово — святая правда! — Мы считали, что и он давно умер,— продолжал молодой человек.— Мой дед скончался в преклонных го¬ дах, а ведь он был, по его счету, много моложе своего друга. — Не часто доводится юности взирать на слабость старческих лет! — заметил траппер и, подняв голову, по- 124

глядел вокруг с видом спокойного достоинства.— Если и еще здесь, молодой человек, значит, так угодно господу, который щадил меня ради своих сокрытых целей и дал мне прожить восемь десятков долгих и трудпых лет. Что я тот самый человек, тебе нечего сомневаться: чего бы ради сошел я в могилу с такою глупой ложью на губах? — Я вам поверил с первой же минуты. Только мне странно, что это так! Но почему же и нахожу вас, ува¬ жаемого и благородного друга моих родителей, в этой пустыне, в такой дали от восточных областей, где жизнь удобней и безопасней? — Я пришел в эти степи, чтобы не слышать стука топора; потому что сюда, конечно, никогда не забредет лесоруб! Но и я могу задать тебе тот же вопрос. Ты не из того ли отряда, который Штаты послали сюда, в свои новые земли, посмотреть, так ли выгодна покупка? — Нет, я не с ними. Льюис совершает свой нуаь вверх по реке, в сотнях миль отсюда. Меня привело сюда мое частное дело. — Когда человеку изменили сила и зрение и он не может больше стрелять дичь, не диво, если он, сменив ружье на капкан, селится поближе к владениям бобра. Но как не подивиться, что молодой и цветущий юноша, да еще со свидетельством от самого президента, рыщет по прериям — и даже без слуги! — Мое появление здесь не покажется вам странным, когда вы узнаете его причину; а вы ее узнаете, если склонны выслушать мою историю. Вы все, я вижу, чест¬ ные люди и, наверное, захотите помочь человеку, пресле¬ дующему достойную цель, и, уж конечно, не предадите его. — Рассказывай, рассказывай спокойно,— молвил трап¬ пер, усаживаясь поудобней и кивком приглашая юношу последовать его примеру. Тот охотно принял приглашение. И, когда Поль и док¬ тор устроились каждый по своему вкусу, пришелец при¬ ступил к рассказу о необычайных обстоятельствах, завлек¬ ших его в глубину пустынной прерии.

Глава XI В тяжелых тучах небо: грянет буря. Шекспир, «Король Джон» Между тем трудолюбивые минуты неуклонно выпол¬ няли свое дело. Солнце, весь день пробивавшееся сквозь толщу тумана, медленно скатилось в полосу ясного неба и отсюда во всем великолепии стало погружаться в мгли¬ стую степную даль, как ему привычно садиться в воды океана. Огромные стада, бродившие по диким пастбищам прерий, постепенно скрылись во мгле, и бесчисленные стаи водяных птиц, совершая свой ежегодный перелет от дев¬ ственных северных озер к Мексиканскому заливу, уже не колебали веерами крыльев воздух, теперь отягченный росой и туманом. Сказать короче, ночная тень легла на скалу, добавив к другим суровым преимуществам этого места покров темноты. Едва начало смеркаться, Эстер в своей уединенной крепости собрала вокруг себя дочерей и, примостившись на выступе, терпеливо ждала возвращения охотников. Эллен Уэйд держалась поодаль от их встревоженного круга, будто нарочно его сторонясь, как если бы хотела подчеркнуть, что они ей не ровня. — Твой дядя как не умел считать, так никогда и не научится, Нел,— заметила скваттерша после долгой паузы в разговоре, вертевшемся вокруг домашних дел.— Где надо подвести итог да заглянуть вперед, тут он туп и ле¬ нив, наш Ишмаэл Буш! Проваландался здесь на скало с рассвета до полудня, ничего не делал — только всё планы, планы, планы! — когда при нем семеро самых бла¬ городных молодцов, каких только дарила женщина муж¬ чине. И что же получается? Ночь на носу, а самое нужное дело так и не сделано! — Конечно, это неразумно, тетя,— ответила Эллен, и ее отсутствующий вид показал, что она говорит, сама не зная что,— И плохой пример для его сыновей. — Но-но, девочка! Кто тебя поставил судьей над стар¬ шими? Да еще над теми, кто получше тебя? Найдется ли по всей границе человек, который подавал бы своим детям более достойный пример, чем тот же Ишмаэл Буш? Покажите вы мне, мисс Ко-всем С-укором, другую такую 120