различимы сперва общие очертания птиц, а затем и взмахи их тяжелых крыльев. — Слушайте,— сказал траппер, после того как Мидл- тон разглядел наконец вереницу коршунов,— теперь и вы услышите буйволов, или бизонов: ваш ученый доктор счи¬ тает, что надо их называть бизонами, хотя у охотников в этих краях они зовутся буйволами. По-моему,— добавил он, подмигнув молодому солдату,— охотнику и судить о животном и о том, как правильней его пазывать, а не тому человеку, который только и делал, что рылся в кни¬ гах, вместо того чтобы странствовать по земле, знакомясь с повадками ее обитателей. — Если говорить о привычках животного, я с вами го¬ тов согласиться,— вмешался натуралист, редко упускав¬ ший случай поднять дискуссию по какому-либо спорному вопросу его любимой науки.— Но, конечно, лишь при не¬ изменном соблюдении правильного применения определе¬ ний и при условии, что наблюдение над животным будет производиться глазами ученого. — Скажите — глазами крота! Как будто просто че¬ ловеческого глаза мало и, чтобы давать имена, нужен ка¬ кой-то особенный глаз! А кто дал название божьим тва¬ рям? Могут мне это сказать ваши все книгочеи с их школь¬ ной премудростью? Не первый ли человек в райском саду? И не от пего ли его дети унаследовали дар давать всему названия? — Так, конечно, рисует это событие Библия,— сказал доктор,— хотя прочитанное в ней вы толкуете слишком буквально. — Прочитанное! Нет, если вы думаете, что я терял свое время на школу, то вы возвели на меня обидную на¬ праслину. Мои знания не из книг. — Но неужели вы так-таки верите,— начал доктор, не¬ сколько раздраженный догматизмом своего упрямого про¬ тивника, а может быть, втайне слишком уверенный в пре¬ восходстве своих знаний, более глубоких, но едва ли при¬ носивших столь же ощутимую пользу,— так-таки верите, что все эти животные были собраны в одном саду, чтобы первый человек занес их в свою классификацию? — А почему мне не верить? Я понимаю вашу мысль — не надо прожить всю жизнь в городах, чтоб узнать все дьявольские ухищрения, посредством которых человек и своей самонадеянности разрушает собственное счастье. 211

Но что следует из ваших доводов? Только одно: что тот сад был создан не по образцу жалких садов нашего, вре- мепи. И разве не ясно отсюда, что цивилизация, которой кичится мир,, есть пустая ложь? Нет, нет, сад господень был тогда лесом; он и ныне лес, в котором растут плоды, и распевают птицы по мудрому установлению господню. Л сейчас вы поймете, почему слетелись коршуны! Вот и сами буйволы — превосходное стадо! Поручусь вам, что где-нибудь неподалеку прячутся в лощине товарищи на¬ шего пауни. Они скоро погонятся за стадом, и вы тогда увидите славную охоту. Будет очень кстати: скваттер со своим семейством не посмеет сунуться сюда, нам же бояться нечего. Пауни, может быть, дикари, но они не ко¬ варны. Все жадно глядели на открывшуюся необычайную кар¬ тину. Даже робкая Инес, охваченная любопытством, под¬ бежала к Мидлтону, а Поль отозвал Эллен от ее кулинар¬ ных трудов, чтобы и она полюбовалась живописной сценой. Пока происходило то, о чем мы здесь рассказали чи¬ тателю, прерия пребывала в величественном и нерушимом покое. Правда, небо почернело от перелетных птиц, но, кроме ,двух собак и докторского осла, ни одно четвероно¬ гое не оживляло широкого простора лежавшей под этим черным пологом равнины. Теперь же ее вдруг заполнили Животные, и мгновенно, как по волшебству, все вокруг изменилось. Сперва показались несколько огромных бизонов-сам- и.ов. Они неслись по гребню самого дальнего холма; за ними тянулась длинная вереница одиночных животных, а за теми темной массой тел катилось все огромное стадо. Оно заливало равнину, покуда она не сменила свою осен¬ нюю желтизну на темно-бурый тон их косматых шкур. По мере приближения стадо делалось шире и гуще и стало наконец похоже на бесчисленные птичьи стаи, которые, как из бездны, одна за другой выносятся из-за горизонта, пока не охватят все небо, и кажется — птицам нет числа, как тем листьям в лесах, над которыми они машут крыль¬ ями в своем нескончаемом перелете. Над темной массой то и дело столбом поднималась пыль: это какой-нибудь бык, более яростный, чем другие, бороздил рогами землю на равнине; да время от времени ветер доносил глухой про¬ тяжный рев, как будто из тысячи глоток нестройным хо¬ ром вырывалась жалоба.

Все долго молчали, залюбовавшись дикой и величавой картиной. Наконец тишину нарушил траппер. Больше, чем другие, привыкший к подобным зрелищам, он меньше поддался впечатлению; или, верней, эта картина подейст¬ вовала и на него, но не так сильно, как на тех, кому она ’представилась впервые. — Бегут единым стадом десять тысяч быков без па¬ стуха, без хозяина, кроме того, кто их создал и назначил им в пастбище эту степь! Да, вот где человек видит дока¬ зательство своей суетности и безумии! Разве мог бы самый гордый губернатор в Штатах выйти в свои поля и уложить такого благородного быка, какого здесь легко берет самый скромный охотник? А когда подадут ему филей или биф¬ штекс, разве обед покажется ему таким же вкусным, как тому, кто хорошо потрудился и добыл свою пищу согласно Закону природы, честно осилив тварь, которую господь по¬ ставил па его пути? — Если на тарелке в прерии будет дымиться буйволо¬ вый горб, я отвечу тебе: «Конечно, пет»! — перебил, об¬ лизнувшись, бортник. — Да, мальчик, ты его попробовал и можешь судить, правильно я говорю или неправильно!.. Но стадо забирает в нашу сторону, нам пора приготовиться к встрече. Если мы спрячемся, буйволы все пронесутся здесь и затопчут нас копытами, как червей; отведем тех, кто послабее, в сторонку, а сами, как подобает мужчинам и охотникам, займем посты в авангарде. Так как времени па подготовку оставалось мало, весь отряд ревностно взялся за дело. Инес и Эллен укрыли в самом конце зарослей. Азинуса, как слишком нервное со¬ здание, поместили в середине; затем старик и трое его товарищей разделились и стали в таком порядке», чтобы вернейшим образом отпугнуть головную колонну живот¬ ных и заставить ее свернуть в сторону, если она прибли¬ зится к месту их привала. Полсотни передних быков при¬ ближались не по прямой, а все время делая зигзаги, так что несколько минут оставалось неясным, какой путь они изберут. Но вот из-за облака пыли, поднявшегося в цен¬ тре стада, раздался страшный рев—рев боли; тотчас мерзким хриплым криком отозвалась на рев стая коршу¬ нов, повисшая жадно над стадом, и вожаки побежали бы¬ стрей, словно приняв наконец решение. Казалось, перепу¬ ганное стадо обрадовалось этому подобию леса и двинулось 21а

прямо на небольшую заросль кустов, которая так часто здесь упоминалась. Гибель представлялась почти неминуемой, и нужны были поистине крепкие нервы, чтобы глядеть ей в лицо. Темная живая лавина катилась вперед, образуя вогнутую ДУГУ» и каждый злобный глаз, горевший сквозь косматую шерсть на лбу самца, был с бешеной тревогой устремлен на чащу. Каждый бизон как будто норовил перегнать со¬ седа, чтобы скорее достичь леска; и, так как на бегущих впереди накатывались сзади тысячи обезумевших живот¬ ных, легко могло случиться, что вожаки слепо ринутся прямо на людей в кустах, и те в этом случае непременно будут растоптаны. Наши друзья понимали опасность, и каждый отнесся к ней сообразно своим личным свойствам и сложившемуся положению. Мидлтон колебался. Он склонен был кинуться сквозь кусты, иодхватить Инес и попытаться спастись с нею бег¬ ством. Но, тут же сообразив, что бешено мчащийся испу¬ ганный бизон неминуемо догонит его, он вскинул ружье, готовый выйти один на один против бесчисленного стада. Доктор Батциус был в таком смятении, что поддался пол¬ ному обману чувств. Темные тела бизонов нотеряли для натуралиста четкость очертаний, и ему померещилось, будто он видит дикое сборище всех животных мира, устре¬ мившихся на него единым строем в жажде отомстить за всевозможные обиды, которые он в продолжение целой жизни, полной неутомимого труда на ниве естествозна¬ ния, наносил тому или другому виду или роду. Несчаст¬ ный оцепенел, как под взглядом горгоны. Равно неспособ¬ ный ни спасаться бегством-, ни двинуться вперед, он стоял, как прикованный к месту, пока иллюзия не овладела им настолько, что достойный натуралист, презрев опасность во имя науки, принялся за классификацию отдельных особей. Поль же поднял отчаянный крик и даже подзывал Эллен, чтобы и она кричала вместе с ним; но рев и топот стада заглушили его голос. Охваченный яростью, но при этом страшно возбужденный упрямством животных и ди¬ костью зрелища, вне себя от тревоги за любимую и в есте¬ ственном страхе за собственную жизнь, он чуть не надо¬ рвал глотку, требуя, чтобы траппер что-нибудь предпринял. — Ну, старик! — кричал он.— Придумай что-нибудь, пока нас всех не раздавила целая гора буйволовых горбов! 214