птицу, что летает в небе, не то что на зверя, наделенного только ногами. — А по мне, разница невелика, ружьем ли добывать шкуры или капканом,— ввернул угрюмый помощник во¬ жака переселенцев.— Земля создана нам на потребу, а значит, и всякая тварь на земле. — Ты далеко забрался, старик, а разживы у тебя как будто маловато,— перебил товарища вожак, видно желая по какой-то своей причине перевести разговор на другое.— Хоть со шкурами-то дело у тебя идет неплохо? — Много ли мне надо? — спокойно возразил трап¬ пер.— Чего желать человеку в мои годы? Был бы сыт да одет. А деньги мне тут и вовсе почти не нужны — только чтоб от поры до поры набить порохом рог да запастись свинцом. — Стало быть, родом ты, приятель, не здешний,— продолжал пришелец, отметив про себя, что собеседник не понял ходкого словца «разжива», которое в его краях употреблялось в значении «домашний скарб» или «иму¬ щество». — Я родился у моря, но большую часть своей жизни провел в лесах. Теперь все воззрились на него, как иной раз люди спе¬ шат обратить глаза на предмет общего любопытства. Двое из юношей повторили: «У моря!» А хозяйка, обычно не слишком радушная, стала выказывать гостю не¬ которую, пусть неуклюжую, учтивость, как бы из уваже¬ ния к его дальним странствиям. Переселенец долго молчал, что-то, видно, обдумывая, но не считая нужным приостановить работу своего жевательного аппарата; на¬ конец он снова завел разговор: — Слышал я, не близкий это путь — от западных рек до большого моря. — Да, в самом деле, друг, это трудная тропа, и немало повидал я в дороге и всякого натерпелся. — Тяжело потрудится человек, покуда пройдет такой конец. — Семьдесят пять лет шел я этой дорогой, а не насчи¬ тать и ста миль на всем пути за Гудзоном, где бы я не от¬ ведал подстреленной своей рукою дичи... Но я расхвастался впустую. Что проку в былых свершениях, когда твой век на исходе? Я как-то встречал человека, который плавал по 25

этому самому Гудзону,— негромко заметил старший из сы¬ новей, как будто не очень доверяя собственным сведениям и полагая приличным принять неуверенный тон перед та¬ ким бывалым человеком.— По его словам выходило, что это значительная река и глубокая — по ней можно пройти на барже от верховья до устья. — Гудзон — широкая и глубокая река и немало вы¬ росло красивых городов по его берегам,— возразил трап¬ пер,— а все же он жалкий ручей по сравнению с водами бесконечной реки! — Если поток можно объехать вокруг, я не назову его рекой,— вмешался недобрый спутник переселенца.— Если река настоящая, человек ее не обходит, а тут же переплы¬ вает: идет на нее в лоб, а не берет в облаву, как медведя на большой охоте 1. — А на закат ты заходил далеко? — перебил пересе¬ ленец, точно нарочно не давая своему грубому спутнику принять участие в разговоре.— Забрел я тут на голую рав¬ нину, и ей конца-краю не видно! — Здесь можно ехать неделями, и будет перед глазами все то же. Я часто думаю, что господь простер перед Шта¬ тами голую прерию в предостережение людям: пусть ви¬ дят, до чего они могут довести землю в своем безумии! Да, вы проедете много недель, много месяцев этими откры¬ тыми полями и не встретите ни поселения, ни обиталища для человека или для скота. Даже дикий зверь прорыщет тут много миль, пока найдет себе логово; и все же, мне чу¬ дится, ветер с востока редко когда не донесет до моих ушей стук топора и падающего дерева. Старик говорил с той проникновенностью и достоин¬ ством, какие преклонный возраст придает словам, даже если они выражают и не столь глубокое чувство. Слуша¬ тели внимали ему, храня мертвое молчание. Они почти¬ тельно ждали, когда траппер сам возобновит беседу, что тот вскоре и сделал, обиняком задав вопрос, как это в обы¬ чае у пограничных жителей: — Нелегко тебе это досталось, друг, пересечь столько 1 В новых землях принято, чтобы люди с большой округи — иногда со всего края — сходились вместе на охоту для истребле¬ ния хищников. Они выстраиваются по кругу протяжением в не¬ сколько миль и постепенно стягивают кольцо, все перед собою убивая. На такую облаву и намекается ядесь: травимый зверь мечется в кольце от стрелка к стрелку. (Примеч. автора.) 26

рек и пробраться так глубоко в прерию на конских упряж¬ ках да с целым стадом рогатого скота! — Покуда я не увидел, что Большая река забирает слишком далеко на север,— объяснил переселенец,— я дер¬ жался левого берега, а тут мы сколотили плоты и перепра¬ вились без особых потерь: жена недосчиталась двух-трех овец, да девчонкам приходится доить одной коровой мень¬ ше. Ну, а дальше мы что ни день наводим мост через речку. — Ты, похоже, намерен двигаться на запад, пока не набредешь на землю, более удобную для поселения? — Пока не надумаю остановиться или же поворотить назад,— сказал переселенец и встал, резким своим движе¬ нием обрывая беседу. Его примеру последовали траппер и вся семья. Потом, не смущаясь присутствием гостя, путешественники стали устраиваться на ночлег. Из обрубленных древесных вер¬ шин, из грубых одеял домашней работы да из бычьих шкур они еще до ужина успели наспех соорудить несколько на¬ весов или, вернее сказать, шалашей, только и рассчитан¬ ных на кратковременный приют. Под их кров вскоре за¬ ползли дети со своей матерью и, по всей вероятности, тут же и заснули крепким сном. Мужчинам же, перед тем как отправиться на боковую, еще предстояло кое-что доделать: достроить ограду вокруг лагеря, тщательно загасить ко¬ стер, еще раз задать корм скоту и выставить караул для охраны спящих. Чтобы выполнить первую задачу, заложили стволами промежутки между фургонами и по всей открытой полосе между фургонами и леском, среди которого, говоря воен¬ ным языком, был разбит их лагерь; так с трех сторон по¬ зиции образовались своего рода chevaux de frise1. В этих тесных границах собрались (если не считать того, что укрывал холщовый шатер) весь люд и скот; усталые жи¬ вотные были рады отдыху и не доставили болыпЪго беспо¬ койства загонщикам, умом недалеко ушедшим от них. Двое из юношей взяли свои ружья; и первым делом сме¬ нив затравку, а затем проверив кремень, они проследо¬ вали один в правый, другой в левый конец лагеря, где и заняли свои посты в тени деревьев, но избран такое поло¬ жение, чтобы можно было охватить взглядом какую-то часть прерии. 1 Рогатки (франц.). 27

Траппер, отклонив предложение разделить с пересе¬ ленцем соломенную подстилку, подождал, пока в лагере не покончили с устройством, а потом, попрощавшись, мед¬ ленно побрел прочь. Шли первые ночные часы. Бледный, трепетный и об¬ манчивый свет молодого месяца играл над бесконечными волнами прерии, бросая яркие блики на бугры, а в лож¬ бинах между ними оставляя густую темь. Привычный к такой нелюдимой глуши, старик, покинув лагерь, дви¬ нулся одинокий в пустыню, как отважный корабль поки¬ дает гавань и пускается бороздить бездорожную степь океана. Некоторое время ои шел, казалось, без намеченной цели или, вернее, брел, сам не замечая куда. Наконец, до¬ стигнув очередного гребня, он остановился. И в первый раз с той минуты, как расстался с людьми, из-за которых его захлестнуло потоком воспоминаний и раздумий, старик со¬ образил, где он находится. Уткнув ружье прикладом в землю, он стоял, опершись на ствол, и опять на несколько минут ушел в свои мысли, а тем временем подбежала его собака и улеглась у его ног. Глухое, угрожающее ворча¬ ние верного пса вывело старика из задумчивости. — Что там, песик? — Он поглядел на своего спутника, обращаясь к нему, точно к равному, и с большою неж¬ ностью в голосе.— Ну что, собачка моя? А, Гектор? Что там неладно? Плохо дело, собака, плохо дело! Оленята и те преспокойно резвятся у нас перед носом, не обращая внимания на таких дряхлых псов, как мы с тобой. Тут го¬ ворит инстинкт: они поняли, что нас уже нечего бояться, Гектор, поняли, да! Собака задрала голову и в ответ на слова своего хозя¬ ина протяжно и жалобно заскулила, не смолкнув и тогда, когда снова зарылась мордой в траву: она как будто хо¬ тела продолжить разговор с тем, кто так хорошо понимал бессловесную речь. — Теперь ты явно предостерегаешь, Гектор! —про¬ должал старик, понизив голос до шепота, и опасливо по¬ глядел вокруг.— В чем дело, песик? Скажи яснее, собака, в чем дело? Гектор, однако, уже припал носом к земле и молчал, видно задремав. Но острый, быстрый взгляд его хозяина вскоре различил вдалеке фигуру: в обманчивом свете она как будто плыла по гребню того же холма, где стоял и он сам. Но вот ее очертания обрисовались отчетливей, и 28