народом, но это еще не значит, что люди должны убивать друг друга, как дикие звери, встретившиеся в лесу. Ступай своей дорогой, а я пойду моей. Земля достаточно обширна для нас обоих, а если мы встретимся в честном бою, тогда пусть сам бог решает, кому жить, а кому умереть. — Хорошо! — воскликнул индеец. — Мой брат миссио¬ нер. Много говорит. Все о Маниту1. — Нет, нет, воин. Я недостаточно хорош для моравских братьев. Я вряд ли гожусь, для того чтобы читать в лесу проповеди разным бродягам. Нет, нет, в мирное время я только охотник, хотя при случае мне, может быть, придется сразить одного из твоих соплеменников. Только я предпо¬ чел бы сделать это в честном бою, а не ссорясь из-за какой- то жалкой пироги. — Хорошо! Мой брат молод, но очень мудр. Плохой воин, но хорошо говорит. Вождь в совете. — Ну, этого я не скажу, ^ возразил Зверобой, слегка покраснев от плохо скрытой насмешки в словах индейца.— Мне хотелось бы провести свою жизнь в лесу, и провести ее мирно. Все молодые люди должны идти по тропе вой¬ ны, когда для этого представляется случай, но одно дело война, другое — бессмысленная резня. Сегодня ночью я убедился, что провидение осуждает бесполезное убийство. Поэтому я предлагаю тебе идти твоей дорогой, а я пойду моей, и, надеюсь, мы разойдемся друзьями. — Хорошо! У моего брата два скальпа — седые волосы под черными. Мудрость старика, язык юноши. Тут дикарь приблизился, протянув с улыбкой руку и всем своим видом выражая дружелюбие и уважение. Оба обменялись рукопожатиями, уверяя друг друга в своей искренности и в желании заключить мир. — Каждому свое, — сказал индеец: — моя пирога мне, твоя пирога тебе. Пойдем посмотрим: если она твоя, бери ее; если она моя, я возьму. — Будь по-твоему, краснокожий. Хотя ты ошибаешь¬ ся, говоря, что пирога принадлежит тебе. Но за показ денег не берут. Пойдем на берег, и убедись собственными глаза¬ ми, если не веришь мне. Индеец снова воскликнул: «Хорошо!» —и они зашага¬ 1 Маниту — имя таинственной колдовской силы, в которую верили некоторые индейцы. Так же назывались духи-покровители, которым поклонялись индейские племена. 115

ли рядом по направлению к берегу. Никто из них не выка¬ зывал ни малейшего опасения, и индеец шел впереди, как бы желая доказать своему новому знакомому, что не боит¬ ся повернуться к нему спиной. Когда они выбрались на открытое место, дикарь указал на пирогу Зверобоя и про¬ изнес выразительно: — Не моя — бледнолицего пирога. Та — краснокожего. Не хочу чужой пирога, хочу свою. — Ты ошибаешься, краснокожий, ты жестоко оши¬ баешься. Пирогу оставил в тайнике старик Хаттер, и она принадлежит ему по всем законам, белым или красным. Взгляни на эти скамьи для сиденья — они говорят за себя. Это не индейская работа. — Хорошо. Мой брат еще не стар, но очень мудр. Ин¬ дейцы таких не делают. Работа белых людей. — Очень рад, что ты согласен, а то нам бы пришлось поссориться. А теперь каждому свое, и я сейчас же уберу пирогу подальше, чтобы прекратить спор. С этими словами Зверобой поставил ногу на борт лег¬ кой лодки и сильным толчком отогнал ее в озеро футов на сто или более, где, подхваченная течением, она неминуемо должна была обогнуть мыс, не подходя к берегу. Дикарь вздрогнул, увидя это решительное движение. Зверо¬ бой заметил, как индеец бросил быстрый, но свирепый взгляд на другую пирогу, в которой лежали весла. Лицо краснокожего, впрочем, изменилось лишь на секунду. Иро¬ кез снова принял дружелюбный вид и приятно осклабился'. — Хорошо, — повторил он еще более выразительно.— Молодая голова, старый ум. Знает, как кончать споры. Про¬ щай, брат. Плыви в свой водяной дом, в Гнездо Водяной Крысы. Индеец пойдет в свой лагерь, скажет вождям: не нашел пироги. Зверобой с удовольствием выслушал это предложение, так как ему не терпелось поскорее вернуться к девушкам, и он добродушно пожал руку, протянутую индейцем. По- видимому, они расстались друзьями, и в то время как крас¬ нокожий спокойно пошел обратно в лес, неся ружье под мышкой и ни разу не оглянувшись, бледнолицый напра¬ вился к пироге. Свое ружье он нес столь же мирным обра¬ зом, но не переставал следить за каждым движением индей¬ ца. Впрочем, подобная недоверчивость вскоре показалась ему неуместной, и, как бы устыдившись, молодой человек 116

отвернулся и беззаботно шагнул в лодку. Здесь оп начал готовиться к отплытию. Так прошло около минуты, когда, случайно обернувшись, он своим быстрым и безошибочным взглядом заметил страшную опасность, грозившую его жиз¬ ни. Черные свирепые глаза дикаря, как глаза притаивше¬ гося тигра, смотрели на него сквозь небольшой просвет в кустах. Ружейная мушка уже опустилась нэ один уровень с головой юноши. Тут богатый охотничий опыт Зверобоя оказал ему хо¬ рошую услугу. Привыкнув стрелять в оленей на бегу, ко¬ гда действительное положение тела животного приходится определять скорее по догадке, чем на. глаз, Зверобой вос¬ пользовался теперь тем же приемом. В одно мгновение он поднял карабин, взвел курок и, почти не целясь, выстрелил в кусты, где, как он знал, должен был находиться индеец и откуда видна была лишь его страшная физиономия. Под¬ нять ружье немного выше или прицелиться более тщатель¬ но не было времени. Он проделал это так быстро, что про¬ тивники разрядили свои ружья в один и тот же момент, и грохот двух выстрелов слился в один звук. Горы послали в ответ одно общее эхо. Зверобой опустил ружье и, высоко подняв голову, стоял твердо, как сосна в безветренное июньское утро, тогда как краснокожий испустил пронзительный вой, выскочил из-за кустов и побежал через лужайку, потрясая томагавком. Зверобои, все еще стоял с разряженным ружьем у плеча, и лишь по охотничьей привычке рука его машинально нащу¬ пывала роговую пороховницу и шомпол. Подбежав к врагу футов на сорок, дикарь швырнул в него свой топор. Но взор минга уже затуманился, рука ослабела и дрожала; молодой человек без труда поймал за рукоятку пролетав¬ ший мимо томагавк. В эту минуту индеец зашатался и рух¬ нул на землю, вытянувшись во весь рост. — Я знал это, я это знал! — воскликнул Зверобой, уже готовясь загнать новую пулю в дуло своего карабина. — Я знал, что этим кончится, когда поймал взгляд этой твари. Человек сразу все замечает и стреляет очень проворно, когда опасность грозит его жизни. Да, я знал, что этим кон¬ чится. Я опередил его на одну сотую долю секунды, иначе мне пришлось бы плохо. Пуля пролетела как раз мимо моего бока. Говорите, что хотите, но краснокожий совсем не так ловко обращается с порохом и пулей, как бледно¬ 117

лицый. Видно, нет у них к этому прирожденной способно-^ сти. Даже Чингачгук хоть и ловок, но из карабина не всегда бьет наверняка. Говоря это, Зверобой зарядил ружье и швырнул тома- гавк в пирогу. Приблизившись к своей жертве, он в печаль^ ной задумчивости стоял над ней, опершись на карабин* В первый раз ему пришлось видеть человека, павшего в бою, и это был первый ближний, на которого он поднял ру¬ ку. Ощущение было совершенно новым для него, и к тор¬ жеству примешивалась жалость. Индеец еще не умер, хотя пуля насквозь прострелила его тело. Он неподвижно лежал на спине, но глаза его наблюдали за каждым движением победителя, как глаза пойманной птицы за движением птицелова. Он, вероятно, ожидал, что враг нанесет ему по¬ следний удар, перед тем как снять скальп, или, быть мо¬ жет, боялся, что это жестокое дело совершится еще преж¬ де, чем он испустит дух. Зверобой угадал его мысли и с печальным удовлетворением поспешил успокоить беспо¬ мощного дикаря. — Нет, нет, краснокожий, — сказал он, — тебе больше нечего бояться. Снимать скальпы не. в моем обычае. Я сей¬ час подберу твой карабин, а потом вернусь и сделаю для тебя все, что могу. Впрочем, мне нельзя здесь слишком долго задерживаться: три выстрела подряд, пожалуй, при¬ влекут сюда кого-нибудь из ваших чертей. Последние слова молодой человек произнес про себя, разыскивая в это время ружье, которое нашел там, где хо¬ зяин его бросил. Зверобой отнес в пирогу ружье индейца и свой карабин, •а потом вернулся к умирающему. — Всякая вражда между нами кончена, краснокожий,— сказал он. — Ты можешь не беспокоиться насчет скальпа и прочих жестокостей. Надеюсь, я сумею вести себя, как по¬ добает белому. Если бы взгляд мог полностью выражать мысли чело¬ века, то, вероятно, невинное тщеславие Зверобоя и его бах¬ вальство своим цветом кожи получили бы маленький щел¬ чок, но он прочитал в глазах умирающего дикаря лишь благодарность и не заметил горькой насмешки, которая бо¬ ролась с более благородным чувством. — Воды! — воскликнул несчастный. — Дай бедному ин¬ дейцу воды! 118