Видя обеспокоенные глаза жены, он, наконец, вытащив трубку изо рта, сказал с улыбкой:

- Что ты так переполошилась? Всё нормально. Иди, отдыхай, я скоро приду.

Он разложил на столе газету и начал чистить трубку. Калерия Степановна принесла и положила перед ним лекарства.

- Спасибо. Я принимать ничего не буду, пусть лежат на виду, на всякий пожарный. Спокойной ночи, дорогая, иди, не жди меня.

Калерия Степановна пошла в спальную комнату и, не закрывая двери, легла в постель. На часах уже было половина третьего. Вскоре она увидела, что свет в кухне погас, и муж, осторожно двигаясь в темноте, пришёл в спальную и лёг на постель. Они долго не могли уснуть. Калерия Степановна слышала, как он грузно ворочается в постели, пытаясь найти удобное положение…

Наконец, он утих, комната заполнилась тишиной, а в окна уже начинал струиться свет нового дня. И всё-таки ей удалось уснуть в эти предрассветные часы. Сон был непродолжительный. Открыв глаза, она, взглянув на часы, увидела, что уже половина седьмого утра, следовательно, пора вставать и приготовить завтрак.

Готовя еду, услышала слабый голос мужа, доносившийся из спальни:

- Каля, мне плохо!

Моментально отреагировав на возглас, она бросилась на помощь. В спальне, на полу, лежал Михаил Сергеевич с побледневшим лицом и, держась рукой за грудь, делал беспомощные попытки встать на ноги.

- Я сейчас дам тебе лекарства.

Через секунду, схватив на кухне лежащие на столе таблетки, она вернулась и стала заталкивать ему в рот нитроглицерин. После этого, бросившись к телефону, набрала номер неотложки и вызвала «скорую помощь».

Припадок

Оставшись одна, Рита почувствовала, что ей хочется есть. Когда она ела? Вчера. Это было до вечернего обхода больных. Тарелка пшеничной каши на воде, небольшой кусочек сливочного масла, два ломтика хлеба и стакан чая.

Утром не завтракала, было не до того, до обеда с ней беседовал следователь, а после оказалась в камере. Здесь о еде, похоже, не вспоминают. Хоть бы о ней не забыли навечно. Следователь не сказал, на какое время он оставил её. Закрыл дверь на ключ и всё! Ну и порядки в милиции!

Прекрасно начался отпуск! Такого даже придумать невозможно. Вчера вечером была обычная, человеческая жизнь, была любовь и радость, а сегодня она заключена под стражу, как арестантка, по подозрению в убийстве, а Лёвы уже нет в живых. Кошмар! Такое трудно поддаётся осмыслению, совершенно не укладывается в голове. Невольно весь ход событий восстанавливался в памяти.

Что же произошло? Убит Лёва. Это самое страшное. Выходит, что последнее их свидание было прошлой ночью после обхода. Как странно, что Лёва мёртв. Так думать невозможно. Кто мог убить его?

Накануне к ней подошла Катюха и стала просить отдежурить за неё в эту ночь.

Благожелательная черта характера, которая была у Риты, – всем сочувствовать и по возможности помогать, не позволила ей отказать коллеге по работе, хотя у неё было предотпускное настроение, – с завтрашнего дня начинался отдых. Пожалела Катюху и согласилась. Когда посмотрела в график, увидела, что в эту ночь дежурит Лёва.

Это было очень не кстати. С Лёвой они никогда вместе не дежурили, но отказываться теперь, когда дала согласие, было поздно, и она не стала переигрывать. Тем более что Катюха куда-то на радостях исчезла, а просить кого-то другого подежурить за себя Рита не стала.

Лёва был очень удивлён, увидев её вечером в больнице. Его большие карие глаза выражали недоумение. Никто в больнице не знал, что они любят друг друга. Они тщательно скрывали свою связь. Никогда нигде не появлялись вдвоём, вместе не дежурили. Он не удержался, зашёл к ней после вечернего обхода, закрыл дверь процедурного кабинета на ключ, обнял её, поцеловал и спросил:

- Кто позволил тебе соблазнять меня на работе? Ты ведь знаешь, когда я вижу тебя, мои мысли работают в одном направлении. Всё остальное для меня не существует.

- В каком же они направлении работают? - шутливо спросила она, отвечая на его чувственный поцелуй.

- А то ты не знаешь?

- Не знаю, не знаю, - шёпотом повторяла она.

Он не давал ей говорить, целуя в губы.

- Так получилось, я не знала, что ты в эту ночь дежуришь, - оправдывалась Рита. - Я подменила Катерину. Кстати, в графике я увидела, что твои дежурства часто совпадают с её дежурствами. Как ты можешь объяснить такое завидное постоянство?

- Мне нечего сказать, потому что я никого не замечаю кроме тебя. Ты сводишь меня с ума, я не отвечаю за свои действия, потому что это выше моих сил.

Он говорил эти слова ей на ушко, а его руки крепким кольцом прижимали её к широкой, крепкой груди.

Рита не пыталась освободиться из объятий. Отвечая на поцелуи, она гладила его голову, а потом расстегнула ворот рубашки. Лёва сел на стул и посадил её на колени. Они предались любви, забыв обо всём. Они никогда не сдерживали своих чувств, оставаясь вдвоём. Не потому ли стул в один момент чуть не развалился под ними? Почувствовав, что предательский стул вот-вот превратится в руины, Лёва сумел удержать Риту. Какие сильные и одновременно нежные у него руки! А может быть, это у неё такая необыкновенно чувствительная кожа? Иначе, почему её так возбуждает тёплая, шелковистая гладь его ладоней?

На какой бы точке тела не задерживалась рука Лёвы, она чувствовала, как в неё проникает мощный поток его энергии. Безудержный, головокружительный, стремительный, он будоражил и увлекал её за собой. Не было ни одной клетки в организме, которая бы могла остаться равнодушной и не ответить Лёве на его ласки.

Неужели они оба бессознательно предчувствовали разлуку? Невероятно! Но сейчас Рита подумала именно так. Лёва был безумно страстным в этот вечер, а ей без устали хотелось возбуждать его, чувствовать, как сильный мужчина без слов понимает и выполняет её сокровенные желания. Она знала все его «заводные» точки. Ей стоило слегка провести ладонью или прикоснуться к ним губами, чтобы почувствовать и испытать всю сладострастную энергию его щедрой любви. Он тоже прекрасно разбирался в анатомии её тела. Сладкие минуты их сближения Лёва умел продлевать долго, до полного обоюдного изнеможения и опустошения. Казалось, что в этот вечер страсть не покинет их. Неужели действительно, небесам было известно, что она вскоре останется одна?

У Риты навернулись на глазах слёзы. Нет, только не плакать. Лучше ещё раз вспомнить о Лёве, о любви. Это самое приятное в её жизни. «Спасибо тебе, Лёва, - прошептала Рита, и вытерла скатившиеся слёзы, - я знаю, что лучше твоей любви в мире ничего нет».

Рита не решалась признаться, что беременна. Не хотела его торопить в выборе решения. Теперь всё позади. Теперь ей одной решать, Лёвы нет, но его любовь осталась в ней.

Рита устала сидеть на жёсткой койке, к тому же сильно сосало под «ложечкой», она легла на кровать, свернувшись «калачиком». В такой позе голод переносится гораздо легче. Коленки нужно подтянуть к животу, придавить ими область желудка, он замрёт, не будет подавать длинные, пронзительные сигналы о том, чтобы она его наполнила.

Ей вдруг вспомнилось, что она где-то, читая про даосских монахов, узнала, что они могут длительно жить без пищи, питаясь слюной. Придётся и ей, по примеру монахов, держаться на одной слюне.

Рита поёжилась. Холодно. Она до сих пор не могла поверить в то, что прошлая ночь стала последней ночью в их жизни. В то, что Лёвы больше нет.

У неё не укладывался в голове этот кошмар. Такой молодой, талантливый врач, и вдруг - убийство! Не внезапная смерть по причине скрытой и коварной болезни, а убийство! Почему? За что, наконец?

Его имя было хорошо известно в городе и в области. Лёва был врачом от Бога. К нему больные шли бесконечным потоком.