2 г. до н.э. принес не только новую славу Августу, но и первую из тех катастроф в ближайшем окружении, которые омрачили последние годы его жизни. Положение отца отечества налагало обязанности: Августу не суждено было насладиться спокойной старостью. Как раз в последние годы жизни он пережил ряд разочарований, неудач и катастроф, как в собственной семье, так и во внутренней и внешней политике.

В последние годы его жизни на первый план выдвинулись такие люди, как Кассий Север и Т. Лабиен, которые в своих речах и памфлетах унижали Августа и его ближайшее окружение, бушевали против тирана и прославляли свободу. Но опаснее, чем единичные взрывы оппозиционных настроений, были неурядицы в самом окружении принцепса. Амбиции и склоки претендовавших на наследие лиц, к которым примыкала группа честолюбивых и недовольных представителей правящего слоя, создавали напряженную обстановку.

С изгнанием во 2 г. до н.э. дочери Августа Юлии на маленький остров Пандатерия началась цепь тяжелых неудач для принципата. Август публично обвинил ее в сексуальной распущенности и нарушении супружеской верности, одновременно под подозрение в заговоре попало ближайшее окружение Юлии, к которому принадлежал Юл Антоний и многие другие представители известных семей римского правящего слоя. Во 2 г.н.э. в Массилии умер Луций Цезарь, двумя годами позже его брат Гай Цезарь, получивший тяжелое ранение во время большой, но не особенно удачной военной кампании на Востоке.

Создается впечатление, что после смерти своего любимого внука и приемного сына Гая Цезаря в 4 г.н.э. Август окончательно пал духом. Правда, он еще раз провел упорядочение своего наследования, но под градом несчастий и катастроф, заполнивших его последние годы, окончательно потерял самообладание. Периоды глубокого отчаяния, когда он даже хотел покончить с собой, чередовались с приступами бурной деятельности. Как раз в эти годы сильно увеличилось влияние Ливии.

После невероятно больших посмертных почестей обоим приемным сыновьям Август в 4 г.н.э. усыновил Тиберия. Тиберий никогда не был ему симпатичен, обойтись без него теперь было нельзя. В последующие годы Тиберий стал важнейшей опорой системы и поднялся до роли, которую раньше играл Агриппа. Однако одновременно с Тиберием Август усыновил младшего сына Юлии Агриппу Постума. Тиберий со своей стороны был обязан усыновить Германика, сына своего покойного брата Друза. Таким образом укрепилась вершина политической системы, но с другой стороны, этим была заложена основа для соперничества и напряженных отношений, которые существенно угрожали целостности дома принцепса. Это касалось не только отношений между Тиберием и Агриппой Постумом, но и отношений между Тиберием и Германиком, равно как и между Германиком и сыном Тиберия Друзом.

Агриппа Постум первым стал центром сосредоточения оппозиционных сил, поэтому в 6 г.н.э. он был удален из Рима, а потом сослан на остров Планазия. В 8 г.н.э. та же судьба постигла Юлию Младшую, муж которой Эмилий Павл готовил заговор против Августа. В случае с Юлией Младшей были выдвинуты также обвинения в аморальном поведении и нарушении супружеской верности. В связи с этими событиями в Томы был выслан и Овидий. Август столь серьезно воспринял исходящую от этих кругов угрозу для системы, что издал распоряжение в случае его смерти устранить Агриппу Постума и Семпрония Гракха, любовника Юлии Старшей.

Если учесть, что в Риме постоянно возобновлялись беспорядки, причиной которых были экономические трудности и предвыборная борьба, что в 6 г.н.э. значительный ущерб нанес большой пожар, что иллирийское восстание 6—9 гг. н.э. было с трудом подавлено, а в 9 г.н.э. произошло поражение Вара в Тевтонском лесу и римское влияние в Армении в эти годы значительно уменьшилось, то можно воссоздать реалистическую картину этого времени поражений и удручающих новостей. Но основной пробой прочности системы была предстоящая тщательная подготовка смены трона, которая последовала в 14 г.н.э.

Формирование общества

Август не разрушил радикальными мерами общественную структуру поздней республики, но и не оставил ее без изменений. Он не являлся ставленником определенного социального слоя и не понимал значения различных традиционных групп римского общества. Решающим для политики Августа была готовность людей и группировок признать новую систему принципата и лояльно и конструктивно с ней сотрудничать. Кто был к этому готов, мог надеяться на материальные преимущества и повышение своего общественного престижа, кто отказывался, надолго терял политическое влияние. Как отдельные люди, так и целые группы были постоянно задействованы в интересах системы. Рука об руку шли усмирение и интеграция. Но было бы ошибочным думать, что осуществлялась какая-то программа. Даже здесь проявлялся продолжительный процесс развития, который по своим результатам производит более цельное впечатление, чем это осознавалось современниками. Был совершенно очевиден реставраторский характер формирования нового общества империи.

Чтобы осуществить компетентное руководство империей и армией, Август был вынужден обновить римскую аристократию, патрициат и привлечь сенат на службу новой системе. Общественный престиж патрициата был поднят путем признания его привилегий, назначения новых патрициев и не в последнюю очередь благодаря брачной политике, которая тесно связала его дом со старыми высшими аристократическими кругами. Но гораздо труднее оказались отношения с сенаторами. Это сословие было корпоративно сплочено, а новая система не могла отказаться от традиционных сенатских институтов. Август прекрасно сознавал общественное положение сенаторского сословия. Разросшаяся до тысячи человек сенаторская корпорация многократно подвергалась «чисткам» по политическим критериям и в конце концов была ограничена до шестисот членов, которые могли распоряжаться минимальным состоянием в 1 миллион сестерциев.

Экономическое положение этого сословия не было подорвано, зато политическое влияние сильно ослаблено. По-настоящему самостоятельная политика сената не могла проводиться уже потому, что консолидация и институализация принципата была возможна только за счет сената. Очень скоро стало очевидно, что сенат полностью лишился власти, уже не могло идти никакой речи о совместной власти сената и принцепса, которую Теодор Моммзен определил как «диархию». Однако отношения между принцепсом и сенатом еще долго оставались трудным диалектическим процессом: сенат мог в любую минуту превратиться в базу внутренней оппозиции или в безвольный инструмент политики принцепса. Сначала из его недр появились опаснейшие противники нового порядка, но из него же выросли надежные или по крайней мере приспособившиеся сотрудники новой политической системы.

Основополагающим фактором этого развития было то, что состав сената августовской эпохи изменился. Однако его реорганизация не произошла мгновенно, как при Сулле, а проводилась посредством неоднократных «чисток» и подвергалась постоянному контролю. Власть старого нобилитета была уничтожена уже в эпоху триумвиров. В сенат в большом количестве приходили богатые, компетентные люди из правящих кругов провинций и вольных городов. Число этих «новых людей» быстро превысило число старых нобилей. У этих новых людей не было и в помине принципиальных «республиканских» чувств; представители этой группы больше всего были заинтересованы в укреплении своего общественного положения и в увеличении престижа. И то и другое им давала благосклонность принцепса.

Компетенции сената в политическом секторе были сильно урезаны, но в сфере юрисдикции ему были поручены новые задачи. Довольно редкие случаи обвинения в государственной измене имели гораздо меньшее значение, чем введенные Кальвизианским решением сената от 4 г.н.э. процессы против взяточников. Так называемый сенаторский суд при Августе был только в зачаточном состоянии, но в будущем приобрел большое значение. Увеличение юридических компетенций сената нельзя рассматривать изолированно. Со времени установления принципата и одновременно с интенсификацией римской администрации принцепс был перегружен апелляциями, просьбами о юридическом разрешении сложных дел, обращениями о помиловании и т.д. Они занимали значительную часть его времени, поэтому разгрузка была совершенно необходима. Так же, как не было самостоятельной политики сената, не было и автономной сенаторской юрисдикции. Во всех важных решениях сената принцепс принимал прямое или косвенное участие. Его компетенция позволяла ему вмешаться в любое слушание дела. К тому же сенат умышленно старался ориентироваться на мнение принцепса и в соответствии с ним принимать решение.