ВТОРАЯ

— У меня есть двадцатка.

— Стейт. — Я толкаю его в плечо.

— Папа был в отключке среди незнакомцев, и я просто забрал ее.

— Тебя побьют. — Мое тело начинает дрожать, потому что Стейт может получить настолько сильно, что пойдет кровь, и он не сможет видеть ни одним глазом.

— Они не узнают. Их было несколько десятков.

— Ты уверен?

— Я уверен. — Он хватает мой мизинец своим и идет к магазину мороженого.

— А я люблю мороженое.

— Я тоже, — улыбается он.

— Я возьму вафельный рожок с тремя шариками.

— Ты свинья.

Мы открываем дверь в кафе, и я вдыхаю восхитительный аромат сладостей. Это редкое для нас удовольствие. Мы привыкли хранить пакет с консервами, которые наш учитель дает нам домой перед выходными. Мы стали профессионалами в том, чтобы спрятать еду и есть такими порциями, чтобы хватило на всю неделю. Я ненавижу лапшу быстрого приготовления, но, когда она у вас единственный выбор, вы учитесь ее любить.

Стейт с уверенностью заказывает свое мороженное. Он всегда заботиться, и говорит за нас обоих. Нашим старшим братьям и сестрам все равно, они заняты бизнесом, единственный который может предложить Кингс. Когда подходит моя очередь, он смотрит на меня, и я качаю головой, шепча ему: — Все в порядке. Я не хочу.

Я не люблю разговаривать ни с кем, кроме Стейта. В школе мисс Тами пыталась работать со мной, чтобы я начала разговаривать с учителями и другими учениками, но я не могла, это слишком страшно. Каждый раз, когда я пытаюсь открыть рот, из него не выходит ни звука. Улицы Кингса украли его у меня.

Мисс Тами даже сказала, что в следующем году учителя разделят Стейта и меня, когда мы перейдем в четвертый класс. Она рассказала ряд причин, почему для меня важно приложить к этому все усилия. Но я только описалась и заплакала.

— Она хочет в рожке один шарик баблгама, пожалуйста. — Стейт повернулся к хорошенькой женщине за прилавком, и мне пришлось спрятать улыбку, потому что именно этого я и хотела. Мы смотрим, как она зачерпывает мороженое из холодильника, и я начинаю причмокивать — пребывая в таком волнении от предстающего удовольствия.

— Это наши подарки друг другу на день рождения.

— Наши дни рождения были почти три недели назад, — шепчу я.

— Верно, — он пожимает плечами. — Но мы ничего не получили, так что вот оно.

Чувство страха сжимает мой живот, зная, что, если его отец узнает, Стейт будет избит, сильно. Мне не нравятся эти дни, потому что я не могу его увидеть. Отец запрет его в комнате, пока большинство синяков не исчезнет. Я ненавижу, когда мой лучший друг отсутствует, и что хуже, я не могу ему помочь.

Стейт отпускает мой мизинец, расплачивается и берет наше мороженое. Он протягивает мне мое и снова сжимает за мизинец. Он знает, что я в ужасе. Колокольчик над дверью звонит, и входят новые клиенты. Это плохие парни из школы. Они на пару лет нас старше, и они злые. Я пытаюсь вытащить мизинец из мизинца Стейта, но он только сильнее сжимает его.

— Мальчик-киска со своей младшей сестренкой, — кричит один из них, предупреждая своих друзей.

— Стейт, трахающий свое сестричку, — пропевает Антонио, лидер банды. Я чувствую, как расправляются плечи Стейта, и понимаю, что он переходит в режим атаки.

Они знают, как разозлить его и вызвать приступ гнева. Он, может, на пару лет их моложе, но возвышается над ними, как и надо мной. И всегда сидит в кабинете директора за драку.

— Не надо, — шепчу я ему. — Пойдем в парк.

— Мой дядя сказал, что ты умный мальчик, потому что, ему тоже понравилось иметь Бейлор.

Я нечасто это делаю, но зная, кто его дядя, плюю мальчишке в лицо, и пинаю в живот. Стейт научил меня всегда попадать туда в случае необходимости.

— Оставьте нас. — Я шокирую себя, когда мой голос звучит ровно, без всякого страха.

Я тащу Стейта мимо них и, наконец, расслабляюсь, когда он выходит со мной на тротуар. Группа хулиганов хохочет, забыв о нас. Стейт, должно быть, в шоке, потому что он не произносит ни слова, пока я тащу его по улице. В трех кварталах отсюда находится наше место. Самое безопасное место в Кинге, которое мы нашли два года назад.

Мы молча едим тающее мороженое, сидя на наших любимых камнях. Это продолжается до тех пор, пока мы не заканчиваем облизываться, перед тем как кто-то из нас начнет говорить.

— Ты там была как настоящий гангстер.

Я смеюсь, но потом поправляю его: — Я никогда не стану гангстером.

— Никто из нас, — говорит он. По нескольким причинам я хочу стать врачом, а Стейт думает, что он станет профессиональным игроком в НФЛ. Мы мечтаем о деньгах, хороших домах и местах, где мы будем жить — свободных от преступности. Мы будем соседями, у которых не будет забора, купим Xbox и все игры, которые захотим. Мой дом будет розовым, потому что розовый это лучший цвет на свете, а в Стейта — ярко синий.

— Мы уже на полпути.

— Что? — спрашиваю я, отрываясь от облаков, которые раскрашиваю на потрескавшемся тротуаре. Я нашла один камень, который рисует светло-белыми линиями.

— Нам уже девять лет, Бейлор, и еще девять осталось, чтобы получить дома своей мечты.

— Полпути. — Широкая улыбка расползается по моему лицу.