<tab>⁶ Маки — макисы, от <i>фр.</i> чаща, заросли — так называли себя французские партизаны, отряды движения Сопротивления.
<tab>⁷ Herr Offizier! Wir neunte Wagen! Hier rein — Господин офицер! Мы около девятого вагона! Здесь чисто (<i>нем.</i>).
<tab>⁸ Транскрипция с немецкого — «Добрый день, ненавистные тараканы!» — французы издавна называли «немцев» тараканами, как те их — «лягушатниками».
========== Глава 6. 2500 ==========
<tab>
<tab>
<tab>Темнота и крик. До хрипоты, до боли в горле. Протяжно, истерично. И ещё глухой требовательный стук.
<tab>Я не сразу понял, что кричу сам. Только когда кончился воздух в лёгких и нужно было набрать его вновь, я осознал, что это моё «а-а-а!». Я лежу на боку. Без сомнения — я в помещении, здесь тепло и пахнет знакомо. Когда, подавившись криком, я отдышался, понял, что кто-то стучит в стену, которую я нащупал перед собой. Впрочем, стук прекратился быстро, как только я прекратил орать.
<tab>Память возвращалась медленно, в мозгу сменялись картинки с разными лицами: римский легионер, знатный рыцарь раннего Возрождения, судья в странном костюме с зелёным треугольником на груди, растрёпанный парень на автобусной остановке, красавец эсесовец и… тот, кого я убил. Меня трясло, сил подняться и осмотреться не было. Перед глазами фонтанчик крови из тонкой шеи, предсмертная улыбка и дерзкие, наполненные неестественной синевой глаза. Понял, что реву и залил солёным стыдом всю подушку. Невыносимо. Я убил человека. Допрыгался во времени!
<tab>Постарался успокоиться, разложить по полочкам всю череду событий, представить, что последовало за моим выстрелом в том местечке на севере Франции. Наверняка все стенают и сокрушаются по поводу убитого Поля, проклинают меня, неизвестно куда девавшегося. Скорее всего Поль останется в их глазах героем, он погиб честным человеком, как герой, сражённый вражеской рукой. Маки переполошатся в связи с моим исчезновением и… куда-нибудь перенесут типографию. Информатора больше не будет, а значит, есть шанс, что и Пауль, и Иван, и Шон, и Этан с Инес дожили до победы. Лишь бы треклятый Лукас не устроил акцию возмездия, узнав о гибели «своего мальчика»… Может, не всё так плохо? Но всё равно осознание того, что я убил человека, давило в груди и выжимало слёзы и силы. Я лежал и не хотел осмотреться, освоиться в новом месте. Хотя…
<tab>Вряд ли в новом. Это же 2500 год. Где-то здесь Пола, Люк и Ян. Далеко ли? А вдруг я не в «свой» ном попал? Эти мысли немного пробудили меня от коматозного состояния, я развернулся и сел на кровати. Все мышцы заныли минорными гаммами. Да ещё и тьма кромешная, ни черта не видно. Потрогал, в чём я одет — похоже, знакомый «умный костюм» из приятной ткани. Вспомнил, что надо его активировать. Нашёл на воротнике утолщение, как будто кнопка, надавил — знакомое ощущение подтягивающейся по телу одежды и укол в левой ладони. Голос:
<tab>— Частота пульса — 80 ударов в минуту, артериальное давление — 140 на 85, тромбиновое время 12 секунд, лейкоцитов выше нормы на 600 единиц, уровень сахара 5,0 миллимоль на литр, температура тела 37,1. Имеются слабые гематомы, миалгия мышц нижних конечностей и спины. Результаты генотеста отсутствуют. Ном не определён. Фамилия не определена. Кэш — 13 голдеров. Уровень «эйч-ай» — семь, профиль «джи». Статус не определён. Рекомендуется включить освещение и принять типант — две капсулы.
<tab>Очень полезная информация! Я пощупал левую ладонь, так и есть — треугольная пластинка под кожей. Вот они, чёртовы гольдеры! Стал исследовать вслепую свою одежду: на воротнике ещё две кнопочки. Методом тыка обнаружил, что одна отвечает за обогрев, другая непонятно за что, так как я ничего не почувствовал, а только расслышал тихий шорох. Больше нигде никаких кнопок… А, нет! На левом рукаве тоже утолщение: жать, так жать! Не взорвётся ведь, в самом деле! Сдавил, и тут же на рукаве загорелась пластинка зеленоватого света, протыкая уверенным лучиком темноту комнаты. Это фонарик! Оказалось, что на правом тоже есть фонарик. Я помахал руками, устроив маленькое светопреставление, вырывая из обстановки помещения какие-то непонятные объекты. Остановил безумные руки, и лучи упали на противоположную стену… Ну конечно, я в комнате Люка и Яна! Это знакомая карта с пометками. Переместил луч вправо: стол с барахлом, глухая стена, динамик. А за спиной? Разворачиваюсь. Здесь столбцы стихов, написанных чуть наклонным почерком:
<tab>…не узнаю звука твоих шагов…
<tab>При встрече — не увижу,
<tab>Глаза мои устанут
<tab>Искать в толпе прохожих
<tab>Мечтам знакомый взгляд.
<tab>Сомнения исчезнут, и мысли перестанут,
<tab>Подавленные шумом
<tab>Бесхитростных утрат.
<tab>Зима сиянием света и сонмом ветропений
<tab>Закружится, заплачет печально обо мне.
<tab>Но не услышу ветра —
<tab>Я в божьей колыбели
<tab>Молитвами укроюсь,
<tab>Блажен и мёртв вполне…
<tab>И ещё стихи. И ещё. Выше. Почти у потолка. Про то, как тянется время. Про то, как давит вода в глубине и кажется, что ты поглощён дном. Про то, как рыбы припеваючи живут в потопленных домах. Про то, что «заперты все слёзы, дороги дум чахоточно больны, и хочется от жизни пошлой прозы, и хочется вина и тишины»… Я не гурман в поэзии. Но вдруг жадно слопал всё — дописанное и недописанное, трагичное и язвительное, белое и рифмованное. Через какое-то время понял, что хочу познакомиться с тем, кто написал это: он (или она) поймёт меня. Он (или она) тихим голосом скажет: «Останься».
<tab>Так и стоял, топчась на кровати, выхватывая строчки на стене, пока вдруг за дверью не послышался злой, басовитый лай. Что-то щёлкнуло, распахнулась дверь, включился приглушённый зеленоватый свет, и из открытой двери со страшным рыком прямо на меня выскочил волк. А-а-а!
<tab>— Серый! Стоять! Место! — И мокрый оскал застыл в десяти сантиметрах от моей шеи. Бля-а-а-адь! Моё сердце чуть не разорвалось, а кишки чуть не вывалились… В световом дверном проёме стоял Люк: — Серый! Назад! Место, я сказал!
<tab>Волк с явной неохотой оттолкнулся от меня своими лапами, спрыгнул на пол и, всё ещё рыча, отправился в свой закуток. Я было решил, что смерть в очередной раз лоханулась в мой адрес. Но напрасно, так как Люк, увидев меня во всей красе стоящего по струнке, вдруг сорвался с места, подсёк меня ногой, я свалился, чуть не разбив голову о спинку кровати. Люк налетел на меня, врезал кулачищем под дых, вцепился в горло и стал душить, хрипя в лицо:
<tab>— Ах ты, ублюдок! Как ты посмел явиться сюда? Сволочь! Ты думаешь, что ты умник, так я с тобой только почтительно разговаривать буду? Да ты всё у меня забрал! Полу, Яна! Всё, слышишь? — он тряс меня за шею, и не было никаких сил, чтобы остановить его. Пусть уже душит. У кого-то ведь должно получиться, наконец! Пусть буду я «блажен и мёртв вполне»… И уже стало темнеть перед глазами, и звук сдавленного хрипа становился всё тише, и руки стали ватные, как вдруг хладнокровный посторонний голос:
<tab>— Частота пульса — 130 ударов в минуту, критическая, артериальное давление — 140 на 90, тромбиновое время 12 секунд, лейкоцитов выше нормы на 600 единиц, уровень сахара 5,0 миллимоль на литр, температура тела 37,5. Имеются слабые гематомы, миалгия мышц нижних конечностей и спины, сдавление дыхательных путей близкое к критическому. Результаты генотеста отсутствуют. Ном не определён. Фамилия не определена. Кэш — 13 голдеров. Уровень «эйч-ай» — семь, профиль «джи». Статус не определён. Рекомендуется принять типант — две капсулы, инъекция кардиогуда 5 кубиков, устранить незамедлительно механическое удушение. Пароль для службы спасения: Эйч–800914.
<tab>Отрезвило. И меня, и Люка. Он отпустил моё горло и бессильно уронил голову. А я кашлял, кашлял, дышал, успокаивал прыгающее сердце. И то, что Люк лежит буквально на мне уперевшись лбом в подушку, даже успокаивает. Я скосил глаза: рядом с кроватью стоял волк, он тыкался носом в ухо своему хозяину и что-то слизывал с его лица. Я не видел, передо мной только его затылок. Захотелось забраться пальцами в его волосы и пожалеть своего душителя, но сдержался, ибо тогда точно задушит.