<tab>— Где Пола и Ян? — неожиданно тихо спросил он.

<tab>— Я не знаю. Слезь с меня, и мы поговорим.

<tab>— Пола ушла с тобой и больше не возвращалась, нам сказали, что назначат другого куратора, — Люк медленно поднялся и сел на кровать рядом. — А вечером — уходить с работы — Яна нет! Спрашиваю у тех, кто рядом с ним работает, а они говорят, что не успели начать работать, как Ян вдруг засуетился, побелел и сам не свой побежал вон. Ему поставили прогул. Один наш общий знакомый сказал, что у Яна красной точкой светился индикатор. Нажать сигнал опасности мог только ты, он тебе дал параллельный маяк. Мой маячок дома, я его беру только на море. Он убежал спасать тебя! Я на следующее утро не выдержал, пошёл в Интерру, меня выперли оттуда со словами: «Будешь его искать — тоже окажешься в прокуратуре». Он в прокуратуре! Понимаешь? Да ещё и с твоим крестиком. А там — неделя разбирательств, и ты изгой, сдохни в Интерре! — Люк обхватил голову руками. — И я сижу тут уже четвёртый день, как трус, и что делать — не знаю. Айдин, сосед, говорил, что приходили форсеры, пока я был на работе, сфотографировали стихи Яна… Сейчас на полную катушку вкатят…

<tab>— Это стихи Яна? — подскочил на кровати я. — Значит, это… не ты написал?

<tab>— Нет, не я.

<tab>— Люк, я сейчас скажу тебе важную вещь, — это я сел рядом с горемыкой и заговорил с ним потише, — ваш мир очень жесток и построен на лжи. Я, конечно, понимаю, что подобные идеи возникли после глобальной катастрофы, что человечеству нужно было выживать. Но, ты знаешь, я только что вернулся из нацистской оккупации, там тоже фильтровали общество на чистокровных, неповреждённых и на неарийцев, неполноценных — и это самый страшный мир, в котором я был.

<tab>Люк взглянул на меня вопросительно и с подозрением. И я поспешил продолжить:

<tab>— Выслушай, я тебе всё расскажу. Сначала про ваш мир. Ваши уважаемые «эйч-ай» создали систему настоящей сегрегации¹: с их точки зрения, вполне совершенные люди должны жить отдельно от «дефективных», последних кормят баснями о выжженной и заражённой земле Интерре, в которую превратилась Земля после катастрофы. Якобы они интеллектуальная каста, спасители человечества: восстановили технологии, обустроили одиннадцать клочков Земли для аскетичной жизни оставшихся в живых, лечат, учат, регулируют… Благодетели! Да ещё и придумали миф о мутантах! Люк, на самом деле Интерра — это достаточно большая территория, которая дезактивирована и восстановлена. Там зелёные леса и чистые ручьи, там песчаные пляжи и льдистые просторы тундры. И там живут недефективные. Они живут в экологически чистых условиях, контролируя рождаемость. Они действительно долго боролись с последствиями катастрофы за «дивный новый мир», но они делали это и с помощью вас тоже. На заводах одиннадцати номов, где трудятся «дефективные», перерабатывают отходы христовой эры, дезактивируют и обеззараживают тонны земли и воды, из останков машин и станков создают новые сплавы для приборов и орудий нового мира. Но Интерру «эйч-ай» воссоздают для себя, а для вас — по их мнению, неполноценных — там нет места. Более того, они постепенно избавляются от неудобных, наверняка уничтожают больных младенцев, стерилизуют «наиболее опасных». Они и культуру сделали стерильной: уничтожили всё то, что заставляло сходить с ума, любить и ненавидеть, совершать глупости, истерично ржать и лезть в петлю. Ваши умники не взяли в новый мир культуру дефективной цивилизации, что была разрушена катастрофой. Даже религию запретили, как заразную болезнь. Люк, они даже разработали некий Концепт, чтобы воспитывать в вас нужное им мировоззрение, чтобы верили им, сидели ровно и не рыпались. Все «эйч-ай» это знают, и твоя Пола это знала…

<tab>Люк напряжённо слушал меня, переваривал. После упоминания Полы отрицательно замотал головой:

<tab>— Она бы сказала мне! Она меня любит. Она бы всё рассказала.

<tab>— Люк, я всё это узнал от Полы. Мы тогда пошли в их офис, в Интерру, там она и рассказала, там я увидел центр слежения за «эйч-ди», фотографии счастливых обитателей Интерры. Полагаю, я ещё мало знаю.

<tab>— Если не рассказала, значит, это опасно. Наверное, за такие речи следует суровое наказание.

<tab>— И это возможно.

<tab>— Другого объяснения нет! Она помогала нам, покрывала наши вылазки в город под мёртвым морем, нашу спекуляцию найденными там вещами. Она любит меня… и Яна тоже.

<tab>— Но тебя больше. Я знаю, она беременна. Но я не знаю, где она… Я расстался с ней в Евгенусе и больше не видел…

<tab>— Дьявол… Что делать? — Люк сжал кулаки, но не в порыве ярости, а в попытке побороть боль. — Но почему ты мне всё это рассказываешь? Даже Пола боялась, а ты? Ведь вы, умники, наверняка даёте какую-нибудь клятву молчать.

<tab>— А я не умник, не «эйч-ай», и никогда не терял память, и никому никаких клятв не давал.

<tab>— Не умник? Но твой слич говорит, что ты из «эйч-ай», уровень «джи».

<tab>— Просто у меня образование хорошее.

<tab>— Не понял. Образование есть и не умник?

<tab>— Ну… образование не делает человека умником… как я понял. Люк, ты только прими это серьёзно. Дело в том, что я вообще не из вашего мира, не из вашего времени.

<tab>— Э-э-э… это у тебя какой-то особый дефект? — опасливо посмотрел на меня Люк.

<tab>— Скорее проклятье, чем дефект. Я родился в 1991 году христовой эры, задолго до катастрофы, существовал, думая, что постигаю жизнь, да ещё и на философском учился. Сейчас-то я понимаю, что я жизни не знал, что свои мелкие переживания возводил в абсолют, добро и зло не различал, любовь и удовольствие путал. Но однажды вся эта никчёмная возня рухнула. Я сидел на автобусной остановке и заговорил с парнем. Его звали Алексей. Так вот он вдруг…

<tab>И я всё рассказал. Всё, включая секс с Лукианом Тавром, упоительную ночь с Полом Саффолком, взятку судье в офисе Интерры и убийство Поля Варена. Сначала Люк смотрел на меня как на безумного, потом хмурился, потом даже пару вопросов задал по ходу сюжета, уточняя, что такое жюпон, как переводится «гестапо» и где находится Англия. Но самый трудный вопрос:

<tab>— И как же работают эти чудесные деньги? Откуда они вообще взялись?

<tab>— Я не знаю. Знаю только, что если что-либо купить, использовать деньги как платёж, то ты перепрыгнешь туда, какое числительное ты назовёшь.

<tab>— А если не платить, а отдать? Подарить?

<tab>— Наверное, продолжит путешествовать тот, кто заплатит. Значит, одаряемый. Мне же Алёша подарил золотые.

<tab>— А если бы он тебе сказал, что к чему, объяснил эти волшебные свойства, ты бы взял деньги?

<tab>— Я бы? Хм… Наверное, взял. Но крепко подумал бы, какое число называть.

<tab>— Почему же он тебя не предупредил?

<tab>— Не знаю… Возможно, он знал о деньгах то, чего я не знаю. Возможно, деньги «работают» только в том случае, если одаряемый как раз не понимает суть подарка. Когда я был в Виндзоре у Ричарда, то рылся в его библиотеке…

<tab>— Счастливый… — вдруг вставил Люк, и я вспомнил, что в этом мире книги редкость, что диггеры доставали их из потопленных городов.

<tab>— Так вот, я нашёл там несколько странных книг, написанных ещё на пергаменте… Его из кожи телячьей делали… Это были книги алхимиков.

<tab>— Кого?

<tab>— Ну, были такие чудаки, которые искали философский камень. Они считали, что он не только является эликсиром жизни, но и превращает любой металл в золото.

<tab>— Зачем им столько золота? Это же всего лишь другой металл, да ещё и мягкий, легкоплавкий…

<tab>— Тогда золото было эквивалентом товаров, драгоценностью. Как у вас гольдеры. Короче, в книге, которую я нашёл у Ричарда, я наткнулся на описание работ Николя Фламеля, что якобы он создал какие-то чудесные монеты. Но как я ни пытался что-то понять в этой книге, ничего не получалось. Написано на староанглийском, куча незнакомых названий, бесконечно речь о каких-то рептилиях и василисках, о магической ртути и королевской сере. Я ничего не понял. Я бы даже пролистнул, не задумываясь, это место в книге, но там была миниатюра, на которой грифон и василиск сражались за жёлтенькие кругляши, явно монеты, и их было тринадцать!