– А что, по мне это так заметно? – спросил Риверте голосом, не выражавшим ровным

счётом ничего.

Сантьяро шумно хмыкнул.

– Чёрт тебя знает, что по тебе заметно, а что нет… Так что он там пишет?

– Как обычно. Грозит массированным наступлением по нашим приграничным форпостам.

– Дьявольщина! Опять?!

– Вижу, для тебя это тоже новость, – ответил Риверте и, кажется, встал. Уилл услышал, как

он прохаживается по библиотеке. – Чёрт, душу бы продал, чтобы оказаться сейчас в

Сиане.

– Его величество Рикардо всё ещё не желает видеть твою слащавую рожу?

– Не похоже. По крайней мере на мои письма он не отвечает.

– Эк переклинило…

– Я могу его понять, – равнодушно отозвался Риверте. – Всякий раз, когда я иду против его

приказа, он притворяется, будто очень зол. Если он будет поступать иначе, рано или

поздно его окружение забеспокоится, не слишком ли сильное влияние я на него имею.

– Неужто ты веришь, что никто не думает этого уже теперь?

– Они могут думать что угодно – главное, чтобы не трепали языками. Этого Рикардо

допустить не может. Ты же знаешь, как он чувствителен к мнению окружающих. – Он

умолк. Зашуршала бумага. – Надо что-то делать, Сантьяро.

– Чёрт подери! Ещё бы!

– Нет, я не о том. Рунальд как будто всерьёз верит, что я ломаюсь исключительно по

привычке. И когда он уже угомонится…

– Для этого тебе необходимо инсценировать собственную смерть. Это единственное, что

его успокоит.

– Да? А это, пожалуй, мысль…

По его тону нельзя было понять, говорит он всерьёз или шутит. Но Сантьяро, похоже,

знал это лучше Уилла – он фыркнул.

– Возможно, но подумай о смятении, которые эта новость внесёт в ряды Вальены. И о

преждевременной радости Тальи и Хиллэса. Нет уж, Фернан, живи и гадь по углам ко

всеобщему удовольствию, как прежде.

– Спасибо за разрешение, Сантьяро.

– Не за что, друг.

Уилл вдруг вспомнил, как у них в Хиллэсе высмеивали прозвище Риверте. Вальенский

Кот, стремящийся нагадить в каждом углу, до которого может добраться – так о нём

говорили. Уилл опасался, что не до конца понимает смысл этой грубой шутки, и был

вдвойне поражён, услышав её из уст человека, называвшего Риверте другом – и, похоже,

говорившего с ним, как друг.

– Кстати о Хиллэсе, – сказал Сантьяро, и Уилл вздрогнул. – Что мальчишка?

– А что мальчишка? Тебя интересует, не затащил ли я его ещё в постель?

– Уволь меня от подробностей… Ты знаешь, я не по этой части. А что, затащил?

– Пока нет.

– Гм… верю в тебя. Главное, не залюби его до смерти.

– Ни в коем случае, Сантьяро. Я прекрасно понимаю, к чему ты клонишь.

– Да?

– Да.

Уилл, в отличие от них, совершенно этого не понимал, и его сердце колотилось так, что он

дивился, почему этот стук всё ещё его не выдал.

– На самом деле, – проговорил Сантьяро негромко, – в этом вопросе я склонен согласиться

с Рикардо. Чем заваривать всю эту кутерьму с договорами и заложниками, тебе стоило

просто сравнять Тэйнхайл с землёй, как ты намеревался вначале. Весь Хиллэс следом за

ним встал бы на колени. Я знаю хиллэсцев – это тщедушный и туповатый народец…

– В самом деле? – спросил Риверте так холодно, что Уилл на долю мгновения ощутил

непостижимое, невероятное чувство, ещё более дикое и пугающее, чем жар, охвативший

его, когда губы этого человека коснулись его губ…

Это было чувство благодарности.

– Если все они так тщедушны и тупы, как Бранд Норан, боюсь, описанный тобой

завлекательный сценарий провалился бы в первом же акте.

– Ты одолел его за четверть часа!

– Разве я давал повод предположить, что это было легко?

Уилл слушал, затаив дыхание. Теперь он был рад, что не ушёл, пока мог. Без сомнения, он

в жизни бы не дождался от Риверте таких признаний, знай он, что Уилл слушает его.

– Хиллэс не так прост, как хочет думать Рикардо. Если бы было так, я взял бы его ещё пять

лет назад, тогда же, когда и Шимран.

– И ты всерьёз думаешь, что эта твоя политика выжидательного давления даст плоды?

Особенно теперь, когда Рунальд снова взбеленился и готов развязать с тобой войну?

– Я знаю лишь, что мне сейчас совершенно не нужен ещё один горячий фронт на севере,

Сантьяро. Запада вполне довольно.

Последовала пауза.

– Ты что, трусишь, Риверте?

– Выпей для храбрости пинту браги и спроси меня ещё раз.

Сантьяро беззлобно рассмеялся своим грубым смехом.

– Однажды кто-нибудь всё-таки пообломает тебе рога, сукин ты сын. Посмотрим, как ты

тогда запоёшь.

– Если до этого дойдёт, мой друг, споём дуэтом.

– Воистину… ты прав, как всегда. Так что, – неожиданно официальным тоном добавил он, –

мне передать моему господину и повелителю, королю Рувана?

Уилл затаил дыхание. Так этот человек – посланник королевства Руван?! Единственной на

сегодняшний день страны, дававшей Вальяне решительный и яростный отпор,

единственной, граничившей с Вальеной и сумевшей сохранить полную независимость, а

не жалкую видимость её, как Сидэлья, Асмай, Шимран и даже Хиллэс? Но почему же он

говорит с Риверте, с советником своего врага, таким тоном, почему называет короля

Вальены по имени, почему носит имя вальенца?..

– Передай, – после паузы сказал Риверте, – что я всегда считал его благоразумным

человеком. И надеюсь впредь не получить повода для того, чтобы сменить своё мнение.

Иначе я могу пожалеть о безвременной кончине короля Рунальда Первого, о котором, как

ты помнишь, очень скорбел.

– Как кошка скорбит о погибшей мыши… помню, помню, как же…

– Мы, коты, такие, что с нас взять.

– Так это всё? Ты даже не напишешь ему?

– Чтобы меня уличили в переписке с враждебным двором? А ты точно на моей стороне,

Сантьяро, раз даёшь мне такие советы?

– Но Рунальд написал тебе.

– Это было крайне неосторожно с его стороны. Если его двор узнает, что он готов пойти

на попятную, он может продержаться на троне не намного дольше своего отца.

– А ты бы этого не хотел?

– Нет. Сейчас я не вижу ему достойной замены.

Они умолкли. Какое-то время стояла тишина, потом заскрипело кресло – гость Риверте

поднялся.

– Спасибо, что принял меня, Фернан.

– Ну, как я мог отказать старому другу?

– Если Рикардо узнает, у тебя могут быть проблемы

– Не могут, а будут. Но он ведь не узнает, не так ли?

– Если это будет зависеть от меня – да. – Сантьяро помолча. Потом сказал так тихо, что

Уилл испугался – неужели он понял, что их разговор слышат? – Тебе, разумеется, решать

самому, но если хочешь знать моё мнение – ты играешь с огнём. Рунальд будет зол на тебя

за такой ответ.

– Разумеется, но ты совершенно прав: решать именно мне.

Повисла пауза, в которой было заметно меньше дружелюбного взаимопонимания, чем

прежде. Потом Риверте сказал:

– Мне жаль, что ты не можешь даже переночевать. Сейчас в Даккаре отличная охота.

– И только это тебя тут держит, верно?

– Увы, не только это. Но охота всё равно славная.

Сантьяро тихо засмеялся непонятным для Уилла смехом.

– Ты совсем не меняешься, Фернан.

– Это к лучшему или наоборот?

– Чёрт тебя знает. Не провожай меня.

Хлопнула дверь. Это было странное прощание – впрочем, не более странное, чем сама

встреча. Король Рувана тайно посылает к Риверте гонца с предупреждением о грядущем

нападении на границы… что это – ловушка? Или, быть может, далеко заброшенная удочка

в попытке переманить на свою сторону человека, с лёгкостью манкирующего приказами

своего короля и ничем за это не поплатившегося, кроме сомнительной ссылки? Уилл

попытался вспомнить, что говорил Риверте о Хиллэсе и Тэйнхайле. Он был слишком

заинтригован услышанным и никак не мог уложить в голове все выводы, навалившиеся на