— А если контейнера всё-таки там нет? — осторожно поинтересовался бессмертный, внимательно вглядываясь в лицо Диты.

— Если контейнера нет, то это означает…. Это означает, что вы все трое остаётесь искать его до тех пор, пока не найдёте.

— А если не найдём? — угрюмо бросил Олег.

— Значит, Снегурочка примет вас в свои объятия…. Повторяю: через трое местных суток яхта покидает орбиту планеты. С вами или без вас — зависит только от того, как вы выполните это задание. Всё! Вылет — через семь минут!

— Жесть — приказ! — негромко отозвался со своего места Заречнев. — А чё, пристрелить прямо здесь, слабо, что ли? Обязательно надо вот так — в снега, во льды?

— Что-то я не узнаю тебя. Александр! Откуда такое упадническое настроение? Ты ведь ещё даже не начал искать контейнер, а уже готов расписаться в своей полной несостоятельности. Или я не права? Выполняйте задание и возвращайтесь на корабль — это всё, что я вам хочу сказать перед тем, как вы уйдёте отсюда. А жесть приказ, или не жесть — судить будем потом, когда вы найдёте то, что мне очень необходимо! Всё! Все свободны!

«Что-то происходит с Дитой, и это «что-то» очень сильно изменило её поведение в последние недели. Но что?» — думал Сашка, направляя «тарелку» вдоль изломанного горного хребта. Каменный кряж, до самых почти вершин утонувший в ледниках и сугробах, был не самым лучшим ориентиром для точного определения места, означенного как точка, около которой необходимо искать «посылку». В глубине души землянин искренне сомневался, что «контейнер» вообще существует; он был уверен — вся эта затея с неизвестным оправлением выдумана бессмертной только для того, чтобы избавиться от него, «непутёвого», под благовидным предлогом.

«Но зачем вместе со мной нужно убивать ещё двух членов экипажа? Или, они, того — «балласт»»? — недоумевал бывший гладиатор, разворачивая шатл по широкой дуге, выискивая с воздуха место, где машину можно будет безбоязненно оставить на три местных дня. Без страха — то есть, не опасаясь, что её накроет лавина, или сметёт случайный камнепад.

Наконец, он заметил подходящую площадку, снизил скорость, начал снижение….

— Ну, что, господа «альпинисты», какие будут соображения? — обратился Александр к своим попутчикам сразу после того, как всё необходимое было выгружено на снег.

— Если верить спутниковой фотографии, — отозвался бессмертный, — то искомая вершина должна находится во-он там! — он уверенно ткнул пальцем в сторону довольно далёкой вершины, надменно возвышающейся над остальными собратьями.

— Ну, что же, там, так — там! — вздохнул Заречнев, взваливая на себя высокий рюкзак с палаткой и запасом пищи. — Двигаем! Пока пойдём на лыжах, а когда достигнем подножья горы, наденем другую обувь. — он хлопнул рукой по рюкзаку, в котором находилась специальное горное снаряжение для передвижения по снегу и по горам.

Первые пару часов движения по склону меньше всего говорили о том, что это начало сложной и опасной экспедиции. Каменные склоны, покрытые толстой коркой снега, редкие деревья, похожие на мохнатые пики…. Безветрие. Идеальной чистоты снег.

Сашка, не скрывая своих чувств, вовсю крутил головой, наслаждался неземной красотой, вслух искренне сожалея, что у него нет хотя бы фотоаппарата.

«Было бы что показать, когда вернусь домой»! — думал он. — «Домой…. Домой…. Странно, почему так остро захотелось домой именно сейчас? Неужели из-за того, что вот этот склон как две капли воды похож на тот, на котором мы с Женькой Городиловым катались тогда на деревянных лыжах? Помню, мы тогда здорово извалялись в снегу. Неужели я никогда не увижу дом»?

Отчего-то заныло в левой половине груди, по щеке покатились слеза, за ней — другая….

— Что с тобой? — на всякий случай поинтересовался Стант, заметив, что командир их группы пару раз подозрительно шмыгнул носом.

— А ничего! — ответил за него Олег, скрипнув зубами. — Отстаньте от человека. Воруете, блядь, людей по всему космосу, а потом в душу лезете, спрашиваете, чего это с ними.

— Я лично никого не воровал!

— Ну, эта, твоя…. Сучка бессмертная! Вы ж одного роду-племени.

— Зачем ты говоришь это мне? Скажи этой ей! Я, если ты успел заметить, такой же пострадавший, как и ты, и твой друг.

— Этот человек мне не друг! — отрезал Олег.

— Так и Дита — тоже мне не друг. Почему ты меня обвиняешь в том, что сделала она?

— Отставить разговоры! — резко выдохнул Заречнев. — Приказываю беречь дыхание. Скоро подъём начнётся. А если есть желание поговорить — вечером, когда поставим палатку, говорите сколько хотите. Хоть до утра.

— А чего это ты раскомандовался? — попробовал возмутиться бессмертный.

— Я — командир группы, и вы оба находитесь в моём подчинении. Временном, разумеется.

— Странно, но мне Дита сказала то же самое.

— Ах, вон оно как! Тогда есть просто способ решить эту проблему. Мы щас снимем рюкзаки и в рукопашной разберёмся, кто из нас главнее! Ну, так как?

— Нет смысла тратить силы и время на пустое занятие! — ответил Олег, останавливаясь и наваливаясь на лыжные палки. — Ты нас победишь, так это — твоя стихия. Вот если бы мы сражались на компьютерах…. У тебя было бы мало шансов.

— А я и не спорю! — не стал накалять обстановку бывший гладиатор. — Если бы мы играли в компьютерные игры, я безоговорочно принял бы твоё лидерство, или лидерство Станта. Но здесь…. Если мы не группа, выполняющая приказ командира, то тогда мы — стая. А в стае должен быть вожак. Вожак, как вы помните, определяется в серии драк. Так как, драться будем, или всё-таки согласимся с тем, что мы — группа?

— А ты не так глуп, как кажешься! — заметил элой. — Разумеется, мы — команда! Приказывай, командир!

— Приказ — такой: привал! Сейчас начнётся подъём, и нужно собраться с силами.

Сила тяжести на планете гор, снега и льда на треть, примерно, уступала земной, но после трёх часов непрерывного подъёма в гору с большущим рюкзаком за спиной это перестало иметь хоть какое-то значение.

— Всё, не могу! — охнул Олег. Сашка оглянулся. Землянин едва стоял на подгибающихся ногах. Его заметно шатало из стороны в сторону. Стант ещё держался, но было видно — ему тоже очень тяжело.

— Привал! — сказал Александр, с нескрываемым облегчением тоже заваливаясь на снег. Он нащупал фляжку на поясе, отстегнул, сделал пару глотков.

— Пить будешь?

— А что это? — ответил Олег.

— Чай. С сахаром и лимончиком. А?

— С лимончиком, говоришь? — он потянулся за питьём.

— Да, братцы. Это вам не по клавиатуре пальчиком — тук, тук…. Тут думать надо…. Олег попробовал возмутиться, но его жестом остановил бессмертный.

— Погоди, человек! Вот, дай Бог, выберемся из этого дерьма, придёт и наше время сделать «тук, тук». И от этого «тук, тук», возможно, будет зависеть и твоя жизнь, и жизнь всего экипажа. Вот тогда мы и поговорим, что важнее — наши «туки» по клавиатуре, или ваши ножи, пистолеты, ракеты….

Что касается твоего превосходства в этой экспедиции, то оно вполне объяснимо. Олег безвылазно двадцать лет провёл в трубе, то есть на Поясе Ареса, а ваш покорный слуга последние годы вёл праздное существование прожигателя жизни. Большой дом, много денег, много девушек…. Что ещё нужно для ощущения полноты жизни?

— Дом! — резко ответил Александр. — Для ощущения полноты жизни человеку нужен только дом! Место, где его ждёт бабушка, дедушка, мать, отец, жена, муж, брат, сват…. Одним словом — семья! Что для тебя дом, бессмертный?

— Для меня? — даже растерялся элой. — Место, где мне хорошо и комфортно.

— Ну да, вы элои, как голландцы на Земле — где пиджак повесил, там и Родина.

— Мы не носим пиджаков!

— Я в переносном смысле. Ладно…. Вижу, что дискуссия разгорается с новой силой. А это означает только одно — все отдохнули, набрались сил и готовы к новым трудовым подвигам. Всё, встаём мужики, и — в путь!