Она исчезла.

Прошло десять минут. В кабинет влетел Лаверс, следом лейтенант Ханлон из уголовной бригады, а за ними Полник. Было еще много других, но они остались в коридоре.

— Виллер! — завопил багровый Лаверс.— Что, ваш, сержант совершенно сумасшедший?!

— Полник! — позвал я.

— Да, лейтенант,—отозвался сержант, выпрямившись.

— Вы совершенно сумасшедший?

— Нет, лейтенант.

  Я вежливо перевел Лаверсу.

— Он говорит, что нет, шеф.

Лаверс готов был взорваться, но сдержался.

— Ладно,— наконец проговорил он. — С чего мы начнем? Этот безмозглый сержант прогуливал нас повсюду! Мы видели бассейн, теннисный корт... Брр!

Он. достал трубку и сунул в зубы, потом сердито стал ее кусать.

— Может быть, начнем сначала,— продолжил шериф,— чтобы немного разобраться. Где находится этот второй труп, который вызвал столько шума?

— По-прежнему в своей комнате; Полник укажет вам дорогу..

— А, нет! — запротестовал он.—Только не Полник, я уже достаточно нагляделся на него!

— Уверен, что сейчас он прямо отведет вас туда.— Я сделал жест Полнику.—.Разве не так, сержант?

— Да, лейтенант,— ответил он, подмигивая.

— Тогда пойдемте! — недовольно проговорил Лаверс.— Он сделал два шага к двери, потом повернулся и посмотрел на меня недоверчиво и угрожающе.— А что вы собираетесь делать в это время?

— Я размышляю, шериф.

— О блондинке?

— О непостоянстве мужчин,— холодно  ответил я.

Лаверс покачал головой и отправился а путь.

— Мурфи, вероятно, был прав,— громко сказал он Ханлону.— Он ведет себя, как. ненормальной.

Через некоторое время Полник вернулся.

— Они там все так заняты, что я потихоньку смылся,— сказал он.— Я подумал, что, может быть, смогу быть вам чем-нибудь полезен.

— Это очень шикарно с вашей стороны,— ответил я.— Садитесь.

 — Лейтенант... если позволите мне сказать... вам остается очень мало времени. Мне не нравится то, что они замышляют против вас. Я надеялся, что у вас в голове есть идея... Работать вместе с вами, это...— он тщетно искал подходящее слово, потом отказался от него,— это не как обычно...

—. Еще раз спасибо. Садитесь же и помогите мне ждать.

— Когда они вернутся?

Я покачал головой.

— Еще три минуты, и будет взрыв.

Он пристально посмотрел на меня, потом отодвинул кресло.

— Неприятно, что ты легавый,— продолжал я.— Поневоле даешь рутине овладеть собой и в конце концов делаешься неспособным думать самостоятельно, работать не по шаблону.

— Безусловно, лейтенант,— согласился он, отодвигаясь еще на несколько сантиметров.

 — В девяноста девяти случаях мотив преступления — деньги. Мы считаем, что и сотый не будет исключением — и мы ошибаемся. Если бы я подумал об, этом раньше, все уже храпели бы или пили виски в приятных местах.

— Вы так думаете, лейтенант?

— Вы проделали хорошую работу, прогуливая шерифа. 

— Спасибо, лейтенант. Но это, кажется, не доставило ему, удовольствия,— добавил он,

— Это у него пройдет.

Полник казался обеспокоенным.

— Три минуты уже прошли, лейтенант.

Я посмотрел на часы.

— Осталось еще около сорока секунд.

— И тогда что мы станем делать?

— Посмотрите на пейзаж.

Полник не смог скрыть своего любопытства.

— Да, но вы, вы не смотрите: вы чего-то ждете.

— Да... я ожидаю трубного гласа.

— Да, конечно! — Спинка его кресла уперлась в стенку напротив.— Я понимаю, вы ожидаете чего-то, связанного с делом, и...

Прозвучал выстрел;

— Ну вот! — сказал я Полнику.— Трудный глас!

Я первым выбежал в коридор, потом проник в комнату: Полник наступал мне на пятки. Шум шагов в коридоре все усиливался, я в комнате нежный голосок напевал:

— Спи малютка, спи спокойно...

Дыхание Полника за моей спиной напоминало кузнечный цех.

Мисс Томплинсон стояла на коленях, держа в своих объятиях Аугустуса Дикея, и нежно покачивала его.

Мистер Дикей не мог протестовать, так как у него на левом виске была дырка, а его правая безжизненно повисшая рука еще держала револьвер.

Мисс Томплинсон посмотрела на меня испепеляющим взглядом, потом продолжила свою песню, сильнее прижав к груди голову, которой теперь все было безразлично.

— Самоубийство! — воскликнул Полник.

Вскоре в комнате собралось много народа. Здесь были: Лаверс и Ханлон, с абсолютно невыразительными физиономиями; Каролина, демонстрирующая сильное любопытство; Пиерс, с взглядом, полным ужаса, и мисс Баннистер, сочувственно смотрящая на мисс Томплинсон. Она обратилась ко мне: .

— Значит, лейтенант, я упрекала вас напрасно. Это был действительно один из мужчин!

Я пожал плечами, не отвечая.

— Ну же! — сказал Лаверс.— Делайте же что-нибудь! И для начала удалите эту женщину от трупа.

Мисс Томплинсон подняла на него такой свирепый взгляд, что он невольно отступил.

— Никто до него не дотронется! — заявила она резким голосом.— Никто, кроме меня! Он мой, и он всегда был моим, и все остальное только ложь! Грязная ложь!

Ненавидящий взгляд перешел на меня.

— Это все вы сфабриковали! Вы, лейтенант полиции! Вы придумали все эти подлости о моем маленьком сокровище и других девушках...

Она любовно спрятала голову Дикея в своих руках и стала раскачиваться взад и вперед.

— Да, да, мое сокровище, никто тебе не причинит бобо. Никто!

— Виллер,— сказал Лаверс с выражением отвращения на лице.— Сделайте что-нибудь!

Я ничего не сделал, но ответил безразличным тоном:

  — О! Как я рад, что вы здесь! Чтобы подтвердить наличие трупа, пока доктор Мурфи не заставит его исчезнуть

Ханлон засмеялся, но сразу же спохватился, почувствовав на себе маленькие глазки Лаверса.

Я сделал шаг к мисс Томплинсон, и она оскалила на меня зубы.

— Вы не дотронетесь до него!

— Почему? Все кончено, Лиззи... Идите, Лиззи Борден!

Она издала резкий крик и рывком вскочила на ноги, забыв про труп Дикея.

Его голова ударилась об пол, револьвер выпал из руки и заскользил по натертому паркету.

Мисс Томплинсон приближалась ко мне в позиции коршуна настороже: с вытянутыми вперед руками и растопыренными пальцами.

— Это правда, не так ли, Лиззи! — тихо проговорил я.— Правда то, что рассказывали маленькая Крег и маленькая Риттер. Вы им не хотели верить. Это ведь так?

— Они лгали,— проскрежетала она.— Они рассказывали мерзости, пакости про моего бедного Аугустуса. Я предостерегала их, я им сказала, что с ними случится, если они будут продолжать свое свинство; и они стали называть меня Лиззи Борден!

Я проговорил равнодушным тоном:

— И естественно, вы решили заставить их молчать.

— Это необходимо было сделать. Я совершенно не могла выносить их вранье. Аугустус был неспособен сам защищаться...

Улыбка внезапно осветила ее лицо, улыбка маленького ребенка, который наконец получил любимое им лакомство.

— Я знала о ножах Пиерса,— продолжала она,— Не трудно было найти предлог и войти к нему в комнату. Мне почти сразу же удалось спрятать один из ножей в чулок...— Она покраснела.— Простите меня, я не должна была говорить такое: здесь много мужчин.... Когда в первый раз погас свет, я колебалась и, не смогла этим воспользоваться, но во второй раз я была уже готова!

— А иллюзионист?

— Этот-то! — презрительно протянула она,—Я уже видела его идиотский номер с гильотиной, которая никого не режет, и с его ножами, которые не вонзаются в спину.

— Видимо, вы позаимствовали у него один.

— Да, лейтенант,— охотно ответила она, превратившись в маленькую девочку, которая старательно отвечает свой урок,— — Я взяла один у его помощника. Потом я оглушила иллюзиониста.— Она немного посмеялась.— Профессиональная спортсменка должна быть на высоте во всех ситуациях... Я вставила ему фальшивый нож в спину. А прежде чем убежать, позвонила маленькому смешному легавому в очках и сказала грубым голосом, что я лейтенант Виллер. Думаю, что я хорошо сымитировала голос, потому что он мне поверил.