Потом я вспомнила про кучу дров за домом. Может быть, Колин был там - слишком оптимистичная идея, потому что мы точно бы уже услышали друг друга. Моё сердце упало, когда я обошла вокруг дома и нашла сложенные дрова вместе с топором и чурбаном нетронутыми. Я села на один из пеньков и глубоко вздохнула.

Мои лёгкие болели. Я, видимо, забыла на это время, что нужно дышать. Мои босые ноги были покрыты белой пылью от гравия – ноги, как у мраморной статуи. Вот я сидела за домом Колина и была жива, и не очень-то довольна результатом своей экспедиции.

Только я хотела предаться горько-сладким чувствам разочарования и облегчения, как меня заставило вздрогнуть звучное фырканье. Как чёрный вестник смерти, Луис выскочил из чащи и заслонил мне свет. Солнечные лучи обрамляли сияющим ореолом его силуэт. Его грива была незадолго до этого заплетена. Локонами она спадала на его мускулистую шею, от сияющего ореола солнца кончики, переливаясь, блестели. Несмотря на падающий свет мне в лицо, я видела его большие блестящие глаза.

- Луис, - прошептала я тихо, и вся моя тоска по Колину вырвалась наружу.

Мне его так не хватало. Даже моего страха перед Луисом не хватало мне, когда я лежала с жаром в кровати, а время тянулось бесконечно долго.

Он медленно повернул голову в мою сторону, вытянул шею и засопел. Узнал ли он меня? Дотронуться до него мне было нельзя, это было понятно, и это я никогда бы не сделала добровольно. Но узнал ли он мой голос?

- Это я, Луис. Я ничего тебя не сделаю.

Как смешно. Если кто-то и мог кому-то что-то сделать, то это Луис мне. Я могла чувствовать запах тепла на его шкуре - замечательный, успокаивающий аромат. Как научил меня Колин, я не смотрела ему прямо в глаза, они мягко блуждали.

Он снова фыркнул, в этот раз тише и более спокойно. Если Луис был здесь, Колин должен тоже быть где-то здесь. Он никогда не оставит его бегать одного без присмотра. Эта лошадь была слишком ценной.

Может быть, он всё-таки был в доме. Бесконечно медленно я поднялась. Луис оставался спокойно стоять, но я чувствовала, как его чёрные глаза следят за мной. Как можно спокойнее, с плавными движениями я направилась назад к входной двери. Теперь мои колени дрожали, и на мгновение я подумала, что мне нужно где-то присесть. Но слабость исчезла так быстро, как и появилась.

Я снова зашла в дом, и снова у меня появилось необъяснимое желание вести себя тихо. Я прошла в гостиную, встала посередине комнаты и прислушалась. Нет, я ничего не слышала, кроме далекого крика ласточек и первого осторожного пения сверчков. Но там что-то было. Я не могла этого не слышать, не чувствовать запаха, не видеть - я чувствовала это моим затылком. Оно было сверху.

Я посмотрела на потолок и попятилась, задыхаясь, назад, пока меня не остановила прохладная кожаная обшивка дивана. Сцены из папиного рассказа мелькнули у меня в голове - напали сзади ... укус - борьба ...

Колин висел, повёрнутый спиной к потолку, как парашютист. Рукава его белой тонкой рубашки развевались от сквозняка вечернего ветра, но его волосы прилипли, обрамляя его лицо, как чёрные змеи, к шершавой штукатурке потолка. Тёмный блестящий ореол.

Его глаза были закрыты, и я ясно видела тень его изогнутых ресниц на щеках. Его рот был мягкий и мечтательный - у него было лицо ангела. Чистое и невинное. Я что, видела сон? Это было одно из моих видений в лихорадке, которые меня мучили? Это должно было быть так, ведь такого не существует ... Этого просто не могло быть.

Я закрыла глаза так сильно, что увидела вспышки перед закрытыми веками.

- Эй, - я открыла глаза. Колин стоял рядом со мной и улыбался мне. - А вот и ты.

Его кожа была усеяна крошечными бронзовыми крапинками. Некоторые исчезли в течение нескольких секунд, когда он вошёл в тень, прячась от красного солнца. Его глаза были тёмного мягкого зелёного цвета, смешенного с последними ледяными голубыми крапинками. Волосы слегка двигались, как водоросли на волнах моря, и они это делали даже тогда, когда ветер не дул в окно.

Я даже не могла сказать привет. Вообще ничего. Я только долго смотрела на него, а он смотрел на меня.

- Ничего себе, - наконец проворчал он одобрительно и потянул за прядь моих мятежных волос. - Твой гневный завиток вернулся.

Я смущённо дотронулась до завитка над моим лбом.

- Он мене достался от моего отца, - сказала я, вздыхая.

- Это ведь хорошо, - ответил Колин. - От своего я получил лишь синяки и разбитую скулу.

Я вздрогнула и посмотрела на него вопросительно. Но Колин всё ещё был занят моим лицом.

- И наконец-то у тебя появились брови. Да, это точно ты, - установил он удовлетворённо.

- Что ... - Мне нужно было прочистить горло, чтобы я могла говорить дальше. - Что это было только что – там, на потолке?

Если мне снился сон – казалось, что это так - было всё равно, что я спрошу. Если же нет ...

- Расслабься, - ответил Колин с непроницаемым выражением лица. - Я же тебе говорил: в будущем смотри чаще наверх.

- Ты что, ждал меня? На ужин? - спросила я.

- На ужин или как ужин? - ответил он с дьявольской улыбкой, и меня охватила паника, какой раньше у меня никогда не было.

У меня выступил холодный пот на лбу.

- Эли, всё хорошо, - сказал он успокаивающе, и ледяная хватка смертельного страха сразу же отступила. - Я ждал тебя каждый, но ни на что не надеялся. Скорее, опасался.

Я снова могла говорить.

- Мой отец ... он хотел меня остановить. И он сказал ...

- Позже, - прервал меня Колин. - Ты голодна, и ты болела. Тебе нужно что-нибудь съесть.

Верно. Мой живот был таким пустым, что он уже пронизывающе давил мне на рёбра. Я просто кивнула.

- У меня в подвале свежая оленина. Как раз то, что нужно. Я её позавчера ... - Он искал подходящее слово. На один сумасшедший момент у меня было видение о тщедушном, похожем на обезьяну, чёрном эльфе, который ночью впивается зубами в шею Бамби.

- Подстрелил? - спросила я лихо.

- Этого точно нельзя утверждать, - возразил Колин спокойно. - Его сбила машина, а мне досталось неблагодарная задача избавить бедное животное от его мук.

Я с трудом сглотнула и посмотрела на него со страхом.

- С ружьём, моя радость.

Едкую иронию в его голосе нельзя было не заметить.

- Тьфу, - сказала я устало, и показалась сама себе глупой. Он рассмеялся открытым, честным, но прежде всего дьявольски красивым смехом.

Он был охотником и подстрелил оленя, вот и всё. И теперь он хотел поджарить мне часть из спины. Если не обращать внимания на его достопримечательный метод расслабляться, то эти обстоятельства были настолько нормальными и человеческими, что я прокляла про себя папу, в то время как Колин стоял возле плиты и, свистя, резал лук. При этом он не выглядел особо демонически.

Я залезла на одну из его барных табуреток, потому что мои ноги окончательно отказались мне повиноваться. С любопытством я наблюдала за ним. Запах поджаренного мяса почто сводил меня с ума. Когда он поставил мне тарелку, я с жадностью набросилась на еду и отбросила картину бедного сбитого оленя.

Колин, облокотясь на раковину напротив меня, пилил без какого-либо желания маленький кусок мяса ножом, не пробуя его.

- Ты не голоден? - спросила я с полным ртом.

Вместо того чтобы ответить, он пододвинул мне оставшийся кусочек спинки. Только тогда, когда я проглотила последний кусок, он ответил.

- Я не хочу такие вещи.

- Не такие вещи, - повторила я. - У тебя что, гм, скорее аппетит ... на меня?

- Что ты имеешь в виду, Эли? Я не думал, что ты способна к таким словесным эротическим эскападам, - ответил он, улыбаясь. Я покраснела. - Пощади меня, пожалуйста, со своими вампирскими вещами, - намекнул он, что прекрасно понял меня. - Кроме того, у тебя на лице пятна. Я не ем девушек с пятнами на лице.

Но потом взгляд Колина стал серьёзным, и он посмотрел мне прямо в глаза, так что я должна была вцепиться в табуретку, чтобы не упасть. И всё-таки после нескольких секунд, покачиваясь, я протянула руку вперёд и сдвинула верхнее колечко на его левом ухе в сторону. Нет, это не было повреждением. Не опухолью или чем-то подобным. Это так и должно было быть. Заострённое ухо, которое дёрнулось, когда я осторожно дотронулась до него.