Майк рассчитывал добраться на нем до Сиамских близнецов, когда “Тритон” будет проходить мимо. За день до предполагаемого старта ракетоплана он созвал совещание.

- Девяносто из ста, что мы сядем как надо, пятьдесят на пятьдесят, что мы продержимся там долго, и десять из ста, что когда-нибудь нас заберут… Вы все погрузили? - обратился он к Беллу.

- Все.

- А кто поведет ракетоплан? - спросил Гейтс.

- Ральф. Кто же еще!

- Ты говорил с ним? Он согласен?

- Да. Он тоже считает, что это единственный выход.

После совещания Майк зашел к Банчу в каюту.

Капитан лежал на диване. Он даже не повернулся в сторону штурмана.

- Ты посмотрел расчеты? - спросил Майк, пододвигая кресло.

Банч скосил на него глаза и промолчал.

- Возьми себя в руки, Ральф! Завтра мы покинем этот гроб. Вспомни, что было на Тик-Таке? Тогда, пожалуй, потуже пришлось, но все кончилось благополучно.

- Ты знаешь хоть одного астронавта, у которого было бы на счету две удачных аварии? - спросил Банч. - Нет таких!

- Ну так ты будешь первым. У нас нет иного выхода.

- Зачем ты их надуваешь? - зло спросил Банч. - Я слышал твои разглагольствования…

- Ну и что? Человек с веселой физиономией мне больше нравится. Он крепче держится за жизнь, с ним легче.

…Ракетоплан опустился на каменистую площадку у основания довольно высоких гор. На Близнецах шел дружный, торопливый дождь. Все пространство вокруг ракетоплана было заполнено водой. Крупные дождевые капли гулко стучали по стеклам иллюминаторов.

- Ну, капитан, можешь рассчитывать на первую премию по пилотированию, - сказал Кнор, выплевывая на ладонь выбитый зуб и улыбаясь до ушей. - Несколько ссадин у членов экипажа и один выбитый зуб - это, по-моему, сверхудача!

- Ральф! Молодчина! Блеск! - заорали все, протягивая через перегородку руки и пытаясь похлопать капитана по плечу.

На угрюмом лице Банча впервые за эти месяцы мелькнула улыбка.

- Ну, ну, - сказал он ворчливо. - Поберегите эмоции. Я здесь ни при чем - просто кто-то из нас рожден под счастливой звездой.

Зонд-автомат, запущенный сразу, как только установилась сухая погода, вначале не сообщил ничего интересного. На экране, к которому были прикованы глаза людей, медленно проплывало изображение приютившей их планеты: серые глыбы гор, желтовато-красные пустыни, иссеченные трещинами каменистые плато, ленточки рек и пятна озер. И нигде ни кустика, ни пучка травы.

Майк поставил на контроль сразу три индикатора: “Растения”, “Теплокровные” и “Пресмыкающиеся”. Виток за витком делал зонд по заданной программе, но в его объективы и дешифраторы не попадало ничего живого.

Пока вывели из грузового отсека двухместную танкетку-вездеход, пока опробовали двигатели, спорили, что лучше подойдет для местных условий: гусеницы или лапы, пока чинили левую, чуть помятую клешню-захват, прошло несколько часов.

Громкий переливчатый звонок прервал работу, зонд нащупал что-то из заданного ему для фиксации. Все кинулись в ракетоплан к экрану. На приборной доске мигали глазки двух поисковых индикаторов, сообщая, что зонд обнаружил одновременно и растения, и теплокровные живые существа. Верхний правый угол экрана занимало яркое зеленое пятно леса.

- Сколько до него? - спросил Гейтс, заглядывая через плечо Банча на дорожку с цифрами.

- Пятьсот километров по прямой.

- Перебазироваться бы туда. - предложил с надеждой в голосе Белл. - А, капитан?

- А что? Это идея, - поддержал Майк. - Мы сможем “прыгнуть”? - спросил он.

Банч кивнул:

- Попробуем.

Спустя три дня небольшой отряд осторожно приближался к краю леса. Впереди в танкетке ехали Банч и Гейтс, а за вездеходом шагали остальные. На шее у каждого висел портативный “луген” - лучевой генератор, способный на расстоянии до двухсот метров в одно мгновение срезать под корень все эти деревья.

Приблизившись вплотную к лесу, они остановились. Предстояло решить: войти в лес и прочесать его или объехать вокруг весь массив и только после этого начать глубинную разведку. Остановились на последнем.

Вездеход немного переоборудовали. На корпусе укрепили пластмассовую решетку, на которой расселись Майк. Белл и Кнор, и маленькая машина медленно двинулась.

Несколько километров проехали молча.

- Стой! - вдруг закричал Белл. - Смотрите! - и он показал рукой в сторону прогалинки, мимо которой они только что проехали. Все увидели розоватого цвета щит, укрепленный на черно-белом столбике.

Гейтс развернул вездеход к подвел его вплотную к щиту.

Майк, медленно шевеля губами, прочел надпись:

- “Опытная посадка. Разбита специальной экспедицией. Зеленый овраг - заповедник. Повышенная опасность в период дождей”. Все.

- Абракадабра! - фыркнул Банч. - Что за заповедник, почему в слякоть повышенная опасность?

Белл тем временем зашел за щит.

- Капитан, здесь есть схема, - сказал он и повернул щит вокруг оси.

- Вот он, “Зеленый овраг”, - указал Майк на квадратик, обведенный пунктирной линией, расположенный примерно посредине посадок. - Смотрите, условный знак: “Опасно для жизни. Опасность биологическая”.

На схеме были указаны две тропинки, пересекающиеся под прямым углом, три ручья и небольшое озеро.

- Двинем по тропинке, - предложил Белл, - наверняка, найдем еще какие-нибудь следы.

- Нет, - возразил Банч. - Дорога идет мимо оврага. Нельзя рисковать. Сначала обогнем лес, как намечали, а потом посмотрим.

Они сфотографировали схему, развернулись, и вездеход вновь зашуршал траками.

- Хотел бы я знать, как часто они наведываются сюда, - проговорил Банч. - Не должны же они, сотворив такую великолепную штуку, забыть о ней. А, Майк? Наверное, где-то здесь есть лаборатория? А ты как думаешь, Отто?

Штурман промолчал, а Кнор поднял голову и сказал с тревогой в голосе:

- Я думаю о другом, мальчики. Здесь почти нормальные воздух и давление, достаточно воды, исключительно благоприятный температурный режим, нет повышенной радиации. Казалось бы, ничто не мешает биологическому развитию, а поверхность Близнецов пуста и безжизненна. Почему? Вот вы ворчите, когда я вас дважды в сутки ощупываю и осматриваю, - продолжал он после небольшой паузы, - а мне всюду чудится опасность. Возьмите хотя бы случай с Гейтсом… Нервы у парня - дай бог всякому! Отклонений от нормы никаких, заниматься гипнозом здесь вроде бы некому. А поди ж ты, позавчера он, признаться, здорово меня озадачил.

Случай, о котором упоминал доктор, никому не представлялся опасным или странным, скорее показался смешным. На следующий день после прибытия, как только кончились дожди, Кнор и Банч отправились на прогулку. Возвращаясь, они застали Гейтса неподалеку от ракетоплана за довольно странным занятием. Стоя на коленях, механик что-то торопливо выгружал из своих карманов в небольшую свежевырытую ямку. Заметив доктора и капитана, он проворно вскочил и попытался закрыть широкой подошвой ботинка содержимое ямки. В его желтых глазах вспыхнули и тут же погасли злые огоньки.

- Что ты делаешь, Джим? - спросил Банч удивленно.

На лице Гейтса появилась ухмылка.

- Вот, - проговорил он, протягивая Банчу несколько серых камешков. - Мы все будем страшно богатыми людьми, капитан! Это я нашел их! Золото, платина, алмазы!… Их тут уйма!

- Брось дурака валять! - рассердился Банч. - Эта глина и куски гранита - золото? Убери ногу!

В ямке оказался обыкновенный булыжник.

- Ну, так где же твое золото? - обратился к Гейтсу Кнор, внимательно наблюдая за механиком. Тот лихорадочно начал перебирать груду камней, которую только что собирался запрятать. Очевидно, и для него содержимое ямки перестало быть тем, чем казалось двумя минутами раньше. Он смотрел на доктора растерянно. Кнор долго потом тискал и выстукивал Гейтса, проверяя, не свихнулся ли он. А вечером того же дня неожиданно сам признался капитану: в первое мгновение и ему показалось, что в ямке чистейшей пробы золотые самородки.