Наконец мерзкий скрежет смолк, лебёдка начала вращаться быстрее и с менее натужным звуком. Следы предыдущих посетителей болотца вблизи оказались принадлежавшими не грузовику, оставил их восьмиколесный армейский вездеход старого образца. Ну, этому-то монстру ничего не страшно, он здесь и весной пройдёт, только брызги в стороны полетят.

Увидел я и ещё кое-что, неприятно удивившее. Там, где по моим расчётам должна была находиться дренажная труба, из болота торчал небольшой серый островок. Как раз слева от остатков насыпи. Застывший бетон…

Полное впечатление — кто-то привёз полный кузов раствора, да и вывалил на оголовок трубы, наглухо её закупорив. И всё здешнее безобразие создано преднамеренно. Тогда неудивительно, что камень, а то и не один, оказался на дороге, так удачно замаскированный грязью… Кто-то здесь всё-таки живёт, и незваных гостей не жалует.

Грязеплавание завершилось, «гарпия» выползла на твёрдое место и подкатила к анкеру, намертво засевшему в грунте. Наверняка опытные экстремалы знают, как его извлекать, не возят же они за собой прицепы, набитые анкерами, запасной пирозаряд куда легче и компактнее… Но я не знал, и ограничился тем, что отцепил трос. Поразмыслил и переставил свой последний анкер с задней пушки на переднюю.

Система диагностики порадовала, не обнаружив никаких серьёзных повреждений (глубокий мой поклон конструкторам «гарпии», не пожалевшим металла на защитные кожухи!), лишь посоветовала не забыть сменить масло ещё через пару тысяч пробега. Сменю, сменю, если не застряну навеки в здешних лесах и болотах…

Ну и что теперь? Я стоял возле машины — свинья, только что покинувшая грязную лужу, могла дать «гарпии» фору по чистоте и опрятности, — и не знал, куда направиться.

Назад? Но вдруг вновь застряну, а последний анкер упадёт неудачно — деформируется о камень и выйдет из строя, не зацепившись?

Вперёд? Нет никакой гарантии, что обитатели здешних мест не подготовили более изощрённых сюрпризов. Да и личная встреча с ними не сулила приятного общения.

— Нормальные герои всегда идут вперёд! — громко оповестил я округу о принятом решении, переиначив старую песенку.

Придётся рискнуть — время сейчас работает не на меня, на Пастушенко. В конце концов, если встретится нечто вовсе уж непроезжее, вернусь. Все здешние препоны и преграды сильно напоминают самодеятельность дилетантов — серьёзные люди попросту бы заминировали дорогу. А если действовали бы официально — перекрыли бы её блок-постом.

Вторая преграда поджидала через три километра — завал из деревьев, надёжно перекрывавший путь. Доставать из багажника цепную пилу не пришлось — объехал по крутому откосу насыпи, включив компенсаторы крена. И ничуть не удивился, увидев, что деревья не повалены ветром — кем-то спилены, судя по срезам — несколько лет назад.

Слабая надежда на то, что болотце в лощине всё же имеет случайное происхождение, рассеялась. Что же здесь так берегут, от чего так старательно заворачивают чужаков?

Проконсультироваться по этому вопросу я решил у бортового компьютера, но тот отказался показывать местоположение «гарпии» — потеряна, дескать, связь с навигационными спутниками. Вот даже как… С нехорошим предчувствием я вытащил смарт — так и есть, телефонная связь тоже не работает. Куда ж это меня занесло? Ну-ка, а что с единой аварийной частотой? Теоретически, связь на ЕАЧ возможна из любой точки России, хоть бы и с какого-нибудь безлюдного арктического архипелага. Но практика блестяще опровергла теорию — вместо позывных ближайшего эмчеэсовского диспетчерского центра я услышал лишь завывание помех…

Ладно, попробуем по-другому… Активизировав систему навигации в автономном режиме, я получил привязку к местности: к результатам последней спутниковой пеленгации прибавились данные автопилота о направлении и длине проделанного с тех пор пути.

Ну, в общем, соответствует действительности… Вот и синяя пунктирная ниточка ручья, где я чуть не застрял. Так и этак меняя масштаб карты, ничего интересного я поблизости не обнаружил. А в бортовик «гарпии», надо сказать, у меня был закачан не стандартный атлас, на котором иные объекты отсутствуют по соображениям секретности… До ближайшей деревни, к тому же нежилой, два десятка километров. Вдвое ближе какая-то группа строений, судя по обозначающему их значку — исторические руины… Крепость? Монастырь? Барская усадьба?

Точно, монастырь, — исправно отрапортовала мне нужная страница автолоции, выведенная на экран. Вернее, развалины монастыря. Памятник архитектуры конца восемнадцатого века.

В общем-то, понятно, отчего во время церковного реннесанса девяностых годов РПЦ не стала возрождать обитель. Святость святостью, но любой монастырь — ещё и коммерческое предприятие. Поток паломников нужен, бойкое место с хорошими подъездными путями, — совсем как для какого-нибудь гипермаркета. А тут…

Непонятно другое — кто же всё-таки так старательно блокировал дорогу. Не призраки же монахов восемнадцатого века…

И тут я увидел… Не призрак, не скелет в монашеском клобуке, разумеется, — вполне живого аборигена, выскочившего на дорогу и отчаянно размахивавшего руками.

Останавливаться совершенно не хотелось.

Но я остановился, держа пистолет наготове.

Когда дверь с грохотом рухнула внутрь, у Стрельцова не было времени, чтобы соображать: что произошло и чем всё это может закончиться. И действовал он исключительно на рефлексах — отшвырнул в угол Людмилу, и тут же сам, воспользовавшись вторым законом Ньютона, очутился в противоположном углу, используя холодильник как прикрытие.

Рефлексы не подвели: шагнувший через порог человек тотчас же начал пальбу — неприцельную, попросту выметая огнём квартиру. Стрельцов не видел его из своего укрытия, и лишь по звуку понял: незваный гость один. Или, по крайней мере, очереди выпущены из единственного оружия.

Из весьма специфического оружия: из скорострельного «Скорпиона» или какого-то его аналога. Пульки у этих пистолетов-пулемётов крохотные, калибр менее полутора миллиметров — фактически, стреловидные поражающие элементы. Но скоростью обладают огромной, и, попав в тело, движутся в нём по крайне поганой траектории — могут зацепить, разорвать сразу несколько внутренних органов. Кроме того, их, пуль-стрелок, очень много: штатный магазин «Скорпиона» — двести восемьдесят патронов, но есть и специальные модификации, ещё более ёмкие.

И не стоит ждать, пока у стрелка закончится боезапас, понял Стрельцов, выдёргивая пистолет из подплечной кобуры. Раньше одна из «стрелок» зацепит его либо Людмилу.

Противник профессионалом не казался, какой-то безбашенный отморозок, давящий на спуск, даже не видя цели. Но принципиальной разницы нет — убьёт тебя шальная или же прицельная пуля.

Очередь, очередь, очередь… короткая пауза и снова стрельба, — судя по последовавшему звону стекла, отморозок прямо из прихожей полоснул по серванту с посудой, стоявшему в комнате.

Стрельцов выжидал, всё же ведомственный дом их конторы не то место, где можно долго и безнаказанно развлекаться подобными играми. И сюда уже бегут люди, готовые пресечь безобразие.

Может быть, сотрудники здешней охраны и в самом деле спешили к месту происшествия. Но, не дожидаясь их появления, стрелок шагнул на кухню. Не прекращая пальбы.

Негромкий треск выстрелов, визг рикошетящих пулек и звон бьющейся посуды, — всё слилось в единую какофонию. Затем ударил другой выстрел, оглушительный, раскатистый…

Наступившая тишина показалась неожиданной и какой-то неправильной. Слышен был лишь посвист фреона, выходящего из пробитого холодильника.