Проигнорировав совет Фёдора, я вылез из салона. По словам Счастливцева, в доме изначально было четверо мужчин, не считая работников. По крайней мере один из них уехал на вездеходе — значит, остались максимум трое. При наличии пистолета я считал себя хозяином положения. Если фермеры вздумают затеять потасовку или перестрелку, им не позавидуешь.

— Ты кто будешь, мил человек? — полюбопытствовал хозяин, не делая попыток спуститься со своей верхотуры. — Каким ветром в наши края занесло?

Фермерского сынка моя персона абсолютно не заинтересовала. Он со всех сторон разглядывал «гарпию» — с явным восхищением.

Я не стал темнить и лукавить:

— Доверился компьютерной карте, путь спрямить решил — ну и влетел в такое болото, что едва выбрался.

— А-а-а… — не то сказал, не то зевнул хозяин с видимым равнодушием. — Одни беды от тех компутеров. Мы вот по-дедовски живём — ветряков два десятка стоят, лампочки горят — и ладно. А бесовские игрушки нам без надобности.

Освящена ли в ближайшей церкви его «глушилка», я не стал интересоваться. По ходу разговора поглядывал по сторонам, пытаясь высмотреть хоть что-то, подтверждающее рассказ Счастливцева. Не увидел ничего — не побрякивали цепями понурые рабы, не щёлкали кнутами надсмотрщики. Даже знаменитого «щелястого сарайчика» не видно… Что, впрочем, ничего не доказывает. Кто же будет выставлять напоказ такие вещи?

— От нас тебе чего надобно? — спросил фермер. — Горючки, может? Только дорога у нас горючка, повози-ка её в нашу глушь… И деньги электронные эти дурацкие в оплату не принимаем. Наличные-то есть с собой?

Ай-ай-ай… Ну разве же можно так навязчиво интересоваться финансами приезжего? Тут у любого возникнут подозрения… Хотя… Может, и не возникнут, — у того, кто не слышал рассказ Счастливцева, и полагает, что в мирной и законопослушной российской глубинке опасаться нечего.

— У меня больше половины бака, доеду. Хотел спросить: дорога дальше к западу проезжая?

— А чего б ей непроезжей быть… — пожал плечами хозяин. — Коли уж ты с востока к нам пробрался, так на запад уедешь… Колян, отвянь от машины! — неожиданно рявкнул он.

Юноша, дотошно изучавший устройство лебёдки, неохотно от неё отодвинулся.

Словно привлечённый хозяйским рыком, из-за дома появился новый персонаж — здоровенный бугай в камуфляжной форме. Бросил на меня недолгий, но изучающий взгляд, неторопливо пошагал по двору. Второй сын? Или охранник — «зверь-человек», как охарактеризовал его Фёдор? Пожалуй, всё же охранник. Ни малейшего сходства с хозяином и его сынком.

— Чужих на дороге не встречал? — спросил фермер. В отличие от прочих его реплик, эта прозвучала с неподдельным интересом.

— Голосовал какой-то ханыга… — теперь уже я изобразил полное равнодушие. — Но у меня правило: незнакомых в безлюдных местах не подсаживать.

— Слыхал, Антоха?! — обратился к бугаю хозяин. И, уже мне:

— Где голосовал-то?

— Ага, — апатично откликнулся бугай.

— Километрах в семи, — махнул я рукой в направлении востока. — Своровал что-нибудь?

— Пригрели Федьку-уркана на свою голову… — проворчал фермер. — Думал я: человеком стать решил, завязал, по-ихнему. А он… Дочку тринадцатилетнюю снасильничать попробовал… Жаль, убег быстро, а то б мы его без милиций, по-своему, по-крестьянски поучили бы…

Юноша, носящий благозвучное имя Колян, хихикнул, — как-то невпопад, диссонансом к словам отца. И обратился к проходившему мимо бугаю:

— А тачка-то, Антоха, ты тока глянь…

— Ага, — подтвердил бугай Антоха, не балуя разнообразием ответов, и скрылся за зданием, напоминавшим мне хлев. Впрочем, с тем же успехом это бревенчатое строение на кирпичном фундаменте могло быть амбаром, в сельском хозяйстве я разбираюсь не сильно.

— Если ещё раз Федьку встретишь, — наставительно заговорил хозяин, — так дави, как собаку беше…

Оборвав его речь, совсем рядом грохнули два выстрела. Инстинктивно я обернулся в ту сторону, рука столь же инстинктивно дёрнулась к пистолету…

И в этот момент Колян с размаху врезал черенком лопаты по моему затылку.

Когда Стрельцов шагал гулкими коридорами управления, вспомнил о своей мысли, ускользнувшей вечером, в полудрёме, — первое смутное воспоминание о ней пришло утром, когда на экране замелькала попка певички Занозы. Потом произошло много всего, и ничего толком вспомнить Стрельцов не успел.

Сейчас нашлось время восстановить ход своих рассуждений — и показались они надуманными, притянутыми за уши и попросту глупыми. Но отбрасывать без проверки и обсуждения в сторону их не стоит, бывали случаи, когда именно такие версии — дикие и нелогичные — оказывались выстрелами в десятку.

Лось был уже на месте, и приветствовал коллегу словами:

— Ну и что ты за стрельбу устроил возле самой конторы?

Мрачный тон его определённо намекал: нельзя, положительно нельзя оставлять Буравчика даже ненадолго без присмотра, тут же влипнет в какую-нибудь историю.

— Быстро слухи разносятся… — констатировал Стрельцов. — Ерунда, не бери в голову. Послушай лучше, что я придумал.

Лось уселся во вращающееся кресло, скрестил руки на груди, — продемонстрировал готовность слушать.

— Помнишь скандал с Занозой?

— Тот Заноза, что автозаправки грабил?

— Тьфу… Да певица Заноза, по стерео постоянно крутят…

— Ну, вроде есть такая…

— Так вот, она для раскрутки последнего альбома по стране «чесала» — и умудрилась не то что раздвоиться, — едина в трёх лицах выступала.

— Любопытно… — сказал Лось без малейшего проблеска любопытства.

— Дело так было: споёт в каком-нибудь городке несколько песен — по-настоящему, вживую — спускается в зал, букеты принимает, автографы раздаёт, то, сё… Потом обратно на сцену, шмыг за кулисы, — и через служебный выход на улицу, а там уже «блоха» наготове — прыг-скок в другой городок.

— А концерт?

— Концерт продолжается, на сцене — виртуальная Заноза, даже вблизи не отличить… А настоящая уже на другой площадке, где виртуалка первую часть концерта отработала — и опять со сцены в зал, опять букеты-автографы. Снова в «блоху» — и в третье место.

— К чему ей столько цветов? — риторически спросил Лось. — И к чему ты мне всё это рассказал?

— К тому, что виртуал — это не обязательно компьютерная программа, синтезирующая несуществующего человека. Можно сдублировать и живого, реального, с точностью до последнего прыщика. Или двух, трёх, хоть два десятка…

— Ну и?

— А если «Наши звёзды» — шоу дублей? Нет никого на станции, летящей на дальней орбите. Всё происходит в компьютерах КРТ.

— Бред, — кратко резюмировал Лось. — Компьютерные дубли взбунтовались и начали убивать своих собратьев?!

— Нет, оригиналы… Где-то же их КРТ держит. Возможно, всех вместе.

— Перемудрил ты, Андрюша… Уж мы-то с тобой в этот расклад никак не вписываемся. Моргулис не мальчик, и на Земле с такими проблемами самостоятельно бы разобрался.

Стрельцов и сам чувствовал, что перемудрил. И всё-таки казалось: есть в этой версии какое-то рациональное зерно. Но какое именно и как отделить его от шелухи — пока не понимал.

Лось кивнул на компьютер:

— Посмотри, там пришли материалы из Питера, по делу Модзалевич.

— Некогда. Через пять минут Барсук ждёт нас обоих.

— Тогда пошли… Только ты свою последнюю версию ему не рассказывай, ладно?

Юный придурок по имени Колян хихикал уже не переставая:

— Как вы, хи-хи, батяня, про Машку-то завернули, хи-хи-хи-хи… Снасиловать её, хи-хи… Да она ж, хи-хи, медведя в лесу сама снасилует, не поморщится, хи-хи-хи…

— Ты от машины-то отскичь, что липнешь к ней, как к девке… — прозвучал голос фермера. — Зови Антоху и тащите этого в сарай. Карманы ошмонать не забудьте. Вот и послал бог работничка… Да ты не зашиб его, часом, до смерти? Что-то лежит, не шевелится…