Лавинье поднял глаза и увидел секретаря, появившегося с телеграммой в руке.

- Из Елизаветвиля, мсьё Лавинье.

Лавинье пробежал глазами телеграмму, и лицо его помрач нело. Один из членов правления компании спрашивал, почему задерживается подача уранинита, и сообщал, что на днях американский представитель мистер Раймонд выезжает на рудник, чтобы узнать на месте, в чем дело. Член правления предупреждал Лавинье о необходимости привести все в порядок.

Привести в порядок! Хорошо ему писать это в Елизаветви- ле. Попробовал бы он сам поработать с этими неграми!

Несколько минут Лавинье сидел размышляя. Негров нужно проучить, в особенности тех двух парней. О, они еще узнают, как бунтовать против белых! Они не будут больше сбивать с толку других! Он, Лавинье, придумает, что с ними сделать, чтобы другим неповадно было. Но не сейчас. Это потом. Лавинье слишком дорожил своим директорским местом, чтобы сводить счеты с рабочими перед самым приездом мистера Раймонда. Едва ли американцу понравятся поломанные землечерпалки и бунтующие черные. Сейчас во что бы то ни стало негры должны начать работать.

Вошел секретарь и сообщил:

- Белые рабочие прислали своих делегатов, мсьё Лавинье.

- Этим что нужно?

- Они угрожают бросить работу, если мы не выполним требований негров.

- Скажите, что я занят. - Лицо Лавинье сделалось красным. - Позовите ко мне старшего надсмотрщика.

Через несколько минут старший надсмотрщик появился в дверях. Он сделал два шага и остановился, не решаясь подойти к столу директора.

- Я прошу тебя, - начал Лавинье мягким, ласковым голосом, - сказать твоим славным парням, что я видел по их добрым лицам, что они очень устали. Они сами виноваты, но я прощаю их. Впредь они будут работать попрежнему до захода солнца. Скажи им, что я их жалею.

Надсмотрщик, огромный черный детина, со страхом смотрел на своего повелителя. Таким странным он еще никогда не видел директора.

- Я скажу, чтобы солдаты сейчас же схватили этого Касанду, - проговорил он, тараща на Лавинье глаза, - и мы всыплем ему и Анаке по пятьдесят ударов.

- Потом, потом! - резко проговорил директор, и, видимо спохватившись, добавил ласковым голосом:-Ты иди, иди и скажи, что я их всех прощаю. И Анаку отпусти. Но скажи, чтобы они немедленно начали работать.

У двери надсмотрщик остановился и исподлобья посмотрел на директора, чтобы еще раз убедиться, не смеется ли он над ним.

Через три дня в доме Лавинье в Тинковелью был большой прием по случаю приезда мистера Раймонда. Директор ходил от гостя к гостю, приветливо улыбался и с тревогой думал, что скажет ему американец: самого героя торжества еще не было.

Многочисленные гости толпились в большом зале, курили и оживленно разговаривали. Мужчины стояли небольшими группами и рассказывали анекдоты. Слышались взрывы смеха. Дамы расположились по углам в креслах.

Доктор Ленуар, беседуя с гостями, бросал саркастические замечания: он был не в духе.

В стороне ото всех одиноко стоял астроном Маглаур, недавно приехавший из экспедиции в горы Киву, где он, по поручению ученого бельгийского общества, обследовал место для постройки обсерватории. Маглаур едва не погиб в лесу, отстав от экспедиции, и местные газеты шумели несколько дней, называя его героем.

- Что у вас здесь происходит? - раздраженно спросил Маглаур, увидев доктора. - Меня сегодня все сторонятся. Все куда-то спешат, лишь только я подхожу. Что я им сделал, доктор? Может быть, вы знаете?

Ленуар засмеялся:

- Если бы вы внимательно прочитали сегодняшние газеты, вам было бы все ясно. Газеты надо читать, дорогой Маглаур! Видите ли, янки в Вашингтоне возражают против того, что наши бельгийские астрономы собираются строить обсерваторию в горах Киву. Это ведь очень близко от «их» урана. Всего какая- нибудь тысяча километров!

Какое они имеют право! - зашипел Маглаур, опасливо посматривая по сторонам. - И как вам нравятся эти мерзавцы, которые боятся даже разговаривать со мной!

- Думаете, вы один в таком положении? - Ленуар усмехнулся. - Видите, там, у окна, стоят четыре человека?

- Я их не знаю.

- Это наши сенаторы. Они только что приехали из Бельгии. Достопочтенные деятели хотели осмотреть свои урановые рудники, а американцы даже не пустили их туда. Не пустили!… Здорово поставлено дело.

- Что творится вокруг, глазам своим не веришь! Все изменилось. Раньше это была бельгийская колония, а теперь здесь командуют американцы. И негры стали уже не те, что были, скажем, двадцать лет назад. Конечно, они бунтовали и раньше. Но теперь все это выглядит совсем иначе. На Золотом Берегу, слышали, негры объявили всеобщую забастовку? Говорят, губернатор ввел осадное положение и устроил в некоторых селениях резню. Эти англичане - просто палачи!

- Да и наши не отстают от них. Если бы вы побывали у нас на руднике, вы бы убедились в этом. Удивляюсь, как негры до сих пор еще терпят нас в своей стране.

В это время в дверях показался Раймонд. Это был мужчина лет сорока, низенький, широкоплечий. Лавинье шел рядом с ним, согнувшись, приглаживая свою лысеющую голову и вытирая вспотевший лоб. Как только они вошли в ярко освещенный зал, заиграл оркестр, и все гости приветливо заулыбались, увидев столь желанного гостя. Один лишь доктор Ленуар фыркнул и что-то презрительно проговорил Маглауру, указывая на группу гостей, заискивающе кланявшихся Раймонду, который не обращал на них внимания.

Открылась дверь в буфетную, и гости вслед за хозяином и Раймондом устремились туда веселой толпой.

Пока гости развлекались, Раймонд с директором уединились в одной из комнат и долго о чем-то беседовали. Когда директор вновь появился в зале, он весь сиял, словно ему только что подарили миллион долларов.

Увидев слегка охмелевшего доктора, Лавинье подошел к нему и весело сказал:

Послушайте, доктор, вы помните этих двух негров, кото- рые выступали с наглыми требованиями и подбивали других к неповиновению?

- Один из них Касанда?

- Да, да, Касанда. Вы знаете, ведь у них у обоих проказа. Их необходимо немедленно отправить в лепрозорий

В глазах директора вспыхнули хитрые огоньки.

У доктора хмель сразу вышел из головы. Он внимательно посмотрел на директора: тот явно был доволен своей выдумкой. Он взял у проходившего слуги с подноса рюмку с вином и сделал несколько глотков.

- Предлагаете принять участие в убийстве этих парней? - мрачно спросил доктор. - Но я не занимаюсь такими черными делами, хотя и работаю на вашем руднике. Они совершенно здоровы.

Лицо директора приняло холодное, надменное выражение.

- Вы пьяны, мсьё Ленуар, - сказал он оскорбленным тоном. - Вы забываете, с кем вы говорите! - И, повернувшись, директор пошел через зал, гордо подняв голову.

- Вот негодяй! - Доктор сердито направился к двери и,, рывком надвинув шляцу, вышел на улицу.

А в зале не переставая гремел оркестр, и в пьяном угаре кружились пары, пристукивая каблуками в такт бешеной румбе.

Попрежнему работал рудник, и попрежнему Касанда вместе с другими неграми добывал черно-зеленую землю - уранинит. Казалось, дирекция забыла о небывалом требовании негров и простила им этот бунт. Но Касанда чувствовал глубокую тревогу. Он даже стал редко брать в руки книгу. Тревогу усиливали два негра, недавно переведенные в бригаду, где работал Касанда. Оба они работали на руднике уже четыре года и в один голос утверждали, что мзунгу-директор не простит своего поражения и что Касанде лучше немедленно бежать, пока его не «прихлопнули». Они только удивлялись, почему директор не сделал этого до сих пор. Касанда чувствовал, что они правы, но хотел дождаться получки: куда он побежит без денег! Но когда до получки оставался всего один день, случилось то, о чем предупреждали негры. В этот день новый надсмотрщик (Ксири перестал бить рабочих, и мзунгу сделали его землекопом), таинственно улыбаясь, послал Касанду за инструментом. Ничего не подозревая, Касанда вошел в длинное темное здание склада и неожиданно увидел перед собой четырех вооруженных охранников. Сопротивление было бессмысленно. Касанду отвели в тюрьму.