К исходу дня местность изменилась, появились разбросанные по степи одиночные холмы и небольшие леса. Вскоре отряд, превратившийся за счет постоянного притока новых людей, в маленькую армию, подъехал к лагерю, наверняка недавно разбитому и, скорее всего, временному, от тех становищ, которые они миновали по пути, да и от виденных Даном в записи, он отличался отсутствием забора и очагов, только несколько костров горели между палатками. Да и трава была почти не вытоптана, не проложено тропинок, не бегали дети, не суетились женщины. Здесь, наверно, намечался привал, всадники стали останавливаться, спешиваться и привязывать каотов ко вбитым в землю колышкам на длинных ремнях, позволявших животным свободно щипать траву. Дан среди прочих слез с «коня» и опустился на небольшой бугорок, постаравшись сесть, а не свалиться, он совершенно выбился из сил, ныли все мышцы. Кочевники вокруг признаков усталости не выказывали, привыкли небось проводить в седле целый день. Села лишь небольшая часть участников похода, в основном, те, кто был рангом повыше, остальные ставили новые палатки, разжигали костры, женщины, несколько женщин тут все же оказалось, наверняка те, кого отряд привез с собой, ставили прямо в огонь горшки с заранее приготовленным, как позднее выяснилось, мясом, сваренным, пересыпанным травами и политым для сохранности кислым вином. Осмотревшись, Дан понял, что лагерь имеет некую структуру, палатки стояли не как попало, а по окружности, перед ними цепочкой тянулись костры, тоже образуя замкнутый круг, внутри которого и паслась большая часть каотов.

Марана видно не было, скорее всего, его удерживал при себе Бетлоан, опасаясь, что если они с Даном окажутся вместе в полевых условиях, им будет проще сбежать, опасаясь не без оснований, отметил про себя Дан и огляделся, дабы проверить, стерегут ли его по-прежнему бдительно. Стражей своих он давно уже знал в лицо и мог теперь убедиться, что все они находятся в его поле зрения. Собственно, и будь они за сотню километров, это ничего не изменило бы, даже если б ему удалось сесть в седло и отъехать, в погоню кинулась бы половина лагеря. Он вздохнул.

— Что-нибудь не так? — спросил незаметно подошедший Маран.

— Да вот, сторожей своих пересчитываю.

— Охрана у тебя дай бог, — согласился Маран.

— Конечно, шесть человек не так много, но…

— Это всего лишь первый эшелон.

— То есть?

— За каждым из них постоянно наблюдают трое. Если что-то случится, ну допустим, ты обезоружишь или собьешь одного из шестерых с ног, его сразу же заменят трое новых. Система весьма эффективная.

— Ты уверен?

— Ты забыл о моей прежней специальности, — сказал Маран с кривой усмешкой, которая появлялась на его лице всегда, когда он говорил о прошлом. О том прошлом, которое хотел бы забыть. Дела давно минувших дней… Впрочем, не так уж и давно, пять лет срок небольшой, просто столько всякого за это время случилось… Одно Дан знал твердо: чем бы Маран не занимался, смени он хоть тридцать специальностей, профессионалом он был бы всегда. Так что сомневаться в его словах он не стал.

— Впрочем, я полагаю, о том, что нам нельзя дать бежать, осведомлены все, — добавил Маран. — Я с первой минуты своего появления в орде наблюдаю за ними. Вначале надеялся, что можно будет найти прореху и улизнуть, но они не дали нам ни одного шанса. Завтра будет первый. А может, и последний.

— А что завтра? — спросил Дан строго.

— Поговорим ночью, — сказал Маран. — Спать пойдешь в большой шатер слева от резиденции Бетлоана. Я постараюсь попасть туда же.

И быстрым шагом направился к костру, у которого устроился правитель.

Ужин был недолгим и незатейливым, все — от правителя до конюха — сидели на траве у костров и ели подогретое мясо с запеченными в золе клубнями. Дан, заранее передислоцировавшийся к палатке, которую ему указал Маран, попал в компанию полузнакомых людей, наверно, из более или менее близкого окружения правителя, разговаривать с ними он не пытался, а следил за Мараном, сидевшим у соседнего костра рядом с Бетлоаном. Время от времени к тому костру торопливо подходили вооруженные люди, переговаривались, главным образом, с Мараном, правитель только как бы визировал его слова кивком головы, и исчезали в ночи. Как только ужин закончился, воины попроще улеглись, завернувшись в шкуры, вокруг тлевших костров, а прочие потянулись к палаткам.

Дан осмотрелся, чтобы прикинуть, много ли часовых, убедился, что вполне достаточно, встал и пошел в палатку. Народу в ней оказалось меньше, чем он ожидал, человек десять, и еще несколько явилось после него, многие предпочли спать на свежем воздухе, он удивился тому, что Маран выбрал душное, сразу провонявшее потом помещение, но потом подумал, что устройся он у костра, по обе стороны от него немедленно улеглись бы его стражи, и никакое подобие уединения создать не удалось бы, а теперь они остались снаружи, караулить саму палатку. Правда, тут имелись свои неудобства, он с некоторым смущением обнаружил, что некоторые из его товарищей по ночлегу привели с собой женщин, конечно, он уже не краснел, как лет семь-десять назад, наткнувшись на полуодетую или, вернее, полураздетую парочку где-нибудь в магазине или на газоне, земном, разумеется, теперь он стал человеком закаленным и подобных сцен просто не замечал, но зрелище, ему открывшееся, было не самым привлекательным. Он устроился у стены, завернулся в шкуру и лег спиной к остальным, однако заткнуть уши было нечем, и он постарался отвлечься, перечисляя в уме созвездие за созвездием с входившими в них звездами, а заодно припоминая все их астрономические характеристики.

Маран появился позже, когда все неистовые любовники уже успокоились, и храп сменил прочие звуки. Он проскользнул между спящими, ступая неслышно, как всегда, и занял место рядом с Даном.

— Не буду больше морочить тебе голову, — сказал он без предисловий и тоже почти беззвучно, Дан слышал его только с помощью сверхчувствительного «кома». — Бетлоан уперся. Он соглашался обменять тебя только на оружие. Оружия у меня, как ты знаешь, нет, и я не дал бы ему его, даже если б имел. Я предложил ему другое.

— Что именно? — спросил Дан осторожно.

— Победу. Для чего ему нужно оружие? Чтобы побеждать. Я обещал ему победу. Такова суть дела.

Он умолк.

— Я не совсем понял, — пробормотал Дан. — Каким образом ты собираешься сдержать это обещание?

— Они совершенно не умеют воевать, — сказал Маран. — Убивать — да, но воевать — нет. Конечно, вести их в бой тоже непросто, но… Надеюсь, получится. Должно получиться. В противном случае, до послезавтрашнего утра мы с тобой не доживем.

— Что ты такое городишь? — спросил Дан, пропустив мрачное пророчество мимо ушей. — Ты собираешься вести их в бой?

— Не буквально, разумеется.

— А?..

— Я тут устроил небольшую провокацию. Мы на чужой территории, а именно, на землях соседней орды, с которой враждуют, как тебе известно, подданные Бетлоана, и сюда идет войско властителя здешних мест, дабы выкинуть нас вон. Я думаю, мы его разобьем.

— Маран! Ты… Ты сошел с ума! — выпалил Дан.

— Тише.

— Ты сошел с ума, — повторил Дан горячим шепотом. — Ты безумец. Это преступление. Прольется кровь, погибнут люди. Я не хочу, чтобы меня спасали такой ценой! Не хочу, не надо мне! Останови это сейчас же! Останови! Слышишь?!

— Все не так просто, — сказал Маран мягко. — Не дергайся. Выслушай меня до конца.

— Какого конца? — спросил Дан горько. — О чем тут еще говорить?

— Дай мне разъяснить свои мотивы.

— Какие еще мотивы! Ты не хочешь бросить меня тут, я понимаю… Но лучше уж бросил бы…

— Дело не только в тебе, Дан.

— Не только? — пробормотал Дан удивленно.

Маран не обратил внимания на его реплику.

— Ты говоришь, прольется кровь, погибнут люди. Но они и так гибнут. Ежедневно, ежечасно. К тому же бессмысленно и без надежды, что за их гибелью последует мир, ты сам слышал, это понятие им чуждо. Я имею в виду мир как договор, как взаимное обещание. Для них мир это победа над всеми врагами. Но подобная победа невозможна. Потому что силы практически равны. В этой части континента четыре или пять правителей, каждому подчиняется некоторое количество людей, которых они называют своим народом.