Своим появлением княгиня на краткий миг заставила Кира понадеяться на помощь с её стороны - на самом же деле она приехала, чтобы подразнить его призраком свободы. Он может отправить её на тот свет прямо сейчас, но разве он сумеет почувствовать себя отомщенным в полной мере? Разве он станет свободным? Нет, Кир не позволит своим эмоциям возобладать над рассудком! Он задавит в себе гнев, сдержит ярость, заставит замолчать злобу.

- Подойди же! - повторила Харитонова.

Кир, преодолев расстояние их разделяющее, приблизился к ней. Княгиня заключила его в объятия, прижав мальчика к своей груди и поцеловав в макушку. Он стерпел её прикосновения, хотя внутренне его передернуло от бешенства. Разомкнув объятия, Адель Харитонова ласково потрепала Кира по щеке, многозначительно проговорив:

- У тебя такие красивые глаза. Это его глаза…

- Чьи? – подчеркнуто невинно полюбопытствовал тот.

- Твоего отца. Его звали Григорий.

- И где он теперь?

- Он умер еще до твоего рождения.

Синие глаза княгини подернулись трепетной дымкой воспоминаний, стоило ей заговорить об отце Кира. Одного взгляда на нее оказалось достаточно, Кир всё понял. И тогда у него зародился план, как использовать чувства Адели Харитоновой с пользой для себя. Он отчетливо представил себе свою месть и дьявольское пламя вспыхнуло в его душе, подпитываемое ненавистью и болью.

- Вы любили моего отца?

Его прямота вызвала у княгини досаду и, в то же время, смущение.

- Тебе не следует так говорить со мной, Кир, - предупредила она его. – Столь личные вопросы нужно задавать более деликатно…

Кир, позволив себе дерзкую улыбку, самоуверенно перебил её:

- Вы любили его. И меня вы любите.

Адель Харитонова ничего не ответила ему, лишь смерила внука ледяным взором. Помолчав с минуту, она встала с кресла и позвала охрану, давая понять, что встреча окончена. Она ничего больше не сказала Киру, даже не бросила в его сторону прощального взгляда. Это не огорчило Кира. Он был уверен – княгиня еще нанесет визит в спецшколу. Возможно, Адель Харитонова постарается выдержать показательную паузу, однако все равно снова приедет. Она вернется, потому что он раскусил её.

Он оказался прав. Через три месяца, княгиня вновь посетила спецшколу, желая увидеться с Киром. Потом она стала приезжать чуть ли не каждую неделю – и всегда ночью, дабы соблюсти меры предосторожности. По словам княгини, она хранила тайну об их свиданиях даже от наиболее близкого ей человека – советника Никоса Кропотова.

«Я могу доверять Никосу во всём, исключая тебя», - обмолвилась Адель Харитонова как-то.

«Почему?», - спросил её Кир.

«Он будет ревновать. И попытается навредить тебе».

Кир запомнил её слова. Он запоминал всё, что рассказывала ему княгиня.

Так прошел еще год, ему исполнилось тринадцать. В тот год он впервые увидел Насту.

________________________

11

Едва встретившись с ней взглядом, Кир оказался пленен её изумрудными глазами.

Наста пришла вместе с несколькими сотрудниками спецшколы в зал, где он тренировался, и некоторое время наблюдала за ним сквозь стеклянную ширму. Он сразу же обратил на неё внимание – новые лица появлялись тут редко. Отрабатывая удары в прежнем ритме и не теряя сосредоточенности, Кир то и дело бросал в её сторону мимолетные взгляды. Пиджак, часть своего брючного костюма, она застегнула на все пуговицы, вероятно, стремясь выглядеть серьезной деловой дамой. Всё зря! Она обладала слишком броской красотой, которую бесполезно упаковывать в однообразный офисный дресс-код – все равно все вокруг будут глазеть на пуговицы, готовые с треском оторваться из-за пышной груди, втиснутой в пиджак. Ему еще не доводилось видеть женщину красивее, чем Наста.

Впрочем, влюбился он не в красоту - Кир полюбил то, что увидел в глубине её глаз. В них билась жизнь, в чистейшем её проявлении, билась с каждым ударом сердца Насты, билась крыльями диковинной бабочки на лепестках полевого цветка. Ничего подобного Кир не видел во взглядах служителей спецшколы – их глаза были мертвы, как и их души. Живые мертвецы. Но только не Наста, только не она!

Она больше не вернулась в спецшколу.

Позже Кир разузнал, что ей предлагали должность куратора школы, однако она отказалась от нее. Кир не удивился её решению. По-другому и быть не могло! Человек, с душой, как у Насты, не смог бы руководить столь мерзком заведением. То, что он увидел в её глазах, не обмануло его. Она – свет, который он столько лет искал. Она – будущее, которого его лишили, отняв у родителей. Она должна быть с ним, и не важно, как он этого добьется. Тогда он поклялся: настанет день, и Наста окажется в его объятиях – он обнимет её со всей своей страстью, со всей любовью, и больше никогда и ни за что не отпустит…

Спустя шесть лет он добился встречи с Настой.

И вот они вместе летят в Японию навстречу с Акутагавой Коеси. Наста сидит в соседнем кресле и дремлет; даже во сне её лицо выглядит огорченным. За последние несколько дней ей чертовски досталось: смерть брата, похищение, заточение в камере пыток, побег, эта нелепая авария на дороге. И все же, ему удалось убедить её в своих добрых намерениях. Кир не сомневался - Наста по-прежнему ему не доверяет, но, по крайней мере, она согласилась свести его с Акутагавой Коеси. Наста, как он и рассчитывал, рассудила, что Акутагаве будет интересно выслушать его лично. Все шло по плану.

Она так близко! Кир ощущал запах шампуня, идущий от её волос. Больше всего на свете он желал прикоснуться к ней, ощутить своими губами вкус её кожи, услышать, как участится её дыхание, как дрожь пройдет по стройному телу, подобно легкой ряби на поверхности воды. Но у него нет права сейчас потерять над собой контроль. Он может спугнуть Насту, оттолкнуть от себя своим напором, укрепить в ней недоверие к нему. Нет, нет, нет – он не рискнет прикоснуться к ней сейчас. Он итак достаточно шокировал её, признавшись в любви. Пока хватит. Всему свое время. К тому же, ожидание не будет для него неопределенно-мучительным. Наста вспомнила его и это о многом говорит. Похоже, у него больше шансов завоевать её сердце, чем он предполагал изначально.

Кир и правда не рассчитывал, что она узнает его. Наста видела его всего несколько минут, а за шесть лет в её жизни произошло много чего. Она едва не погибла во время теракта в «Георгиевской звезде», затем бесследно исчезла, дав повод предполагать её гибель. Кир запрещал себе верить в её смерть, упрямо надеясь на чудо. И чудо произошло: Наста воскресла, хотя и не без сюрпризов – она перешла на службу к Акутагаве Коеси. Кир не сомневался - её убедил сделать это брат-близнец, давно работающий на клан Коеси.

Тот самый Иврам…

Помнится, Кир подивился, узнав, что Наста побывала замужем за Владленом Пановым. Однако то, что Иврам – о ком рассказывали столько невероятных баек – на самом деле брат Насты, просто поразило Кира. Чем больше он собирал о зеленоглазых близнецах информации, тем сильнее петлял в своих догадках. Кто они, Наста и Иврам? Они вместе попали в спецшколу, были распределены на разные курсы, спустя девять лет Иврам сбежал, а Наста осталась. Что чувствует Наста по отношению к брату?.. Ответ на свой вопрос Кир получил, когда Наста, бросив всю свою прежнюю жизнь, просто сбежала в Японию. Её действия могли означать только одно - вполне очевидно, она любит брата.

Этот вывод вызвал целую бурю в душе Кира.

Иврам занимал в сердце Насты вполне определенное место, чего Кир не мог простить ему. Одного этого хватало, чтобы заставить его сходить с ума от ревности. От жестокой, первобытной ревности, выжигающей Киру душу. В его мечтах Наста любила только его и никого больше! Всё её сердце должно принадлежать ему одному! Все её помыслы, порывы, стремления и желания обязаны быть устремлены к нему. Только при таком раскладе Кир сможет ощутить мир в своей душе, только так обретет счастье…

Вот тогда он решил убить Иврама.

Это утро началось как всегда: Акутагава поднялся ни свет, ни заря и отправился в тренажерный зал, затем в душ. Вернувшись из душа, он подошел к постели и присел на краешек. Юки уже не спал, он лежал с открытыми глазами, правда, при этом его взгляд оставался опустошенным. За последнюю неделю он почти ничего не ел и заметно осунулся, весь его вид свидетельствовал о телесном и психологическом истощении. Юки походил на больного, медленно умирающего от неизлечимой болезни.