Общества пунитов.

С Кирро я не встречалась, ограничиваясь направлением запросов насчет Хопсвуда по почте, но

слышала о нем только положительные отзывы, что для пунита, безусловно, было достижением.

— Я Старший сержант Службы имперской безопасности Рэйя Адальстан, а это, — я

замялась. — Стажеры.

Небольшие опасения вызывала возможность того, что Кирро потребует мое удостоверение, которое благополучно осталось лежать в квартире, но пунит смерил меня настороженным

взглядом и кивнул:

— Вы расследовали дело насчет нашего соотечественника Плиса Хопсвуда. Я помню имя на

запросах.

— Действительно, — обрадовалась я. — И именно по этому поводу я и пришла сегодня к вам.

— Он еще что-то натворил? — скривился председатель. — Учтите, Общество не несет никакой

ответственности за деяния своих членов, к тому же Хопсвуд только раз здесь появился, и…

— Тогда почему вы внесли за него залог? — вклинилась я в возмущенную речь пунита. Кирро

осекся, пожевал губами, не зная, что ответить, и я даже издали заметила, как он вспотел.

— Мы иногда помогаем нашим согражданам.

— Конечно, конечно, — я мило улыбнулась. — Принесите пожалуйста ваши бухгалтерские

документы.

— Зачем это? — председатель насторожился.

— Хотелось бы подтверждения ваших слов. Мы взглянем, как часто за последний год вы

помогали своим землякам, на какие суммы, а главное, откуда вы такие деньги берете.

— Нам выделяет государство, — проблеял пунит.

— Вранье! — отрезал Максимилиан, и председатель вовсе испуганно сжался.

— Я не понимаю, чего вы добиваетесь! Общество имеет право вносить залог, я имею право

вносить в его бюджет собственные средства. Да, Хопсвуд единственный кому мы помогли, но

осудить меня за это вы не можете.

— Кто вас надоумил внести за него залог?

Мышиные глазки Кирро забегали, он насупился, собираясь заплакать, но молчал.

— Я спрашиваю, кто? — я повысила голос, а охранник красноречиво размял кулаки.

Председатель взвизгнул, и, вытирая вмиг покрасневшие глаза, бессвязно закричал:

— Я засужу вас! Сначала СИБ требует помочь следствию, затем СИБ допрашивает меня! Что вы

за существа такие? Деньги, деньги, нет их у меня больше! Все для ваших нужд выложил! Вон, идите вон, помогите!

И председатель упал на колени, разразившись рыданиями. Я бросила было ему на помощь, но

Максимилиан потянул меня за рукав.

— Пойдем, не думаю, что он в состоянии нам еще что-то поведать.

В машине я уперлась руками в колени, и устало опустила лицо на ладони.

— Какие нервные в нашей стране председатели Обществ, — задумчиво произнес принц, постукивая пальцами по стеклу. — Мне показалось, или он кричал что-то о помощи, которую

оказывал СИБ? Интересно, о какой такой помощи идет речь.

— Я тоже заметила, — глухо произнесла я. — Вполне возможно, что речь идет о всяких

справках, но из-за них он бы вряд ли так паниковал. А с учетом того, что упоминались

деньги… — я замолчала.

— Я так понял, речь идет о залоге, который вопреки всему, заплатило Общество пунитов. И, скорее всего, на председателя надавил кто-то из СИБовцев, — подытожил Максимилиан. —

Может быть, есть смысл надавить сильнее?

— Нет, — покачала я головой. Так как лица от рук я еще не подняла, мои метающиеся из

стороны в сторону косы, наверное, смотрелись очень забавно. — Вряд ли сообщник Хопсвуда

выходил на Кирро напрямую, только зря время потеряем, да и спугнем их. Я и так знаю, что в

деле с пунитом замешан кто-то из своих — из уголовного дела пропали кое-какие бумаги.

— Важные?

— Нужные. Но легко заменимые. Поэтому и не понимаю логики преступника.

В этот момент в голове моей мелькнула мысль, или догадка, проскользнувшая так быстро, что я

не успела задержать ее, и потому просто отмахнулась.

— Я, конечно очень умный, и, безусловно, сообразительный, но не пора ли рассказать мне, в

чем состоит это уголовное дело?

— Пора, — я глубоко вздохнула, подняла голову и, глядя на Максимилиана, начала рассказ.

— Больше года назад в Думаре начались странные исчезновения девушек. Возраст и внешность

их были различны, года варьировались от 16 до 40 лет, и объединяло этих несчастных одно —

раса. Пропавшие девушки неизменно оказывались людьми, коренными ригарийками. Хоть

женщинам других рас можно было и не волноваться, в городе объявили о таинственном

маньяке, призвали потенциальных жертв к осторожности, но девушки все равно регулярно

исчезали. Девять месяцев назад одну из пропавших девиц удалось найти. Она сама сбежала из

таинственного дома, где ее насиловали, долгое время блуждала по лесу, и через несколько дней

вышла к людям. Найти то место ей так и не удалось. Через месяц обнаружили труп одной из

девушек. Характерные и для той и для другой повреждения давали основания предположить, что похитителем, а заодно и насильником было одно и то же существо, или человек. Описать

своего мучителя уцелевшая жертва также не могла.

Через два месяца удалось спастись еще одной девушке, а через две недели в полубезумном

состоянии отыскали четвертую. К первому месяцу зимы в совокупности нашлись семь девушек

— две мертвы, пять выжили. Но за весь период поступило 47 заявлений о пропаже женщин!

Конечно, какой-то процент можно было списать на «загуляли» и бытовые преступления, но

различные улики, показания свидетелей, даже простая логика давали основание предполагать, что панику мы подняли не зря. Не зря, но ни один из криминалистов не мог объяснить, почему

одних девушек до сих пор не нашли, а другие найдены, живые или мертвые. В последний месяц

зимы все женщины нашего отделения отправились по паркам, ловить маньяка на живца. Долгое

время ничего не получалось, но однажды я, в свой выходной, без дополнительного согласования

с начальством, да и без уведомления кого бы то ни было, отправилась на прогулку вокруг озера.

Страховал меня Икер, и нам улыбнулась удача — кто-то прижал к моей шее нож, и попытался

затащить в припаркованный у деревьев автомобиль. Нож мне удалось выбить, главным образом

потому, что серьезного отпора нападавший не ожидал, на самом деле он оказался очень силен

— Икеру, с моей посильной помощью едва удалось его скрутить. Выжившие девушки опознали

голос и даже запах задержанного Плиса Хопсвуда, а с учетом биологического материала, который был найден под ногтями одной из погибших девушек, срок ему был обеспечен. Но на

всех допросах пунит нагло улыбался, не признавался в совершенных преступлениях, и обещал

всем долгую и мучительную смерть. Судьба десятков девушек оказалась неизвестной, пунит не

признавался, несмотря на все наши ухищрения, начальство торопило с завершением

расследования, и судить Хопсвуда будут только за некоторые эпизоды.

— А почему ты сейчас начала что-то предпринимать? — не понял принц. — Решила все-таки

отыскать девушек? В обход начальства.

— Почти. Мне кажется, Хопсвуд замешан еще в чем-то. В чем-то, более массовом, нежели

изнасилования. И пропажа документов, и этот залог, вкупе со странным поведением Кирро, наводят на мысли, что у Хопсвуда есть покровитель. А ты когда-нибудь слышал о покровителе

маньяка?

— Может быть, насильников было двое? Никто не знает, до каких зверств может дойти

извращенное сознание. А если оно объединяется с точно таким же, зверства увеличиваются не в

два, а в три раза.

— Выжившие девушки говорят только об одном насильнике. Конечно, может быть, они

развлекались вдвоем не всегда, а в те моменты, когда Хопсвуд выходил на охоту в одиночку, жертвам удавалось сбежать. Но тогда тем более нужно искать сообщника. Где-то на свободе

бродит еще один злобный маньяк, к тому же, обладающий властью и деньгами.