– Ты почти угадал. Удачно охарактеризовал самую суть. Именно – «задушевными и немного печальными». Но эта мелодия не греческая и не итальянская. Хотя в ней частично использованы и те, и другие мотивы. А вообще, это особый, в мире не очень распространенный, музыкальный стиль. Когда я слышу эту музыку, вспоминаю эпизод из свой жизни, случившийся очень давно. Почти в юности. Еще тогда, когда отдыхать мы ездили не на Средиземноморье или на Бали, а в Судак или Одессу.

В тот год я проводил летнее время в Затоке (под Одессой). Море здесь изумительное. Лучшее на всем Черноморском побережье. По чистоте, по простору, по изумрудному цвету волны.

Плавать я люблю ранним утром, вместе с восходом солнца. Обычно заплываю далеко так, что берег превращается в узкую полосу с неразличимыми деталями. Вот и в то утро, я, как обычно, плыву в сторону горизонта. Неожиданно обнаруживаю впереди себя еще одного пловца. Догоняю. Оказалось – девушка. Технично плывет. Кролем. Вскоре мы оказываемся на параллельных курсах и постепенно сближаемся. Поскольку во время вдоха мы поворачиваем головы навстречу друг другу, есть возможность обмениваться короткими фразами. Поздоровались.

– Откуда?

– Из Москвы.

Звать Валентиной. Завязывается разговор в виде обмена короткими фразами. Выясняется, что в Москве посещаем один и тот же бассейн – «Чайка». Мастер спорта. Нет, не по плаванию. Волейбол. Тренируется рядом с бассейном в специализированном волейбольном спортзале, который в народе зовется «сороконожкой». Из моря выходим вместе. За те 15-20 минут, в течение которых мы совершали наш неожиданно случившийся совместный заплыв, почти подружились.

Валентина в мягких лучах утреннего солнца выглядит весьма привлекательно. Я бы даже сказал – притягательно. Афродита, выходящая из пены моря. Как известно, эта богиня в древнегреческой мифологии была воплощением эротического притяжения и сладострастия, способным сразить даже сурового Посейдона, каковым я сам себя в тот момент ощущал.

Договариваемся о совместном купании вечером, после захода солнца. Настраиваюсь на романтический вечер – ночное купание, кафе, шампанское. Прогулка по набережной под луной…

К заходу солнца я – в назначенном месте. Ждал долго. Когда стало ясно, что Валентина не придет, почувствовал себя обманутым и заброшенным. Неожиданный подарок судьбы обернулся рухнувшими надеждами. Афродита, вышедшая из пены морской, оказалась лишь утренним видением, миражом. Возникло чувство жалости к себе и вселенской грусти. И тут со стороны пансионата я услышал мелодию, которая на все сто соответствовала моему настроению. Высокая печаль мелодии легла на мою грусть и, совершенно неожиданно, как бы растворила ее. Я целиком переключился на восприятие музыки. Звучала музыка в необычном, тонком стиле – фа́до. Стиля игры на португальских гитарах, рожденного на лиссабонских окраинах и объединившим мотивы средиземноморских мигрантов, оторванных от родины. Музыка, навеянная чувствами одиночества и надежд, ностальгии и грусти по тому, что могло бы произойти, но так и не случилось.

Так и не случилось. Не случилось что-то такое… Что-то новое, высокое. Не случилось чувство. Не случилась мечта. Не случился новый поворот…

Нет, Афродита здесь не при чём. Просто по жизни – не случилось. И сейчас это я почувствовал, как никогда. В этом и состоит один из секретов этой музыки. Музыки в стиле фадо. Вот так-то – добавил Вадим.

Подумалось: «Не прав Вадим. Ведь что-то же случилось, раз надолго запомнилось. Что-то душу затронуло, всколыхнулись чувства…»

Вновь вслушиваюсь в звучащую мелодию. Показалось, что мне удалось уловить эту песнь грусти. Она о мечтах и разочарованиях… Человек грезит мечтами, а жизнь забирает силы и ничего не оставляет для её воплощения. Грёзы уходят в разряд несбыточной мечты. Такова жизнь?

Старый капитан и море

Он сидел на песчаном берегу. У самой воды. Так, что мягкая утренняя зыбь, плавно выкатываясь из моря, доставала до его босых пяток. Это умиротворяло и создавало чувство единения с миром. С морем. Вся его жизнь была связана с морем. В детстве оно было местом праздного времяпровождения. Потом стало местом профессиональной деятельности, местом обитания. Теперь он приходил к нему по привычке, потому что не осталось больше мест, куда бы ему хотелось пойти. В это раннее сентябрьское утро море выглядело на редкость приветливым. Обычно состояние моря находило соответствующий отклик в его душе. Но не сегодня. Последнее время он стал ощущать какое-то безразличие ко всему. К своей жизни. К окружающим. К своему внешнему виду. Совсем еще недавно он слыл пижоном – носил белый капитанский китель с ярким английским орденом (за участие в спасении английских моряков), фуражку индивидуального пошива с «крабом», шитым настоящим золотом. Теперь – плевать.

Когда это началось? Нет, не тогда, когда он списался на берег и перешёл в администрацию пароходной компании. Тогда он находил отдушину в Морском клубе. Бильярд, общение со «старыми пиратами». Конечно, выпивали, но в меру. Жена, пока была жива, ворчала:

– Дались тебе эти старые алкоголики. Плавал – годами не виделись. Хотя бы теперь пожили домом. Вот остался один – жены уже нет, сын уехал за океан. Вдруг его пронзила страшная мысль: «С сыном они больше не увидятся. Он не хочет возвращаться, даже на время. А у старика уже нет сил, чтобы поехать самому. Фактически они друг для друга умерли?» Он постарался прогнать странную мысль: «Разлука навсегда и смерть – это одно и тоже». Ну, нет! Можно посмотреть на фотографии и представить, что ты разговариваешь с ним. Возможно, что сын почувствует это. Души могут общаться на любом расстоянии. И всё же… Грустно. Тоска. Друзей тоже не осталось. И в клуб пропал интерес ходить. Работа канцелярская опротивела. И без неё нельзя – считал ниже своего достоинства жить на копеечную пенсию. Получалось так, что на жизнь для себя, для души времени и не оставалось. Сон, работа, еда, снова сон. Суета одна. Для чего жить? Какой смысл? Старый стал для жизни. Всё, что положено было выполнить на земле – сделал.

Так может завершить круг, не коптить небо? Да, но ведь море ещё более старое, а живёт? Хотя и из него жизнь постепенно уходит – рыбы не стало, крабы ушли. Одни мидии, медузы, да водоросли скользкие остались. Может и море о том же думает?

Так размышлял старый капитан. И не просто размышлял, а по капитанской привычке готовил решение. Его осенила идея: море для него – самая что ни есть, родная стихия. Вот пусть оно и поможет принять решение. Старик разделся, вошел в воду и поплыл в сторону горизонта. Как в далёкой юности он плавал с пацанами. Решил так: он будет плыть, пока полностью не выложит свои силы. И, если не сможет вернуться – так тому и быть. Богу будет угодно – вернётся. Через не могу, как это неоднократно случалось в его жизни.

Плыть пришлось долго, прежде, чем он почувствовал, – силы на исходе. Руки отказывались грести. Постепенно вошел в состояние, когда мозг перестал понимать – где он и что с ним. Возможно, он неоднократно терял сознание. Он должен был утонуть, но не утонул. Мышцы продолжали машинально работать и поддерживать плавучесть тела. Когда мозг вновь включался, он обнаруживал, что продолжает плыть. Приходил в себя и вновь давал себе команду – вперёд. Сколько продолжался этот адский заплыв, он не имел никакого представления. Мышцы словно окаменели, а мозг смирился с постоянной мышечной болью. Наконец, он окончательно потерял сознание…

Старика нашли утром следующего дня на песчаном берегу. За две мили от того места, откуда им был взят старт смертельного заплыва. По-видимому, его тело само совершило спасительный разворот или волны сами развернули его в сторону берега, в один из моментов, когда его сознание не руководило телом. Старик дышал, но был очень плох.

На удивление врачей, старик выжил. Когда он окончательно пришёл в себя, подумал: а ведь его тело оказалось мудрее головы. Оно дало знать, что он еще крепкий старик и рано ему так наплевательски относиться к своей жизни. И было почему-то стыдно, и он никому не рассказал, зачем пустился в этот дурацкий заплыв – мол, просто решил тряхнуть стариной, проверить свои силы. И ещё ему подумалось: надо бы поискать старых друзей, пригласить в гости. Не мешало бы в клуб наведаться. А то ведь забудут его «старые пираты». Старый капитан осмотрел свой капитанский китель – как всегда, он выглядел безукоризненно.