– Надумаешь – скажи.

Станислав спрятал бутыль обратно. Повисла неловкая пауза. Только шелест бумаги, да треск костра нарушали нависшую тишину. Казалось, окружающие дома отдалились, стали прозрачными. Тут и впрямь поверишь в призраков.

– Пожалуй, я пойду, – поднялся на ноги Пётр.

– Как хочешь, мы тебя не держим, – улыбнулся Станислав.

– В смысле, не задерживаем, – поправил друга Курт, улыбаясь.

И от этой улыбки Петру вдруг стало жутко. Он встал и торопливыми шагами двинулся в сторону жилого массива.

Пятиэтажки были стары, как само время. Пётр медленно брёл дворами, пытаясь придти хоть куда-нибудь. Почему-то он сразу поверил, что до утра к реке не выйдешь. Но коротать ночь с бомжами Петру не хотелось – было в них что-то жуткое. В их манере поведения, разговора… Одно слово – призраки. Тени прошлого, органично вписавшиеся в этот патриархальный быт. В целом, Пётр хотел найти лишь безопасное место, где можно было бы переночевать. Как только он это осознал, то зашёл в ближайший подъезд и поднялся на третий этаж. Почему на третий? Достаточно высоко, чтобы никто не запрыгнул в окно, но, в то же время, из него вполне можно выпрыгнуть, практически ничем не рискуя. Этому спейсеров не учили – только безумцу могло придти в голову, что стажёр Пётр Стоянов будет прятаться от призраков в старинном железобетонном здании. Просто в какой-то миг в голове у спейсера сами собой возникли соответствующие навыки, генетическая память, проснувшаяся после веков вынужденного бездействия. Сейчас Пётр знал, как встретить потенциального противника, отразить первую атаку и, не дожидаясь второй, обеспечить себе эвакуацию. Одна из дверей на лестничной клетке была слегка приоткрыта. Крадучись, словно кошка, Пётр вошёл в квартиру. Что-то странное, непривычное витало в атмосфере этого мёртвого дома. Будь Пётр сетлером, он бы скорее всего почувствовал эту необычность сразу. Но для спейсеров сама планета кажется непривычной – её гравитация, горизонт и главное – небо. Несколько километров давящего сверху купола способны вывести любого спейсера из равновесия. На этом фоне чувство опасности притупляется.

В квартире царил полумрак и витали какие-то странные запахи. Словно хозяева квартиры вышли буквально пять минут назад. Пётр прошёл на кухню. На невысокой чугунной болванке, в которой Пётр не без труда опознал допотопную газовую плиту, горел открытый огонь.

Первой реакцией Петра было перекрыть газ. Сделав один единственный шаг к плите, он задался вопросом, а откуда, собственно, здесь, на неизвестной планете горючий газ, и кто зажёг эту конкретную горелку. Пётр, пятясь, покинул кухню. Где-то зажурчала вода. Пётр осторожно заглянул в санузел и увидел струю воды, как-то замедленно льющуюся из крана. Потом поток воды иссяк, и дверь перед самым носом Петра закрылась. Внутри никого не было. Холодные мурашки пробежали по спине Петра. Он начал понимать.

Человеческое подсознание довольно странная штука. Когда Пётр снимал скафандр, он прекрасно знал – всё вокруг обусловлено присутствием наноботов. Позже, когда он шёл по улицам странного города, это знание отступило на второй план. Вокруг Петра разворачивалась фантасмагория, а спейсер стал её невольным участником. Но это не было похоже на обычный город – на каждом шагу Петра поджидал какой-то сюр. В результате подсознание отказывалось верить в реальность происходящего. И только теперь, находясь в заброшенном доме, Пётр понял, что никаких призраков нет. Есть наноботы в количествах, достаточных, чтобы планета рухнула в тартарары. И это было действительно страшно.

Пётр, как ошпаренный, выскочил из квартиры и остановился у подъезда. С одной стороны, стоило вернуться к Станиславу и Курту, вот только идти к ним Петру почему-то не хотелось. Немного поколебавшись, Пётр пошёл дворами в противоположную сторону, углубляясь в жилищный массив. Но через десять минут вышел к знакомому пустырю. Всё так же горел костёр, и две человеческие фигурки виднелись неподалёку. Пётр подошёл к огню.

– Ну что, вернулся? – спросил Станислав.

Он лежал на голой земле и пристально глядел в огонь.

– Вернулся, – ответил Пётр. – Сам не знаю как.

– Здесь всё зациклено, – глубокомысленно произнёс подошедший откуда-то сзади Курт. – На север пойдёшь – вернёшься с юга. На запад – соответственно, с востока.

– А если никуда не ходить, то результат будет тем же самым, – вставил реплику Станислав. – Поэтому садись к огню и не дёргайся. Утро вечера мудренее.

– Но я должен знать… – робко начал Пётр.

– Никому ты ничего не должен, – оборвал Петра Курт. – И тебе никто ничего не должен. Не морочь мозги людям!

– Я хочу найти свой ответ! – начал закипать Пётр.

– Тогда ты должен задать вопрос хозяевам галактики, – буркнул Курт.

– А у галактики есть хозяева? – удивился Пётр.

– У всего есть хозяева, – просветил юношу Курт. – Хорошие вещи бесхозными не бывают.

– А галактика, несомненно, хорошая вещь, – фыркнул Станислав. – Значит, у неё есть хозяева.

– Правда? – новость Петра озадачила.

Серёга в очередной раз достал бутыль с самогоном.

– Пей!

Пётр тяжело вздохнул, взял у Сергея бутылку и глотнул из горла мутную вонючую жидкость, почему-то пахнущую весной и ландышем.

Мир вокруг потёк, обнажая новый слой реальности.

7

Дорога уходила к горизонту. Простая асфальтовая трёхрядка, с частыми колдобинами и местами стёршейся разметкой. Пётр сидел за рулём разбитого джипа и тупо пялился на окрестности. Прямо за обочиной дороги начинались вековые сосны. «Какая дорога может быть в городе сюр, находящемся на далёкой планете?» – задал себе вопрос Пётр. И тут же сам себе на него ответил. «Обычная. За одну ночь возведённая наноботами из пыли». А если есть дорога, значит, она куда-то ведёт. Пётр молча завёл двигатель, и джип медленно двинулся в сторону близкого горизонта.

Девушку он увидел сразу. Она стояла на обочине и махала руками. «Бросится ещё под машину», – подумал Пётр. И остановил джип. Девушка открыла дверцу рядом с водителем и запрыгнула в машину.

– Привет.

Что-то в этом лице было такое… Неуловимо-знакомое.

– Алука? – удивился Пётр.

– Узнал? – колдунья улыбнулась. – Это хорошо.

Она выглядела немного по-другому, глаза изменили цвет, стали чуть шире, нос выпрямился, но хитрый прищур остался тем же. Пётр улыбнулся, он был рад встрече с девушкой.

– А где кошка?

– Мышей ловит. В соседней реальности.

– А мы сейчас где?

– Всё там же, – фыркнула девушка. – Из города не так уж и просто выбраться.

– А забраться глубже?

– Не знаю, – ответила Алука. – Не пробовала. Куда едешь?

– Вперёд. Куда дорога выведет.

– Поехали.

Пётр переключил передачу, и машина плавно тронулась вперёд. Алука молча смотрела на дорогу, словно чего-то ожидала. Вскоре впереди показались дома.

– И здесь город, – пробурчал Пётр.

– А ты чего ожидал? – спросила Алука. – Дороги из ниоткуда в никуда не строят.

Этот город был обитаем. Какая-то девушка перешла дорогу, трое ребят играли на обочине – вполне нормальная жизнь какого-нибудь райцентра недавно освоенной планеты. Пётр недоверчиво смотрел по сторонам, но не снижал скорости.

– Сейчас направо, – вдруг скомандовала Алука, и Пётр въехал в маленький дворик.

Здесь пели птицы. Пётр выключил двигатель и несколько минут наслаждался их трелями. Алука молча сидела рядом.

– Красиво, – сказал Пётр.

– Что? – переспросила девушка.

– Здесь красиво поют птицы.

– Ах да, птицы, – Алука задумчиво улыбнулась. – До тебя здесь не было птиц.

– Что значит «до меня»? – растерянно спросил Пётр.

– Каждый, кто попадает в город, отдаёт ему частичку себя.

– Извини, не верю, – отрезал Пётр. – Человек – нечто большее, чем совокупность атомов. И отнять у него индивидуальность наноботам не под силу.

– А скопировать?

– Скопировать, наверное, можно, – немного подумав, признал Пётр. – Но декодировать информацию не получится. Ни с какими технологиями.